Самоубийственное лето - Владимир Алексеевич Колганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увеличивать штат сотрудников было бесполезно – присылали всё, что отвергнуто издательствами, журналами, газетами, интернет-ресурсами. Причём письма шли даже из самых отдалённых уголков страны – с Чукотки и с Балтийской косы. Несколько сообщений пришло из воинской части, размещённой на Новой Земле, но ещё больше – с кораблей, бороздивших просторы Мирового океана. К счастью, какой-то добрый человек догадался запретить использование интернета на воздушных судах, иначе пассажиры, скучающие во время длительного перелёта, завалили бы Егора рассказами о своих дорожных впечатлениях и жалобами на отсутствие в меню «Аэрофлота» горячительных напитков…
Нет, если у меня до этого дойдёт, я наверняка не выдержу. Егор в итоге сдался – он работал в государственной структуре, ну а я… Вроде бы свободен в выборе решения, а на самом деле ситуация не лучше, чем у Егора. Не могу же я бросить всё и заняться чтением трудов непризнанных писателей!
Тут и пришёл опять на помощь Еремей. Когда я рассказал ему о своей проблеме, он ненадолго задумался, и вот предложил оригинальный вариант:
– Думаю, что каждый alter ego мечтает о том, чтобы человек прославился, тогда и ему кое-что перепадёт. Ну а если случится сокрушительный провал, все шишки посыпятся на alter ego – куда глядел, почему не подсказал? Так что в их интересах предостеречь, чтобы сырой материал никто никуда не посылал.
– Сомневаюсь, что все это понимают.
– Ничего, я проведу с ними разъяснительную работу. А кому это делать, как не мне – не каждому довелось работать в паре с талантливым писателем.
Опять он за своё! То хвалит, то намекает на то, что без его участия у меня бы ничего не получилось. Ничего, я потерплю. Главное, чтобы дело было сделано! Конечно, было бы хорошо, чтобы эти alter ego всем прочистили мозги, но тут вот что следует иметь в виду. У каждого «второго я» может быть своё представление о том, как можно осчастливить человечество, а многим это попросту не нужно – был бы счастлив один, то есть самый близкий ему человек, а остальные пусть сами разбираются. Другое дело, если человек попал в беду или может сделать полезное открытие – тогда можно и объединить усилия. Ну а в остальном – каждый сам по себе, и ничего тут не изменишь. Вариант, конечно, есть – это если внезапно поумневший человек, у которого наступило некое прозрение, возьмётся поучать своего alter ego. У меня такое было, но, увы, закончилось ничем – разошлись надолго, как в море корабли. Впрочем, за то время, когда Еремей где-то пропадал, и в его мировоззрении что-то изменилось к лучшему – иногда слушаю и не узнаю. А вдруг мне alter ego подменили?
– Не мели чепухи! По мере того, как твоё сознание переходит на более высокий уровень, то же происходит и со мной. Но это не значит, что эти процессы в одно время происходят. Бывает так, что ты меня опережаешь, а потом совсем наоборот.
– Хочешь сказать, что стал умней меня?
– Вовсе нет! Просто я вступил в ту самую Ассоциацию, и теперь являюсь частью коллективного разума, ну а с ним ни один человек не в состоянии тягаться.
– В этом я уже убедился, но как-то становится не по себе. Ведь нам твердили, что человек – это венец природы, а на поверку вроде бы не так.
– Да, человек слаб, прими это как данность. Вся закавыка в том, что люди далеко не всегда могут между собой договориться, а вот нам сделать это гораздо проще.
– Почему?
– Сам посуди, у нас нет никакого имущества, а значит нечего терять. У нас нет многого из того, что вам не позволяет поступать по совести. Мы никому не завидуем, не лицемерим, у нас и в мыслях нет увести у приятеля жену или написать донос на своего начальника.
– В общем, белые и пушистые…
– Ну, не совсем так, но где-то близко к этому.
Нет, я эти бредни больше слушать не могу:
– Вижу, ты совсем заврался, – и, чувствуя его недоумение, задаю вопрос, что называется, на засыпку: – А разве не вы подсказываете нам, как можно обойти закон, не вы ли подталкиваете к совершению безнравственных поступков ради удовлетворения желаний?
– Так я же и говорю, мы постепенно совершенствуемся, избавляемся от недостатков. Конечно, не всем это удаётся, но в основном… К примеру, разве я за последнее время что-нибудь дурное тебе посоветовал?
– Да нет!
– Вот видишь! Поэтому и приняли меня в Ассоциацию, – и словно бы нехотя признал: – Но, конечно, в семье не без уродов.
И то ладно! То есть плохо, что так, но остаётся надежда, что всё как-то образуется, то есть повезёт и мне, и Анне.
А вот и она – входит в номер отеля, но почему-то крайне озабочена. Спрашиваю:
– Что случилось?
Подходит к бару, наливает рюмку коньяка, выпивает залпом и говорит:
– Видишь ли, в чём дело… Мы должны расстаться.
Ничего не понимаю:
– Это как?
Она подходит ко мне, гладит по голове, и тут… В общем, Анна сообщила, что сына у меня не будет. Не потому, что сделала аборт, но оказалось – что-то с ней не так, то есть вроде бы бесплодна. Вот ведь неожиданный удар!
Понятно, моего отношения к Анне такая грустная новость не изменит, но и её можно понять – это же трагедия для женщины! Неважно, кто в этом виноват, но возникает ничем не оправданное подозрение, что, если бы не наша связь, не случилось бы ничего подобного.
– Нет, Аня, я ничего не понимаю!
– Да что тут говорить? Видимо, я это заслужила.
– Я что-нибудь придумаю.
– Да ничего тут не придумаешь. Я уже была у трёх врачей, все говорят одно и то же.
Вдруг слышу знакомый голос – это снова Еремей:
– Влад, не вешай нос! Не всё ещё потеряно.
– Может, отправить её в Германию, там хорошие врачи?
– Не спеши, я подниму кое-какие связи.
Еремей умолк, оставив меня наедине с Анной. Что ещё могу сказать? Как утешить? Боюсь, что её уже ничто не успокоит.
Глава 22. Дон Жуан и Анна
Когда Еремей вновь заговорил, я поначалу ничего не понял
