Уроки стихотворной магии (СИ) - Лина Каренина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Скорее, сюда, Зев!
Услышав меня, он отступил и воскликнул злобно:
— Зачем ты сюда спрыгнула?!
— Давай сюда свои руки, — я подбежала и принялась разрезать верёвки. Позади послышался громкий крик… Это кричал Ринал. Однако, обернувшись, я лишь увидела, как громилы Барыги свалились на пол, туда, куда мгновение назад упал бард. Похоже, заклятие Дарины подейстовало.
Наконец освободив Зевлара от пут, я отбросила нож, и мы вместе бросились к Риналу. Бард лежал среди тел, и в грудь ему был воткнут клинок. Мужчина тяжело дышал, судорожно хватая ртом воздух.
— Его уже не спасти… — проговорила я, с ужасом наблюдая, как мужчина умирает.
— Ринал… — Зевлар опустился на колени и осторожно вытащил клинок.
— Не говори ничего, Арвигго, — изо рта бедняги потекла струйка крови. — В нашей борьбе ты выиграл… Гордись этим…
Он попытался улыбнуться, но на бледном окровавленном лице его улыбка напоминала скорее страшную гримасу.
— Прощай, Ринал. Ты был достойным соперником, — Зевлар склонил голову, стараясь скрыть слёзы. — И хорошим товарищем.
Бард в последний раз выдохнул и застыл. Жизнь покинула его. Дверь распахнулась; в зал вошла Дарина и тут же подбежала к нам, но, заметив истекающего кровью мужчину на руках у Зевлара, остановилась. Послышался её стеклянный от ужаса голос:
— Он… умер?
— Да, — Арвигго поднял тело на руки. — Энара, забери его меч. Уходим отсюда.
────
Láttu varðmennina tvo sofna og vakna aðeins við dögun* — "Пусть двое охранников уснут и проснутся только на рассвете"
Глава 29. Время скорби
Из логова Барыги мы взяли только тело Ринала — не трогали ни денег, ни драгоценностей. Противно было прикасаться даже к дверным ручкам — здесь всё ассоциировалось со смертью.
Молча мы вернулись в Убежище. Как только вошли внутрь, мы с Дариной вместе охнули: повсюду были разбросаны окровавленные тела мужчин и женщин. "Убитые барды…" — словно молния, пронзила меня эта мысль. Зевлар осторожно положил тело Ринала на пол и проронил тяжёлые слова:
— Я должен похоронить их.
Мы с Дариной молчали, не в силах что-либо сказать. До этого я сталкивалась лишь со смертью бабушки Винлины. Но она умерла потому, что её время пришло, естественным путём, тихо и с улыбкой на губах. Здесь же всё кричало о страданиях… Разум рисовал страшные картины о том, как воины Родека врывались сюда, убивали всех подряд, без разбору, как они кричали… Так же, как кричал Ринал.
Я заметила, как Дарина с силой сжала кулаки, и её костяшки побелели. Наверное, она чувствует вину. Считает себя виноватой в этих убийствах, ведь это из-за её магии в Перебродье случился пожар. А из-за этого пожара Родек убил бардов. Я осторожно положила руку ей на плечо:
— Ты ни в чём не виновата…
— Нет, — резко оборвала меня она. Лицо некогда прекрасной девушки сейчас же удивительно преобразилось: шрам почернел, став тёмно-багровым, будто страшный символ проклятия, и разрезал большую часть лица, будто бы окончательно отсекая девушку от прошлой жизни; между бровями уже образовалась складка — так часто они были нахмурены, а взгляд зелёно-болотных глаз потемнел, стал холодным и тяжёлым. Вспомнив ту беззаботную девушку, что любила некогда плести цветочные венки и гулять вместе с подругами около леса, я ужаснулась: за какой-то месяц от дочери дьякона не осталось и следа.
— Это моя вина, — голос её, некогда миловидный, сейчас загрубел, словно бы надломился, и звенел тяжёлой сталью. — Это произошло из-за чёртовой магии.
— Дарина, — попыталась её успокоить. — Виноваты те, кто заставил тебя страдать. Во всём этом виноват только Элнор. Твоя магия может принести добро.
— Но она не сможет воскресить мёртвых, — девушка развернулась и вышла из здания. Я понимала: ей нужно побыть одной.
— Не уходи далеко, — сказала ей вслед. Дверь закрылась, и мы с Зевларом остались вдвоём. Он всё так же стоял на месте, застыв, словно каменное изваяние. Его плечи опустились, и даже казалось, что он не дышал.
— Мы похороним их со всеми почестями, — я подступила и коснулась его руки.
— Я бы с радостью обменял свою жизнь на их жизни, — с горечью проговорил бард. Я заметила, как слёзы безмолвно стекают по его щекам, и осторожно смахнула их пальцем:
— Зевлар, твоя смерть не поможет вернуть их. Я понимаю: отпускать родных людей тяжело. Этот груз будет на душе, даже тогда, когда кажется, что ты обо всём забыл. Но не жалей мёртвых, Зевлар. Они сейчас в лучшем из миров. И они все наверняка бы хотели, чтобы ты двигался дальше. Не загонял себя в гроб скорбью, а жил и наслаждался жизнью. Так… говорила мне моя бабушка незадолго до смерти.
Мужчина сжал мою руку и спустя время произнёс:
— Ты права, Энара. Но… дай мне время для скорби сейчас, чтобы было легче отпустить их.
— Конечно, — я кивнула.
Время до рассвета мы провели за тем, что складывали тела убитых на полу в главном зале. Решили, что лучше всего будет сжечь их, а прах закопать в лесу, чтобы вернуть тела умерших природе и дать их духам упокоиться. На рассвете вернулась Дарина. Она молча помогла нам снять всё железо с убитых, разожгла магическое пламя, убрала отвратительный запах палёной кожи, волос и ткани и направляла дым к дымоходу в камине. Тела горели несколько часов, превращаясь полностью в пепел, а мы безмолвно стояли рядом, отдавая дань чести погибшим. Когда же от них осталась груда праха, мы сложили его в большую корзину, предварительно закрыв её внутри покрывалом. Взяли лопаты и собрались выходить.
— Я останусь, — впервые за всё это время заговорила Дарина. — Присмотрю за домом и начну уборку.
Никто не спорил с ней. Мы так же молча вышли и двинулись в путь. Зевлар нёс корзину, я — лопаты. Шли по закоулкам, чтобы не встретить на пути недоумённую толпу людей, что боязливо бы шептались и тыкали пальцем, будто бы мы какие-то изгои. Хотя сейчас мы и были изгоями.
Стражники пропустили нас, с недоверием оглядев, и мы зашагали дальше, к лесу. Пройдя немного вглубь, остановились на опушке.
— Пусть будет здесь, — Зевлар устало опустился на землю. Я села рядом с ним:
— Как ты?
— Немного лучше, особенно с ощущением, что я исполняю свой долг, — мужчина кивнул на корзину. — Думаю, когда похороню их, станет легче.
— Ты прав, — я снова взяла его за руку. Тёплая
