Девчонка с изнанки. Апрель (СИ) - Наталия Шитова

Шокер, как джентльмен, проводил меня в номер, поставил кресло поудобнее, помог сесть. Сам проверил, всё ли в порядке, всё ли работает в ванной, предложил заказать ужин в номер. Аппетита у меня не было, и я решительно отказалась. Он отказ не одобрил, попросил хорошенько подумать над этим вопросом ещё раз и, надев очки, уселся на краю кровати и занялся изучением отельного журнала.

В очках у него был потешный и благообразный профессорский вид.

— Тебе вроде бы рано со старческой дальнозоркостью бороться, — заметила я.

— Ты о чём? — рассеянно отозвался он, листая журнал.

— Об очках.

— А-а, — вздохнул он. — Да это побочка такая странная. В даль вижу вроде неплохо, а с чтением проблемы.

Да уж, с побочкой заранее не угадаешь, а потом не поспоришь. Чем каналы наградили, с тем и живёшь. За эту скучную мысль внезапно зацепилась другая, очевидная и запоздалая, и ударила меня буквально в лоб. Я сразу же поняла, что с таким оперативным мышлением век дурой проживу.

— Шокер!

— А?

— Шокер, а зачем вашей группе проводник?

— То есть? — он странно посмотрел на меня поверх очков. — Затем, чтобы преступников пойманных на поверхность переправлять. Скай, увы, только курьер, и то слабенький.

— Но ведь есть ты! Ты сам! Да лучше тебя, возможно, и проводников-то нет! Что, не царское дело самому объект переправить?

Шокер снял очки, сложил и пихнул их в нагрудный карман.

— Я больше не проводник, Апрель, — спокойно сказал он. — И даже не курьер.

— Как это?

Он пожал плечами:

— Обычное дело. Последствия от бокового вхождения в канал. Я потерял способность летать.

— Как так? Не может быть! Как же это?!

— Ну, вот так вышло.

— Что значит — потерял? Совсем?

— Базовый индекс около полутора. Считай, совсем, — он немного виновато улыбнулся и развёл руками. — Я теперь — абсолютно стандартный организм.

— И как тебя угораздило-то?

— Ну а как ты из слоя по-другому выберешься? — вздохнул Шокер. — Только поперечное проникновение в канал.

— А в слой тебя зачем понесло? — укоризненно спросила я.

Он глянул на меня, отвёл взгляд и усмехнулся:

— Да вот, знаешь, было как-то дело, давно уже. Вагон с курсантами в канале развалился…

Наверное, я вспыхнула, как свёкла.

— Так это всё из-за меня?! Да, из-за меня?! Меня вытащил, а сам?..

— Не-не-не, винить тут некого. Это был мой выбор, никто меня силой туда не гнал. Когда мне в департаменте показывали карту каналов в том секторе, меня честно предупредили, что, если я полезу именно в этот канал, да ещё с грузом, вероятность для меня неблагоприятная. Девять к одному, что он к концу полёта погасит моё поле в ноль. Был ещё один канал там, послабее, почти безвредный. Но до него было далеко, ты бы не дотянула.

Я закрыла лицо руками.

— Ты-то что расстраиваешься? — с лёгкой неприязнью произнёс Шокер. — Ничего страшного со мной не произошло, руки-ноги на месте, голова цела. Миллиарды и миллиарды людей тут и на поверхности прекрасно живут без этих способностей. И мне тоже как-то уже всё равно…

— Уже? Уже-то, может быть, и всё равно! А поначалу?

Он поёжился:

— Поначалу тяжело было. В снах всё время в шахты прыгал… Потом перестал видеть сны, стало легче.

При виде этих бессильно опущенных плеч мне захотелось обнять его и сказать что-то ласковое. Но разве имею я на это право, если всё это случилось из-за меня?

— Поэтому нам нужен проводник, — подытожил Шокер. — И отличный. Потому что только очень сильный проводник способен справиться с таким же проводником и не позволить ему в случае чего перехватить инициативу в канале… Так что это хорошо, что ты в итоге из дела вышла. Даже если Тайлер не был бы тебе братом, тебе нельзя было бы его тащить, ты к этому сейчас не готова.

— Если бы Тайлер не был мне братом, я бы не вышла из дела. И я бы потащила его на поверхность…

— Угу, — кивнул Шокер. — И надорвалась бы окончательно… Всё к лучшему, Апрель. Не в одном, так в другом. Хоть в чём-то, но к лучшему. Ты наконец сможешь отдохнуть и долечиться.

— Чтобы стать совсем здоровенькой ко дню казни моего брата?!

— Я такого не говорил! — возмутился Шокер.

— А не надо мне ничего говорить. У вас, гатрийцев, мысли на лбу, как на экране, возникают, только читай.

— Не говори ерунды.

— Это ты меня не утешай, всё равно я тебе не верю. Знаю я вас, насмотрелась.

— Я так понял, что ты всё больше на одного гатрийца смотрела, хоть, возможно, и с разных сторон.

— По-моему, этого вполне достаточно! Это в мелочах вы разные, а так — близнецы-братья. И ты ничем не лучше остальных. Вот ты даже не замечаешь, что с Лали делается, что она уже на тебе умом подвинулась. А что такого, да? Она сама же под тебя ложится с радостью, дурочка… А тебе всё равно, тебе наплевать. И на жену свою тебе наплевать, которая где-то там сидит в четырёх стенах, как кукла фарфоровая. Ты же ведь не можешь не быть женатым, ты бы тогда не стал командиром. Но тебе всё равно. Командор Клайар — тот хоть серёжку носит, а у тебя даже дырочки нет, потому что тебе совсем всё равно!

— Да, дырочка заросла, это верно, — спокойно согласился Шокер, тронув мочку уха.

Он встал, одёрнул за собой край покрывала, разгладил, подошёл к окну и, сложив руки на груди, уставился через прозрачную штору вниз, на ночной город.

— Я не ношу серёжку, потому что я вдовец, — бесцветным голосом произнёс он. — Я уже был женат тогда, когда отправился в слои за тобой. Мы любили друг друга и были очень счастливы. Она умерла, уже очень давно, много лет назад.

— Извини меня, пожалуйста… — пролепетала я.

— Ничего страшного. Это давно отболело, — сухо отозвался он. — Не думаю, что мои отношения с Лали задевают её память. И уж совершенно точно они никак не касаются тебя. И чтобы я больше никогда не слышал от тебя ни слова про Лали!

Теперь понятно, отчего погасли эти глаза. Когда сначала исчезает возможность заниматься любимым делом, когда природа жёстко и безвозвратно отбирает то, что сама же дала при рождении, а потом ещё и теряешь дорогого человека, какие уж тут лучезарные улыбки, какие песенки…

А я, конечно, идиотка. Фантастическая, безнадёжная идиотка. Самоуверенная дура, клейма ставить некуда.

Шокер стоял и смотрел в окно на толпу, снующую по ночной площади Сергель-торг.

— Шокер, прости. Мне почему-то показалось, что мне про тебя всё ясно, как Божий день.

— Это достаточно распространённая женская ошибка. Системный сбой в логике. Бывает даже у довольно совершенных образцов, — холодно пояснил он. — Перезагрузись, у тебя получится.