Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана (СИ) - Милошевич Сергей

— Гм…. - задумалась хозяйка. — Дайте вспомнить… Значит, это была молодая брюнетка, лет 25–30, довольно красивая, смуглая…

— Смуглая?! — подпрыгнул Холмов. — Точно?

— Ну да, смуглая, как бы загорелая. Я на ее цвет лица еще особо обратила внимание. А в чем дело?

— Да так…. — Шура на мгновение задумался, затем обратился к Наталье Сергеевне. — У меня к вам будет одна важная просьба… Во сколько заканчивается рабочий день в НИИ «Буря»?

— В семнадцать тридцать. А что, собственно….

— Значит, в семнадцать двадцать я убедительно прошу вас подойти к проходной института, в котором работал ваш муж, — не слишком вежливо перебил вдову Шура. — Я вас там буду ждать. Все вопросы потом, потом. Ну, до встречи. И постарайтесь не опаздывать…

— Внимательно смотрите на выходящих людей, и если кого из них узнаете — говорите сразу мне, — втолковывал Холмов вдове Шепченко, когда, встретившись через несколько часов, они расположились неподалеку от проходной НИИ «Буря», спрятавшись за высокой, заснеженной елью. Наталья недоверчиво посмотрела на Шуру, и ничего не сказав, молча кивнула. Прошло некоторое время и из проходной начали выходить сотрудники «Бури». Вытянув шею, вдова напряженно всматривалась в их лица.

— Вон-а, Гришка Колтунов идет! — наконец шепотом сообщила она Холмову. — Они с Богданом вместе на Турунчук на рыбалку ездили…

Шура кивнул — мол, понял, — и знаками попросил вдову продолжать наблюдения. Вскоре Наталья Шепченко узнала еще одного сослуживца своего супруга, а затем толкнула Холмова в плечо.

— А вот идет та самая женщина из профкома, которая ко мне перед новым годом приходила….

И она указала на выходившую из проходной Ирину Кулешовскую. Впрочем, Холмов почти не сомневался, что увидит именно ее. «Очная ставка» понадобилась ему скорее для очистки совести. Проводив вдову до трамвайной остановки (по дороге та забросала его всякими вопросами, но Шура в ответ или отмалчивался или отшучивался) и усадив в трамвай, Холмов закурил «Сальве» и медленно побрел пешком в сторону Молдаванки, а точнее — улицы Пекарной.

— «Итак, в деле „о живом покойнике“ наконец-то появилась зацепка. Маленькая, конечно, крохотная, но все-таки зацепка… — попыхивая папироской, подводил Холмов итог сегодняшнему дню. — Что мы, стало быть имеем? А имеем мы коллегу и любовницу Богдана Шепченко Ирину Кулешовскую, мать-одиночку, проживающую в квартире без удобств, и претендующую, насколько мне удалось выяснить, на служебное жилье от НИИ „Буря“. Прибавим сюда ее появление в квартире Натальи Сергеевны с непонятной пока целью незадолго до „явления Шепченко народу“, а также весьма подозрительное поведение в тот момент, когда она узнала о цели моего визита в „Бурю“… Плюс неуклюжая попытка выяснить — почему вдруг БогданомТарасовичем заинтересовалась милиция. Собраные воедино, эти факты являются более чем просто совпадением и заставляют кое-о чем задуматься. Что ж, придется уделить Ирине Кулешовской особое внимание и понаблюдать немного за ее образом жизни вне НИИ „Буря“»…

Глава 5

Дима Вацман сидел в одном из кабинетов редакции одесской городской газеты, куда его некоторое время тому назад приняли на полставки младшим литсотрудником и просматривал текущую почту. «Спешу поделиться с вами ценной информацией, — сообщал автор одного из писем. — Позавчера, в 18 часов 35 минут, выйдя из пивного ларька, расположенного на улице Хворостина, я наблюдал длительное полное солнечное затмение, которое продолжалось более двенадцати часов и закончилось лишь около восьми часов утра следующего дня. Насколько я могу судить по публикациям в прессе, данное уникальное явление природы осталось незамеченным как отечественными, так и и зарубежными астрономами…»

Дима улыбнулся, швырнул письмо в мусорный ящик и распечатал следующее письмо.

— «Прошу опубликовать в вашей газете следующее коммерческое частное объявление: „Молодая, стройная, симпатичная шатенка 28 лет (дочери пять лет) материально обеспеченная, со спокойным характером продаст ящик гвоздей и десять силикатных кирпичей. С предложениями обращаться по адресу: Одесса, главпочтамт, до востребования…“»

Дима снова улыбнулся и отложил письмо в сторону. Он, конечно. сразу разгадал наивную хитрость неизвестной шатенки. Дело в том, что коммерческое частное объявление стоило примерно раза в четыре дешевле, чем такое же по объему объявление в разделе «Знакомства».

В этот момент в кабинет зашел мрачный корреспондент газеты Петя Гуцало.

— Привет, — буркнул и плюхнулся на стул за своим столом.

— Привет, привет, — бодро ответил Дима. — Ты чего такой кислый?

— Да понимаешь, я две недели просил нашего ответственного секретаря дать мне редакционное поручение написать очерк о директоре базы «Облстройматериалы», — сбивчиво заговорил Петя. — Но это фрайер все тянул — потом, потом… А сегодня я открываю газету, гляжу — оказывается секретарь сам написал очерк о директоре. Вот подлец…

— А тебе-то что? — удивился Дима. — Написал — и ладно, тебе меньше мороки. Или этот директор какая-то выдающаяся личность? Участник подполья, герой-партизан?..

— Да какой там партизан! — раздраженно махнул рукой Петя. — Понимаешь, я дачу строю, в Алтестово, а попробуй достань…

В этот момент их беседа прервалась — к Диме пришел автор, высокий молодей мужчина с пышными казацкими усами, который принес подборку сатирических фраз для отдела юмора и сатиры газеты.

— Та-ак, — солидно нахмурившись произнес Вацман, поднеся листок с фразами к самому своему длинному носу. — Поглядим, что вы тут сотворили… И он углубился в чтение… Автор, волнуясь, тревожно наблюдал за выражением Диминого лица и поминутно утирал платком со лба платком крупные капли пота.

— М-да… — наконец, задумчиво пробормотал Дима и поднял глаза на находившегося в полуобморочном состоянии автора. — Откровенно говоря, никуда не годится. Ну, скажите на милость, что это за фраза такая: «Человек создан для зарплаты, как птица для полета»? Какой в ней смысл и что тут смешного, объясните? Или вот это: «Девиз стоматолога — чтобы понять человека, достаточно заглянуть ему в рот». Если отталкиваться от сущности этого утверждения, и продолжить его логический смысл, то какой тогда, по вашему, должен быть девиз гинеколога?

— Или проктолога! — заржал Петя Гуцало, запрокинув голову.

В это время в кабинет неестественной походкой робота вошел ответственный секретарь. Лицо его было бледно и напоминало по цвету таблетку аспирина.

— Вацман, это ваш фельетон о проститутках, подписанный псевдонимом «Алеша Попович»? — спросил он, глядя на Диму странным, немигающим взглядом.

— Мой, — кивнул Дима. Сердце его радостно забилось, — видать, где-то «наверху» заметили этот неординарный фельетон, — мелькнула в голове сладкая мысль.

— В таком случае, вас срочно требует к себе редактор, — сообщил сек ретарь. — Идемте.

Дима многозначительно подмигнул Пете Гуцало и направился в кабинет редактора. Там, кроме непосредственно «шефа» газеты, нервными шагами прохаживающегося взад-вперед, находились еще двое, незнакомых Диме мужчин.

— Откуда вы брали факты и фотографии для своего фельетона? — не ответив на Димино приветствие, сухо поинтересовался редактор, кивнув на лежавшую на столе газету, в которой материал Вацмана был жирно обведен красным фломастером.

— В милиции, в райотделе… — ответил Дима, недоуменно хлопая ресницами.

— Конкретней. Где, у кого, фамилия, должность? — вмешался в разговор один из незнакомцев.

— Ну, это… Собственно, мне их передал знакомый сотрудник органов… — растеряно забормотал Дима. Нутром он почувствовал, что произошло какое-то недоразумение и о Холмове лучше не заикаться. Однако, незнакомцы и редактор насели на Вацмана, упрямо требуя от него назвать чело-века, представившего ему сведения о проститутках, про которых шла речь в фельетоне. Дима краснел, потел, мямлил что-то несуразное, всячески уворачиваясь от прямого ответа. Наконец. немного придя в себя он перехватил инициативу и спросил петушиным голосом: — А, собственно, зачем это вам нужно, товарищи? Что случилось?