На долгую память… - Александр Михайлович Кротов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Виктора мало интересовало это сборище. Он увидел несколько унитазов, которые не были загорожены перегородками. Пришлось делать своё дело так, под взглядами курильщиков, один из которых, с забинтованной головой, медленно отошёл к выходу, где так и остался стоять, наблюдая за тем, что происходит в коридоре.
Виктор смыл за собой и подошёл к умывальнику. Но руки помыть ему не дали.
— Ты делаешь вид, что меня не знаешь? — спросил мужчина в татуировках со сломанной рукой, поглаживая лейкопластырь на носу.
— Я не делаю вид. Я действительно тебя не знаю, — ответил Виктор.
— Вот как. Везёт же, не помнишь ничего в жизни своей убогой. Тебе жить-то до сих пор не хочется? — не унимался мужчина.
— Хочется.
— Резко захотелось, значит? А мы тебе уже собрались услугу оказать. Ладно, убивать не будем, но жить тебе снова расхочется, потому что это будет не жизнь!
Мужчины окружили его. Виктор приготовился отбиваться, но первый же удар свалил его с ног. Он не смог отбиваться от частых ударов ногами, поэтому просто заполз под раковину и закрыл голову руками. Как ни странно, он не чувствовал сильной боли от прикосновений чужих ног по своей спине и рёбрам. Боль была глухой и терпимой.
— Мочите его! — крикнул толстый мужчина с перебинтованной головой. — Мочите насмерть!
В туалет прибежал молодой санитар, сбив оттолкнув Макара в сторону от двери.
— Разошлись! — крикнул он.
Все стремглав разбежались. Санитар поднял с холодного пола избитого Виктора. Тот шатался, но на его лице не было ни единого синяка, только на лбу красовалась шишка, полученная в предыдущей драке. Чуть позже у него немного заболела спина.
— Спасибо, — сказал Витя.
— Не за что. Без меня теперь в туалет не ходи, хоть и недолго тебе здесь осталось, — сказал санитар и проводил Баюнова до палаты.
Почему ему здесь осталось недолго, Виктор спрашивать не стал. Поначалу, конечно, он испугался, но потом вспомнил, что ему решительно незачем жить.
Сон долго не шёл к Виктору, хотя обычно с этим проблем не было. Ныла спина и в голову лезли нехорошие мысли. Ветер за окном крепчал, стучал в стекло, норовя выдавить его из рамы. В палате стало прохладно, мужчина поднялся с кровати, поковырялся в суке, что ему днём принесли. Там он нашёл красивый серый пиджак. В его внутреннем кармане лежал какой-то пакет с маленькой книжкой или блокнотом, но Баюнов не стал доставать этот предмет. Надев пиджак, он снова лёг под одеяло, от которого неприятно пахло чем-то горьким, несмотря на то, что оно выглядело чистым.
А думал Виктор о том, что у него, по сути, не было жизни. Глядя на нехитрый интерьер комнаты, он понимал, что находился в больнице. А то, что было до больницы, он не помнил. Не помнил и о том, как прошёл сегодняшний день. Он даже не понимал, ранняя весна или поздняя осень бушует ветрами за окном, на котором была прочная решётка. Виктора посетило зыбкое воспоминание, что вроде бы когда-то он был женат. Но как выглядела и как звали его жену, он вспомнить не смог. Правда в памяти почему-то всплыла первая школьная любовь из младших классов. Дальше Виктор стал вспоминать, есть ли у него дети, но и здесь он ничего не вспомнил. Потом он зациклился на своём возрасте, и пришёл к выводу, что ему около тридцати лет, плюс, минус год. Ещё он вспомнил, что у него день рождения в один день с Натали Дормер, Варгом Викернесом и Дженнифер Энистон. Это знание не прибавило ему оптимизма. Детский сад, школа, университет, работа — всё в обрывках воспоминаний из безымянных лиц и пустых разговоров ни о чём. И никаких полезных знаний в его пустой голове. Даже таблица умножения вспомнилась с трудом. Но он помнил своё имя, фамилию, отчество и почти не помнил родителей. Почему-то появилось ощущение, что их давно нет. Как нет и памяти о них.
Он пришёл к выводу, что человек это не его эфемерная душа или неидеальное тело, нет. Человек состоит из памяти. Из памяти о себе, и памяти других людей о нём. Первая разновидность памяти фиксирует тот факт, что человек жив. Вторая разновидность говорит о том, что человек не является пустым местом и является живой единицей не только в своём внутреннем мире, но и имеет некоторый вес в обществе. Но без наличия первого фактора, не будет фактора и второго. Следовательно, Виктор пришёл к выводу, что он мёртв.
И, вероятно, он попал в эту пресловутую жизнь после смерти, при которой нет ни прошлого, ни будущего. Есть только настоящее, и это ощущение настоящего и есть вечность. Смерть оказалась намного хуже, чем представляли её в популярных религиях.
Баюнов заснул в тяжёлых мыслях.
Глава 9
Ранним утром, когда ещё было темно, его разбудил молодой санитар.
— Вставай, одевайся. Только быстро! — скомандовал он, бросив тёплую куртку на кровать Виктора.
— Что происходит? — не понял Баюнов.
— А то ты не понимаешь, идиот? Забирают тебя отсюда. Только давай шустрее. Тут идиотов хватает и без тебя, агрессивных тем более.
Виктор накинул на себя куртку и обул тёплые ботинки, которые ему также предоставил молодой санитар.
— Но мне не хочется никуда, — сказал Виктор.
Санитар торопился:
— Это уже не мои проблемы. Я провожу тебя к выходу, там побежишь к чёрной машине, ворота открыты будут. В ней тебя ждут…
Виктор послушался. Парень вывел его к выходу из здания, где мужчина, толкаемый в спину сильным ветром, добежал до открытых ворот, у которых стоял старый чёрный легковой автомобиль. Баюнов огляделся по сторонам, прежде чем сесть в салон. Небо начинало немного светлеть, старое здание больницы осталось далеко позади. Погони не было. Мужчина вдохнул холодный воздух и прыгнул на заднее сидение автомобиля.
Они поехали. За рулём сидел крепкий мужчина тридцати лет с неопрятной щетиной. Он был одет в чёрные джинсы и чёрную, обтягивающую водолазку, которая подчёркивала его мускулы. Его белая плотная куртка небрежно валялась на переднем пассажирском сидении. В салоне пахло чем-то кислым, и было жарко.
— Кто ты? — спросил Виктор.
— Да какая разница, — ответил мужчина. — Я тебя вызволил оттуда. Это сейчас самое важное…
— А я разве просил вызволять меня оттуда?
— Ещё как!
— Не помню.
— Ну, это не мудрено.
Некоторое время они проехали молча. Мужчина
