Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу - Юлиан Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПЕРВЫЙ МИНИСТР. От сукин сын, эк кроет…
ТРЕТИЙ МИНИСТР. Если б такое интеллигент выгадючивал – так они с нас полста лет кровь пьют, а коли свой эдакое наворачивает – значит, судьба ему государством править…
КОЛЬКА. Но-но! Обращение!
ВТОРОЙ МИНИСТР. Неграмотный я, товарищ заместитель.
КОЛЬКА. Ну и дурак. Чем водку жрать, читал бы книжки нашего дорогого отца Карла Маркса!
ПЕРВЫЙ МИНИСТР. Надо командиров-коммунистов твоими помощниками назначить.
ТРЕТИЙ МИНИСТР. За что ж их вешать?
КОЛЬКА. Ну так я и говорю: можно расстрелять.
ВТОРОЙ МИНИСТР. И стрелять их не за что: они воевали отменно.
КОЛЬКА. Неважно, что не за что. Если мы есть новая власть, так старую власть для порядка надо пострелять.
ЧЕТВЕРТЫЙ МИНИСТР. Они дралися не за страх, а за совесть.
КОЛЬКА. Ладно, министры. Вертитесь, как лисы. Этот вопрос все одно сегодня решим. После того, как склады распределим!
ПЕРФЫЙ МИНИСТР. Давно пора!
ВТОРОЙ МИНИСТР. Водка кончилась!
ТРЕТИЙ МИНИСТР. Буржуев с квартир повыкидаем!
ЧЕТВЕРТЫЙ МИНИСТР. Какие тут буржуи? Здесь село крестьянское.
КОЛЬКА. Неважно: у кого крыша под кровелем, тот и есть буржуй!
ПЕРВЫЙ МИНИСТР. Каждая баба буржуйка, если чужая…
КОЛЬКА. Даешь склады и буржуев! Даешь красных гадов и белых интервентов! Ура!
ВТОРОЙ МИНИСТР. Грабь и жги, гуляй, анархия!
Картина третья
«Версаль». Ужинают премьер-министр МЕРКУЛОВ и ФРИВЕЙСКИЙ.
МЕРКУЛОВ. Слышал?! Гиацинтовские анархисты заработали? Восстание у них пылает… Из Дайрена никаких новостей?
ФРИВЕЙСКИЙ. Я все время слежу за этим. Пока полные потемки. И Токио, и Чита молчат.
МЕРКУЛОВ. Салатика подложи. Оливковое масло чего-то прогорклое. А чего еще хорошего слышно?
ФРИВЕЙСКИЙ. Ходят сплетни о вашем секретном договоре с американцами…
Без стука входит ТАЧИБАНА.
ТАЧИБАНА. Господин Фривейский, премьер-министр и я благодарим вас, но вы сейчас не будете нам нужны.
ФРИВЕЙСКИЙ выходит.
МЕРКУЛОВ. Чтой-то вы расхрабрились, генерал! Я тут хозяин!
ТАЧИБАНА. Я тоже.
МЕРКУЛОВ. Не забывайтесь.
ТАЧИБАНА. Сядьте. Вот так. (Достает из кармана бумаги.) Вы просили у Кларка договоров на торговлю трепангами и чесучой на общую сумму в триста тысяч. Мы вам предлагаем подписать на миллион.
МЕРКУЛОВ. В иенах?
ТАЧИБАНА. В долларах.
МЕРКУЛОВ. Ах вы, умницы мои раскосоглазенькие. Давай перо.
ТАЧИБАНА. Одну минутку. Перед тем как я передам вам перо, вы позвоните к генералу Молчанову и прикажете ему завтра же выступить против красных.
МЕРКУЛОВ. В Хабаровске есть лесосклады, они сейчас под красными. Давай, миленький, договоримся заодно, что эти лесосклады тоже нам с братом отойдут, мы ж лес понимаем, а то погибнет он ни за что…
ТАЧИБАНА. Это амурский склад?
МЕРКУЛОВ. Ну да…
ТАЧИБАНА. Он стоит два миллиона долларов.
МЕРКУЛОВ. Миленький, миленький, что ты?! Не может того быть…
ТАЧИБАНА. Мы передадим вам с братом четвертую часть безвозмездно.
МЕРКУЛОВ. А ну, кликни Фривейского.
ТАЧИБАНА. Лучше без него.
МЕРКУЛОВ. Подпишем без него, а действовать прикажу – через канцелярию. Чтоб все, как у взрослых! Фривейского!
Входит ФРИВЕЙСКИЙ.
Леша, соедини-ка меня с генералом Молчановым, нашим главковерхом. Спасибо. Алло? Генерал Молчанов? Меркулов. Да, добрый вечер. Так вот, наше правительство, исходя из высших соображений борьбы за справедливость, Учредительное собрание и белую Родину, желая помочь восставшим крестьянам, задавленным террором, повелевает вам завтра выступить против красных антихристов. Детали согласуете с генералом Тачибаной! Стоп! Минутку! Завтра – отставить! Послезавтра утром. Все!
ТАЧИБАНА. Почему не завтра?
МЕРКУЛОВ. Тут сюрпризик у меня припасен. Завтра Блюхера сковырнут в Дайрене мои людишки. А вы орденочек мне подошлите, какой покрасивше.
ТАЧИБАНА. Вам?
МЕРКУЛОВ. Нет, Гиацинтову. Леша, закажи-ка мне соды.
ФРИВЕЙСКИЙ уходит.
Печати на договорах сургучные, поди ж ты, красавицы какие, а? Одно слово – Европа!
ТАЧИБАНА. Вы ошибаетесь. Мы всегда были Азией, но не Европой, погрязшей в разврате… (После долгой паузы.) И, наконец, последнее: вы убеждены в том, что ваш секретарь по-настоящему предан вашему делу? Вы убеждены, что он – не случайный человек, а идейный борец?
Просцениум. ИСАЕВ и ФРИВЕЙСКИЙ.
ФРИВЕЙСКИЙ. Могу вас обрадовать приятной новостью.
ИСАЕВ. Больше всего на свете люблю гренки, цыган и приятные новости.
ФРИВЕЙСКИЙ. Можете послезавтра давать в газету, что в Дайрене будет убран Блюхер.
ИСАЕВ. Что-что?
ФРИВЕЙСКИЙ. Гиацинтов обещал это сделать точно.
ИСАЕВ. Интересно…
ФРИВЕЙСКИЙ. Послезавтра хорошие бега. Имею верную лошадь. Едем?
ИСАЕВ. Что? Да-да, конечно, с удовольствием…
ФРИВЕЙСКИЙ. Ну, кланяюсь, Макс. Вождь может кликнуть, будет сердит, если задержусь.
К Исаеву подходит САШЕНЬКА.
САШЕНЬКА. Максим Максимович, я написала про то, что вы мне давеча показывали. Вы обязаны это напечатать. Я должна сказать правду про этот ужас. Ради этого я задержалась здесь и не поехала с отцом в Париж…
ИСАЕВ (просматривает написанное.) Да-да… Очень интересно… Только разве это можно напечатать, славная вы моя девочка? Меня цензура в порошок сотрет.
САШЕНЬКА. А вы испугались?
ИСАЕВ. Конечно.
САШЕНЬКА. Пожалуйста, не говорите так. Вы хотите быть плохим, наглым, у вас это выходит, но вы лучше, чем хотите казаться.
ИСАЕВ. Давайте с вами договоримся… Вы снимаете свою подпись, клянетесь никогда и никому не говорить, что это написали вы, и разрешите мне вашу тетрадочку сжечь после того, как я наберу этот страшный рассказ.
САШЕНЬКА. Поклясться?
ИСАЕВ. Вы с папа укатите в Париж, а здесь меня одного жандармы станут терзать.
САШЕНЬКА. Я же сказала вам – я пока не еду в Париж.
ИСАЕВ. Это как понять?
САШЕНЬКА. Не понятно?
ИСАЕВ. Какие-то вещи я боюсь понимать.
САШЕНЬКА. И правильно поступаете: вам так легче жить.
САШЕНЬКА уходит. ИСАЕВ садится к телефону, вызывает номер.
ИСАЕВ. Барышня, дайренский поезд уже ушел? Нет?
В номер входит ГИАЦИНТОВ.
А свободные места были?
ГИАЦИНТОВ. Какими местами и куда интересуется пресса?
ИСАЕВ. Местами к славе, теми, что ближе к солнцу.
ГИАЦИНТОВ. Что вы такой бледный?
ИСАЕВ. Пил всю ночь.
ГИАЦИНТОВ. О времена, о нравы! Не буду вам мешать – я заглянул случайно, искал своих товарищей, хотим сегодня пообедать вместе. Кстати, вы, случаем, не охотник?
ИСАЕВ. Я? Охотник.
ГИАЦИНТОВ. Как-нибудь надо будет съездить в тайгу, отдохнуть.
ИСАЕВ. С удовольствием.
ГИАЦИНТОВ. Вы мне очень занятны, Максим… Очень…
И – милы… Ну, продолжайте.
ИСАЕВ. Всего хорошего, Кирилл Николаевич…
ГИАЦИНТОВ. Завтра вечером позвоните ко мне, я вас порадую сенсацией.
ГИАЦИНТОВ уходит. ИСАЕВ мечется из угла в угол. Появляется ЧЕН.
ЧЕН. Ого, я вижу, пресса взволнована…
ИСАЕВ. Чен, дружище мой… Завтра в Дайрене они должны убить Блюхера. Что нам делать, Чен?!
ИСАЕВ обнимает Чена и плачет, как маленький. Слышны вопли мальчишек – продавцов
