Драгоценности Жозефины - Алина Егорова

– Пирожки, сытные пирожки. С капустой, картошкой, с мясом, с яйцом. С пылу с жару! Вам с чем, барышня?

Торговка спросила по-русски, но Жозефина по интонации поняла, что ей предлагают товар.

– Au chou, s’il vous р1ао1;, madame, – она отсчитала несколько монет и протянула женщине.

Пирожок с капустой действительно оказался горячим. Есть на улице не пристало, но Жозефина была не в силах бороться с голодом, она отошла в сторону и, обжигаясь, с аппетитом принялась его есть.

Все это время за ней наблюдал какой-то франт в высокой черной шляпе. Он оценил ее саквояж, усталый вид, то, как она отсчитывала деньги и ела пирожок. По всему этому он понял, что барышня нездешняя, ей негде и не на что жить.

– Добрый вечер, мадемуазель, – сказал он по-французски. – Я вижу, вы прибыли издалека, должно быть, устали с дороги. Позвольте предложить вам комнату.

– Спасибо, месье. Комната была бы весьма кстати, но мне нечем платить.

– Пустяки, мадемуазель. Об оплате договоримся.

Жужу знала, что задаром хлебный мякиш бывает только на крючке у рыбака. Но сил у нее больше не осталось, и она пошла, куда звал ее этот франт.

На пороге двухэтажного дома с флигелем, куда они пришли, их встретила хозяйка – пожилая немка в белом накрахмаленном чепце. Она строго посмотрела на Жужу, потом перевела взгляд на ее провожатого и что-то сказала ему по-русски. Что именно, Жозефина не поняла.

– Комната наверху. Степан покажет, – бросила она гостье на плохом французском.

Жозефина поблагодарила ее и сделала реверанс. Ей дали остывшую пшенную кашу, стакан молока, а затем проводили в маленькую, похожую на келью, комнатушку. Пока они со Степаном туда шли по полутемному коридору, Жозефина заметила по бокам несколько дверей.

Обстановка в комнате поражала своей бедностью. Из мебели лишь вешалка да кровать. Кровать была узкой и жесткой, белье на ней пахло сыростью, но девушка так устала, что уснула сразу же, как только приняла горизонтальное положение.

Ее разбудили очень рано и пригласили на завтрак в столовую, где за деревянным без скатерти столом сидели несколько девушек и молча пили чай с лепешками.

Жозефине тоже налили чай. Он был не горячий и не крепкий, как она любила, а теплый, заваренный на какой-то невкусной траве.

– Спасибо, я не голодна, – отодвинула она в сторону кружку.

– Ешь, иначе голодная будешь. И так кожа да кости, никто не взглянет, – недовольно проворчала немка.

Жужу из вежливости отломила кусочек лепешки и медленно стала его жевать.

После завтрака ей принесли на примерку одежду и оставили одну. Жозефина скептически посмотрела на яркие, вульгарные панталоны, юбку с множеством оборок, жесткий, нелепого покроя лиф. Наряд она нашла абсолютно безвкусным и вызывающим. Похожую одежду она видела на танцовщицах в театре «Варьете» в Париже. Они танцевали, беззастенчиво демонстрируя щиколотки ног.

Жозефина возмутилась и бросила в сторону предложенную ей одежду. Она достала из саквояжа чистое платье и надела его.

– Подол надо укоротить и ворот расстегнуть, – заметила вошедшая немка и потянула руки к шнуровке на груди Жозефины. – А ты ничего, хорошенькая, только худая слишком. Подумают еще, что чахоточная.

Девушка брезгливо отстранилась. До нее смутно стало доходить, что танцевать ей не придется, ибо ее ждет более неприятная участь. Поэтому, пока не поздно, следовало покинуть этот странный дом. Когда хозяйка ушла, Жужу взяла свои вещи, толкнула дверь и прошмыгнула в коридор. Выход на улицу лежал через флигель, а там находилась хозяйка и маячила спина Степана.

Не пройти, смекнула девушка. Она вернулась в свою келью и стала думать над планом побега.

Ужин был ранним. К ужину подали вареную рыбу с хлебом и тот же невкусный теплый чай. Когда все поели и стали расходиться по своим комнатам, хозяйка велела Жозефине остаться.

– Сегодня у тебя первый выход. Постарайся понравиться, от этого зависит твоя дальнейшая жизнь. Можешь оставаться в этом платье, только подол укороти. Вот ножницы – обрежешь. И волосы распусти.

Жозефина вернулась к себе. «Выход», как назвала хозяйка обыкновенное распутство, уже сегодня. Надо же, так скоро! Никто ее здесь задарма держать не собирается. Нужно срочно уносить ноги, но вот как? Окно ее комнаты выходит во двор, а через него не пройти – заметят. А что, если попробовать выбраться через комнату, что напротив? – осенило Жозефину. Может, там окна выходят на улицу?

Осторожно, чтобы никто не услышал, она открыла дверь. Прислушалась – не идет ли кто, – и скользнула в коридор. Жужу на свой страх и риск тихонько толкнула соседнюю дверь.

– Что вам угодно, мадемуазель? – испугалась находившаяся там девушка. Она переодевалась в нелепый, на взгляд Жозефины, наряд, делавший ее похожей на помесь попугая с воробьем – тщедушная фигурка тонула в пышных юбках, а узкое бледное лицо терялось в ярких красках одежды.

– У тебя тут мило, – заметила Жозефина, улыбаясь. Она выглянула в окно. Увиденное ее порадовало – рядом сквер, а за ним виднелась улица.

– Меня зовут Жужу, а тебя?

– Лиза. Но здесь меня называют Марлен. Фрау Хана сказала, что Лиза – это слишком просто, а клиентам нравятся звучные имена.

– Фрау Хана – это та старуха с поджатыми губами и в старомодном чепце?

– Тише ты! – шикнула Лиза. – Если она услышит, нам несдобровать!

– Ты ее боишься? А давай отсюда уйдем!

– Мне некуда идти, – вздохнула Лиза. – Мой отец был дворянином. Он разорился и утопился в Неве. Я была в отчаянии. Родни, которая протянула бы мне руку помощи, у меня не оказалось, а замуж без приданого никто не брал. Фрау Хана предоставила мне кров и еду. Да, жизнь здесь не сахар, но где взять другую? Видно, так угодно господу.

– Мне тоже негде жить, и за душой нет ни гроша. Я не знаю, что угодно господу, а мне уж точно не угодно прозябать в борделе. Я рождена, чтобы жить во дворце, и нисколько не сомневаюсь, что так и будет!

– Что ты задумала?

– Сейчас увидишь!

Жозефина метнулась в свою комнату, сорвала с кровати кусок полотна, служивший простыней, разрезала его вдоль и связала полученные части. Она снова пришла к Лизе, но уже с веревкой из простыни.

– Ты собираешься спуститься из окна?! – догадалась девушка. – Но фрау Хана!

– Никакая фрау Хана мне не указ! – воскликнула Жужу, привязывая конец веревки к кровати. – Пойдешь со мной?

– Нет, – помотала головой Лиза. – Здесь хоть крыша над головой есть и еда, а на улице я жить не смогу.

– Как знаешь, – сказала на прощанье Жозефина. Она задрала подол и забралась на подоконник. Жужу в детстве была сорванцом, она ловко лазала по деревьям, так что ей ничего не стоило спуститься по веревке на мягкую почву.

– Еще увидимся, Лиза! – пообещала Жужу.

– Храни тебя господь, – перекрестила ее девушка. Она быстро, чтобы никто не увидел, смотала веревку, но спрятать ее не успела – в дверях появился Степан.

Жозефина с энтузиазмом отмахала два квартала, но потом ее боевой задор угас. Ну и куда теперь идти? – думала Жужу. Это она перед Лизой хорохорилась, сказав про дворец, но вот как туда попасть, она не представляла. Положа руку на сердце Жозефина согласилась бы и на куда более скромное жилище.

«Он разорился и утопился в Неве», – колокольчиком звенел у нее в голове голос Лизы. Утопился в Неве, утопился в Неве… Вот он, выход, уныло пришла к выводу девушка.

– Простите, месье, – обратилась она к прохожему, – не будете ли вы любезны подсказать мне дорогу к Неве.

– Да она совсем рядом! Через два переулка будет Невский, а он как раз к Неве и выходит.

Поблагодарив мужчину, Жозефина обреченно пошла в указанном направлении. Прощаться с жизнью в столь молодом возрасте не хотелось, но, очевидно, Лиза права – на все воля божья.

На Невском кипела жизнь. По проспекту фланировали нарядные люди. Они никуда не торопились, совершая променад в бархатных лучах вечернего солнца. Жужу плыла, словно в полусне. Она даже не заметила, как столкнулась с какой-то разодетой барыней. Барыня отчего-то возмущаться не стала, а, напротив, поймав ее в свои широкие объятия, радостно воскликнула:

– Прелесть моя! Жужу! Давеча тебя вспоминала, и на тебе – пресвятая дева тебя мне послала!

Ничего не понимая, Жозефина удивленно захлопала глазами. Она с изумлением узнала в барыне мадам Террей, у которой когда-то в Париже работала в лавке. Мадам Террей уехала из Франции, где почти разорилась, а здесь, в Петербурге, ее дела пошли на лад, и она стала владелицей крупного магазина.

Мадам, помня, как хорошо у нее работала проворная Жужу, тут же предложила девушке поступить к ней приказчицей. Жозефина просияла – судьба снова подарила ей шанс и сделала это неожиданно, предварительно доведя до отчаяния.

Работая у мадам Террей, Жозефина Фридрихс снова повеселела. Она и думать забыла о своих неудачах и о муже, к которому приехала из далекого Лондона. Магазин мадам Террей посещали господа из высшего света, с одним из которых Жужу планировала связать свою жизнь. Вот только нужно было получить развод. К тому же появившийся на горизонте Александр Фридрихс стал ей докучать. Одна из ее новых знакомых, которую Жозефина очаровала, обслуживая в магазине, пообещала провести ее на маскарад в Стрельну с тем, чтобы Жужу смогла попросить защиты от мужа у великого князя.