Единственная для верианского принца 1 - Алия Шакирова

 Окаменевшее лицо Рэма выглядело почти величественно. Я снова восхитилась им - выдержка у принца и впрямь королевская.

 - Рэм, - произнесла, дегустируя новые ощущения от имени принца - по телу вновь прошла теплая волна. - Я еще никогда так не радовалась близости мужчины, со времен первого мужа… честно… Просто то случилось пятьсот лет назад… И… так странно испытать подобное снова…

 Губы верианца дернулись в улыбке.

 - Если бы мог пояснить, что чувствую я, - прошептал он. - Мне и сравнить-то не с чем… Просто… кажется, что ты… важнее всего мира, статуса, да всего. И будь во мне чуть меньше силы воли, поверь, тебе пришлось бы отбиваться тогда и сейчас, - точно очнувшись, Рэм выпустил меня из объятий. - Даже если бросишь после трехмесячного срока ухаживания, буду всю жизнь наслаждаться воспоминаниями…

 Я поневоле улыбнулась, запустила пальцы в удивительные волосы принца, похожие на тончайшие платиновые нити, на свету отливавшие благородной голубизной. Рэм замер, не двигаясь, прикрыв глаза.

 - Ладно, я еще посмотрю каков ты в качестве посла и вообще… дома, - произнесла, задумавшись. И правда - с каждым днем открывала все новые грани характера принца.

 Стеснение как рукой сняло, напротив, по телу разливалась удивительная легкость, словно бы я вообще ничего не весила.

 - А что за школа зрелости? - выпалила, наблюдая, как меняется лицо Рэма. Губы слегка дернулись, уголки приподнялись и сразу же опустились вновь, ноздри начали еле заметно раздуваться.

 - Не знаю, как объяснить, чтобы ты поняла, - медленно произнес верианин, опять нахмурившись. - Школа, где обучают мальчиков… э-э-э… обращаться с женщиной… гм-м-м… во время секса… и до этого… - он так аккуратно подбирал слова, что у меня закралось подозрение.

 - Не хочешь же ты сказать, что вы тренировались ласкать женщин и заниматься сексом? - уточнила, чувствуя такую брезгливость, словно наступила на сотни мокриц, их тельца с глухим хлопком лопнули, обрызгав ноги мерзкой жижей.

 - Д-да, - выдохнул Рэм…

 Я отскочила от него так, словно принц весь состоял из этих раздавленных мокриц. Представив верианца, изучающего секс и женщину как какое-нибудь животное: собаку, например - где погладить, где почесать… ощутила, как тошнота подступает к горлу.

 - Мелена, - прошептал принц. - Это проходят все на нашей планете, абсолютно все мальчики… Надевают специальные тренажеры и…

 - Больше ни слова! - взвизгнула я, отступила назад, пошатнулась и рухнула бы на газон, если бы Рэм не удержал, очередной уже раз дернув на себя. Столкнувшись с его каменными мускулами, испытала новый приступ брезгливости. Уперлась руками в грудь принца и осторожно отступила вперед, на тропку.

 Не глядя, зашагала к живым сваям, спиной чувствуя, как сзади шествует Рэм.

 Тошнота все еще крутилась где-то в животе, подступая к горлу тугим комком. Я понимала, что, вероятно, школа зрелости - неплохой выход для мужчин, не представлявших что делать с женщиной в силу физиологии. Встретив же единственную, да еще на гормонах, способны утворить такое… В общем, на каком-то рассудочном уровне все это выглядело разумно и даже неплохо. Но картинки, которые рисовало воображение, приводили в шок, вызывали приступ отторжения, омерзения.

 За считанные секунды я добралась до черного частокола, остановилась, вглядываясь в абсолютно ровные стволы. Казалось, они вырезаны или отлиты искусственно. По всей длине не отмечалось ни единой шероховатости, ни единой выпуклости. Даже медленное сужение цилиндров казалось абсолютно равномерным, а помпушки зелени - совершенными шариками.

 Как ни странно, эта не свойственная природе вопиющая симметричность успокаивала, немного снижала градус неприятных ощущений. Сзади раздавалось пыхтение Рэма. Он молчал, не приближался, не касался.

 Сколько мы так простояли, не знаю. Пока не справилась с эмоциями, наступавшими, подобно шторму. То волна накрывала, заставляя желудок сжиматься, чуть ли не выворачиваться наизнанку, то отступала назад, давая вздохнуть и трезво оценить услышанное. Почему я так отреагировала? Ну тренировались верианцы и что? У меня самой сколько мужчин-то было? Возможно больше, чем тренировочных заходов у Рэма. До меня не сразу дошло… Лишь спустя некоторое время… Я любила и отдавалась любимым. А верианцы… они проходили школу секса, как школу какого-нибудь единоборства, без чувств, скорее потому что так надо.

 - Это настолько тебя потрясло? - спросил в спину принц. - Наверное, выглядит ужасно. Но подумай, вообрази - если ты захочешь… не знаю… просто даже интима со мной, без обязательств… Если конечно после этого не стошнит… А я на гормонах буду действовать как бешеный зверь, причиню боль, лишу шанса на удовольствие. В чем прелесть?

 Я тяжело вздохнула. Отторжение внутри проходило. Хотя толика неприятия еще сжималась в районе солнечного сплетения.

 - Да я поняла, Рэм, - вздохнула еще раз. - Просто как-то все это…

 - Противно с твоей точки зрения? - подсказал верианин.

 Я обернулась, найдя в себе силы встретиться с ним взглядами. За какие-то минуты Рэм словно бы осунулся, побледнел.

 - Откуда знаешь? - удивилась, отслеживая, как неприятные впечатления медленно отпускают.

 - Я читал про твою расу и беседовал с Сэлом… Он многое узнал о землянах, общаясь с ними неформально, - принц добавил к моим вздохам свой, куда более шумный. - Ожидал подобной реакции… если честно.

 Вот теперь я снова почувствовала тепло, поднимавшееся от копчика к затылку.

 - Ладно, дай мне это переварить, - усмехнулась собственной реакции.

 Такое ощущение, словно я девочка на выданье, а не умудренная жизнью женщина, в буквальном смысле слова пережившая четырех мужей… Да и любовников немало… Это в последние триста лет жила точно и впрямь заперлась в тибетском монастыре, да еще обед безбрачия приняла.

 Я хотела развернуться к живым сваям, но… колени подогнулись, в глазах начало темнеть, в висках застучало. В каком-то ступоре услышала истошный вопль Рэма, вдруг растерявшего всю свою королевскую выдержку.

 - Мелена? Что с тобой? Мелена?

 Чернота перед глазами сомкнулась. Инстинктивно я потянулась к принцу… Почти не воспринимая его слов, его рук на своей талии…

 В голове метались странные мысли. Что со мной? Ведь даже во время беременности ни разу не теряла сознания…

 Аджагары… это все вы…

 Чернота перед глазами взорвалась образами.

 Они мелькали, словно кто-то быстро-быстро листал перед глазами художественный альбом.

 Птицы с залысинами посреди пестрого оперенья. Рыбы с до крови ободранными плавниками, глазами, заплывшими белесой мутью. Деревья - иссохшиеся, сгорбившиеся стволы с пожухлыми листьями.

 Картинки пугали, рождали тоскливое чувство полной безысходности.

 Я отчетливо увидела девушку, лежащую на узком ложе, без матраса. Ее стройное тело накрывала серо-зеленая простыня. В окружении грязно-синих стен рыжие волосы походили на пламя, запертое внутри обугленного металлического фонаря. Почему-то я знала ее, хотя и встречала первый раз в жизни. Эйя! Пропавшая айшара.

 Фигуры обернулись, словно бы заметили присутствие чужачки. Я изо всех сил вгляделась в лица, но тьма опять заволокла все вокруг. На сей раз она выглядела так, будто на голову надели мешок, чьи редкие переплетения волокон местами прошивали иглы белесого света.

 Внезапно ткань у моего лица надулась, прорвалась, клочки рассыпались по сторонам, точно пепел бумажных листков.

 У ног простиралась пустыня… Белый-белый, словно бы выцветший песок послушно растекался от свирепого дуновения ветра, раскрывал конусы воронок.

 В нескольких метрах от меня беседовали двое аджагар.

 Черный и золотой.

 Их величие поражало. Глаза древних ящеров, рассеченные по самому центру горизонтальной щелью угольного зрачка, светились синевой - глубокой-глубокой, как чистейший водоем. Длинные шеи напоминали лебединые. Полусложенные крылья - паруса.

 Когда, под порывом ветра ящеры синхронно расправили их, перепонки заиграли на свету всеми цветами радуги и я… вдруг ощутила, как за спиной трепещут такие же крылья. Столетьями уверенная, что форма моей ауры не похожа на дракона, отчетливо почувствовала, как силовое поле в точности повторяет изгибы мощных тел, и даже когтей на энергетических лапах.

 - Ты хочешь боя? - спросил черный. По высокому, звонкому голосу я догадалась, что это женщина. Величественная, властная, но обозленная и бесконечно несчастная.

 - Я хочу оставить все как есть, - кивнул золотой. Мужчина - не менее властный, сильный и почему-то знакомый до щемящей боли в груди.

 - Нет, как есть, не оставлю. Пока не добьюсь справедливости… Он предал меня, предал наших дочерей. Я хочу лишь честной мести, не более.

 - Ценой жизней чужих детей?