Единственная для верианского принца 1 - Алия Шакирова

 - Рэм! Приветище! - обрадовался брат. - Что-то еще понадобилось?

 - Да, - разулыбался и я, глядя на счастливое лицо Сэла. Оно и понятно - брат любил меня, и желал счастья всей душой. - Принеси мне поесть, что-нибудь на свой выбор.

 - Конечно, в каюту Мелены? - улыбка Сэла превышала все предельно допустимые королевским этикетом размеры.

 - Да, - подтвердил я. - И ягоды для нее.

 - Все будет в лучшем виде, - заверил брат и отключился.

 - Хороший он у тебя, - Мелена грустно улыбнулась. Вот теперь я совсем не понимал ее реакцию. Пока мы вместе Сэл - брат единственной, не меньше, чем мой. Присев напротив землянки, усиленно изучал ее лицо. Откуда эта печаль? Придя к выводу, что самостоятельно разобраться не удастся, позволил себе любопытство.

 - О чем взгрустнула? - слова подбирал тщательно, осторожно, чтобы не копнуть слишком глубоко, глубже, чем позволила бы Мелена. Я уяснил - землянка допускала к себе окружающих крайне ограничено. Ее внутренний мир напоминал наши многоярусные храмы. На первый этаж имел право взойти любой прохожий или турист. Второй открывали для уважаемых в обществе верианцев или меценатов. Третий - служителям родственных конфессий. Четвертый доступен исключительно храмовым воспитанникам. Пятый - взрослым, состоявшимся служителям. На шестом появлялись лишь главный наставник и его помощники. Седьмой отводили для богов. Туда порой наведывался главный наставник и более никто не тревожил святое место.

 Уж не знаю, достиг ли я в храме внутреннего мира Мелены хотя бы третьего уровня. Она открывалась мне больше, чем окружающим, и это грело душу.

 Однако я уже не раз и не два натыкался на некий рубеж доверия, за которым встречала глухая стена. В таких случаях любые попытки проникнуться мыслями и эмоциями землянки заканчивались тем, что бился лбом о камень. Вынужденно отступал, не соло нахлебавшись. Почему она так отреагировала на школу зрелости? Не скажу, что ожидал восторга, но все же? Разве было бы лучше, если бы я, под давлением гормонов набросился, если захочет развлечься, ничего не понимая действовал на дремучих инстинктах? На слово тренажеры Мелена вспыхнула так, будто я повествовал о подвиге земного Геракла. Героя, отдефлорировавшего тринадцать девиц. И еще неизвестно - были ли они согласны на эту процедуру или же «легли» под одеозную фигуру по капризу богов.

 Землянка не отвечала, отвернулась к экрану и затихла. Чертов идиот! Ведь знал, знал, что зря лезу с расспросами! Слишком глубоко ковырнул. В груди защемило, колющая боль в районе сердец заставила вздрогнуть. Она по-прежнему не доверяла. Я раскрыл бы Мелене и душу, и секреты, без тени сомнения. Ответил бы на любые самые каверзные, самые личные вопросы. Даже спроси она меня о том, что еще сам осмысливал с огромным трудом, приложил бы чертову кучу усилий, чтобы разложить по полочкам. Землянка, наконец, повернулась в мою сторону. Мазнула взглядом по лицу, шее, почему-то задержалась на ладонях.

 Верианцы не носили украшений, вроде колец или браслетов, не делали маникюр. Что такого она усмотрела в моих руках?

 - Мелена, если лезу не в свое дело так и скажи, - выдавил с трудом. - Только не молчи с таким вот видом…

 - С каким? - она чуть наклонила голову в привычном жесте.

 - Словно я… тебе совершенно чужой, посторонний, нагло осмелившийся лезть в душу.

 Мимика землянки изменилась. Брови чуть поднялись, уголки губ следом. Она удивилась? Чему на сей раз? Стоит спросить или опять наткнусь на глухую оборону?

 - Ой… я не хотела такого эффекта… честно, - заметно растерялась Мелена: - Просто… мои родственники всегда чего-то требовали, хотели… Один раз попросила… и то не помогли… Тогда муж поранился, надо было сходить за перевязками, а я… я была на восьмом месяце беременности под угрозой выкидыша… В общем муж, обливаясь кровью, хромал в аптеку сам, - она всхлипнула, губы надулись, словно у обиженной девочки.

 И я опять испытал на себе силу нашей новой связи. Не успев осмыслить собственные действия, хоть немного загасить порывы, подскочил к Мелене со стулом. В упор приставил его к тому, на котором сидела землянка. Плюхнулся, обнял ее и прижал к груди. Лишь спустя секунду камнем по голове ударила мысль - а вдруг Мелена разозлиться? Опять расстроится… После проклятого разговора про школу зрелости, она старательно избегала любого контакта. Черт! Я ненадолго оцепенел, забывая дышать. Не решаясь предпринять ничего нового. Меня швырялось из крайности в крайность. Отскочить и вернутся на место? Погладить единственную, попытаться утешить? Убраться из ее каюты восвояси?

 Всем существом завладевал ужас. Больше чем что-либо за всю длинную жизнь меня страшило очередное подтверждение того, насколько сейчас мерзок для единственной. Женщины, одно прикосновение которой рождало в теле сладостную негу, дрожь чувственного удовольствия… Дарило мгновения чистого счастья.

 Мелена не отстранилась, спрятала лицо на моей груди и еще раз всхлипнула.

 - Мои родственники - твои, - зачем-то выпалил я.

 - Ну да, - она всхлипнула громче. - Пока я твоя единственная.

 И вот тут я не сдержался. Канал, скрепивший наши с Меленой ауры, действительно, сбивал все настройки самоконтроля, которые с отчаянным упорством выстраивал последние сутки.

 - Ты останешься моей единственной, пока жива, даже если сгину, - прорвало меня. - Мелена! Как ты не понимаешь? Отвергнешь меня или примешь, ты - единственная для Рэммильера Брилльена Нонкса на всю его жизнь. Вызовешь, потому что захочешь развлечься раз в десять лет - прилечу, растоптав гордость верианского монархического дома. Понадобится помощь - домчусь в любой конец Галактики. Одолеет скука, одиночество, тебе нужно лишь связаться… Это ведь не так сложно…

 Землянка чуть отстранилась, заглянув в глаза, несколько секунд не мигая гипнотизировала…

 - Рэм… То что ты говоришь… Прекрасно и ужасно, - разразилась вдруг откровениями, на какие не смел надеяться. - Прекрасно оттого, что ты такой… хм… неэгоистичный… отзывчивый… Ужасно, потому что поступи я, как предлагаешь, не смогла бы смотреть на себя в зеркало, без желания туда плюнуть. Это подло так использовать кого-либо…

 Я пожал плечами. Всем существом завладевала болезненная радость. Наконец-то она снова расслабилась, положила руки на мои плечи!

 - Возможно… Но увидеть тебя, если отвергнешь, хотя бы на короткий миг… Хм… Боюсь это окупит все с лихвой.

 - А где же королевская гордость? - землянка опять наклонила голову.

 - Где-то, - вздохнул я. - Извлеку ее из-под трепета от одной мысли, что снова тебя увижу, через несколько часов после встречи. Пожурю себя за унижение, за слабость недостойную принца и начну втайне надеяться на повторение.

 Мелена замолчала, не отводя глаза, замерла на несколько мгновений. Затем вдруг наклонилась и коснулась рта губами. От охватившего меня жара, казалось, вокруг вспыхнет пламя. Лихорадочно глотая воздух, я из последних сил боролся с желанием прижать землянку к собственному бунтующему телу, потянувшемуся к ней всем, чем только можно.

 Мелена отстранилась, оставив на губах привкус, который хотелось смаковать не переставая. Я выпрямился, старательно отвергая желания плоти, сердец, колотившихся так, что исследуй меня врачи ультразвуком, оглохли бы от грохота.

 Слава богу, в этот момент в каюту постучались. Мелена встала и впустила Сэла.

 Пока брат расставлял на столе блюда, не забыв прибавить к обеду землянки ягодное ассорти со сливками, я немного успокоился.

 В груди счастливо билось от мысли, что впервые единственная сама меня поцеловала. Значит, не все потеряно? Вот наберусь смелости рассчитывать, по крайней мере, на приятельское развлечение… Или как там Сэл называл секс между землянами, когда они друг другу симпатизируют, но не планируют серьезных отношений.

 Уродись я араччи, пусть даже верианцем, но араччи или айшарой, или хотя бы нишати, ощущал бы мысли и даже обрывки эмоций Мелены через наш канал. Но, увы! Аджагары не одарили силовым полем, и чувства землянки оставались тайной за семью печатями. Многое бы отдал, чтобы понять, о чем она думала, о чем переживала…

 Когда ушел Сэл, Мелена заперла дверь и принялась молча жевать обед. Сколько ни всматривался в ее личико, напоминавшее лицо красивой девочки, как говорят земляне или вроде того, так и не сумел разгадать причину отрешенного взгляда, напряженных скул. Спустя некоторое время землянка словно бы очнулась, и, оценив состояние моих блюд, покачала головой.

 - Рэм! Ну поешь, давай уж! - не настаивала, просила.

 После такого я не мог отказаться. Взял приборы и принялся жевать, как и прежде, плохо чувствуя вкус пищи.

 В школе взросления говорилось, что гормоны позволят вернуть его лишь спустя несколько месяцев. Хотя, какая разница? Сейчас меня куда больше занимали другие проблемы.