...Выше тележной чеки - Андрей Валентинов

– Дверь?

Кей удивленно поглядел на доску. На ней ничего не было, кроме черточек и кружков. Кружки оказались разные – побольше и поменьше.

– Дверь, Стригунок. Я, конечно, очень глупая ученица, но думаю, через месяц-другой все же рискну приложить руку к скале. Дождь сразу не обещаю…

Велегост кивнул. На это он даже и не надеялся. Лоэн сам предложил помощь. Правда, как объяснил риттер, учиться придется не год и не два.

– Вот так и становятся чаклунами. – Танэла кивнула на восковку. – Знаешь, Лоэн считает, что это вовсе не колдовство.

– Думаешь, Лоэн не чаклун?

Кейна усмехнулась:

– Я как-то спросила его. Он, бедняга, даже растерялся. По-моему, он не считает себя чаклуном. Для него Дверь – это вроде мельницы…

– Как?!

– Ну, понимаешь, чтобы стать мельником, тоже надо учиться.

Мельница? Вспомнилось черное, покрытое звездами небо, темные тучи над Савматом, острые вспышки молний…

– Мельники – они и есть первые ворожбиты, апа! Помнишь, что говорил тот старик?

– Что дэрги – нелюди, – спокойно кивнула сестра. – Помню. Знаешь, Зигурд куда больше походит на нелюдя, чем Лоэн.

Спорить не имело смысла, но ведь риттер и не пытался возразить старику!

– Рука, – напомнил он. – Его рука!

– Рука? – Кейна подняла ладонь, по лицу скользнула усмешка. – Выходит, что и я – нава или оборотень? Нет, Стригунок! Мы люди – и я, и ты, и Лоэн. Мы говорили с ним. Помнишь, ты сам рассказывал о Первых?

Кей молча кивнул. Вспомнилась темная поляна, старый Беркут – и светящаяся вежа, когда-то достававшая до Небес. Вежа, разрушенная Всадником-Солнцем.

– Наверно, и я, и Лоэн – потомки Первых, поэтому Дверь и слушается нас. Лоэн рассказывал, что у них есть легенда. Когда-то, очень давно, Бог сотворил землю, а затем слепил из глины первого человека.

– Как Золотой Сокол?

– Да, как Золотой Сокол. У Бога есть слуги – Посланцы. Они стали спускаться на землю и, как бы это сказать, подружились с некоторыми девушками…

– Угу!

– Вот тебе! – последовал звонкий щелчок, и Велегост потер ушибленный нос. – В следующий раз вообще ничего не буду рассказывать!.. Так вот, дэрги, Дети Тумана и дхары – потомки этих посланцев…

– …И девушек, – подсказал брат, с трудом уклоняясь от следующего щелчка.

– Поэтому они могут быть одновременно людьми и… не совсем людьми. Помнишь, какими мы видели друг друга у Двери? Лоэн называет это «эгно лхамэ» – «быть как свет».

Велегост кивнул. Да, они были как свет – серебристые призраки, горящие ровным холодным огнем. Тогда еще подумалось, что именно так выглядят боги…

– А еще он говорит, что некоторые из дэргов могут превращатья в чудищ, вроде наших чугастров. Будто бы их вождь Арх-тори…

– Постой-постой! – перебил брат. – Отец рассказывыал! Он когда-то встретил чугастра, а Патар Урс его потом расколдовал!

– Помню. Вот так, Стригунок! Так что если будешь себя плохо вести, твоя старшая сестричка превратится в чугастра и надерет тебе уши!

В такое, конечно, не верилось, но рассказ Танэлы заставил задуматься. Дэрги далеко, Дети Тумана, если верить Лоэну, сгинули в давние годы, но дхары – почти рядом, у Ольмина. Вспомнилось, что отец всегда одергивал тех, кто предлагал послать войско на полночь, дабы проучить лесовиков.

Кей решил сам поговорить с Лоэном, но не успел. Поздно вечером, когда над лесом всходил тонкий серп луны, полуживой от усталости гонец принес весть, которую ждали, но все же надеялись не услыхать.

Духла восстала.

Военный совет затянулся заполночь. Ворожко, бледный, еле сдерживавший гнев, рассказывал долго, хотя все стало ясно с первых же слов. Рада, убежденная старым Беркутом, объявила войну Кеям. Кметы, стоявшие в Духле, перебиты все до единого, а харпийское ополчение уже занимает перевалы, чтобы идти на Лосиный Бугор.

Велегост слушал молча, время от времени поглядывая на тех, с кем придется идти на врага. Такое уже было – почти год назад. Только тогда на дворе стояла поздняя осень, и воевать предстояло не с харпами, а с Меховыми Личинами, которые уже шли, вырезав передовые заставы, прямо на беззащитную Тустань. У молодого наместника имелось всего полсотни кметов и триста безоружных ополченцев, и нужно было продержаться до подхода подкреплений, считая каждый день, каждый час.

Велегост помнил страх, застывший в глазах сиверских дедичей. Многим тогда казалось, что спасения нет. Никто еще не знал, что тихий парень с изуродованным лицом станет Кеем Железное Сердце.

Теперь все иначе. Кей видел – никто не боится. Напротив, люди рвутся в бой, и удержать их в крепости будет потруднее, чем разбить вооруженных дубинами и кольями харпийских козопасов. Да и сами харпы не едины. Ворожко сообщил, что громады на закате и полночи не поддержали мятеж, остальные колеблются, Духла может рассчитывать лишь на окрестные села и на многочисленную родню Беркута. Да, бояться нечего, но ведь бой предстоит не с чужаками, не с дикарями в звериных шкурах! Когда-то покойный дядя Сварг заливал кровью землю непокорных волотичей. Неужели настала очередь харпов?

Только под утро Кей закрыл за собой полог шатра. И тут же темная тень неслышно кинулась навстречу. Велегост замер, еще не веря.

– Айна?

Девушка молча ткнулась лицом ему в грудь, прижалась, обхватила крепкими, привыкшими держать меч, руками. Внезапно Кей почувствовал на своем лице ее маленькую ладонь. Он застыл, боясь, что сейчас ее рука отдернется, как от раскаленного очага, но поленка, все так же молча, гладила покрытое шрамами лицо, порванные губы, сломанный нос.

– Кей! Кей! Я прийтить…

Потом, когда у обоих уже не оставалось сил, они лежали на густом ворсе брошенных на землю шкур. Айна, словно кошка, прижималась к его плечу, что-то тихо шепча на своем непонятном языке, а Велегост, ни о чем не думая, смотрел на темный полог. Внезапно представилось, как он привозит поленку в Савмат, ведет в Палаты под изумленными взглядами Кеевых мужей. То-то лицо будет у Светлой Кейны! Еще год назад мать запретила младшему сыну жениться, пока старший, Сварг, не найдет себе невесту. Ну, а когда об этом услышит дядюшка Ивор в своем Валине!..

– Ты не думать обо мне, Кей Велегост!

В голосе Айны звенела обида, и он невольно усмехнулся:

– Думаю. Ты поедешь со мной в Кей-город?

Девушка вздохнула, чуть отодвинулась, привстала:

– Зачем Кей Велегост говорить? Я в Савмате делать нечего. Война кончаться, я вернуться в свой лес. Но пока я буду приходить к Кею. Теперь я буду снова нужна Кею. Эта девчонка теперь повесить, ты снова любить я…

– Что?!

Подумалось, что Айна перепутала непослушные сполотские слова. «Эта девчонка», конечно, Стана. Айна не забыла – и не простила. Но повесить? Что за бред?