Город без надежды (СИ) - Дементьева Марина

Он проводит ладонью от моего подрагивающего колена, выше по внутренней стороне бедра, и на непривычной к касаниям коже отчётливо ощущается шероховатость его пальцев.

Притягиваю его за плечи, шепча что-то бессвязное. Он опускается ниже, и поглаживание ладони сменяется прикосновением покалывающей лёгкой щетиной щеки.

Вскрикиваю изумлённо-протестующе, но меня крепко удерживают за бёдра, и я вновь ложусь на спину, вжимаюсь затылком в мягкий ворох под собой. А пару мгновений спустя не остаётся ни сил, ни желания сопротивляться.

Захваченная новыми переживаниями, я уже настолько не владею собой, что, когда всё наконец происходит, почти не чувствую боли. Только счастье принадлежать тому, кого любила от бессознательного детского обожания до первого взрослого чувства.

Мы долго лежим, не размыкая объятий, я долго не позволяю ему отстраниться. Наконец, он едва отодвигается, с нежностью проводя по моему лицу. Смягчившее черты блаженное выражение истирается, ускользает, возвращается прежнее, строго-сосредоточенное. И я возвращаюсь из своей эйфории и понимаю, что радоваться нечему. Страшные глаза страшного человека, бег по подворотням... Встреча украдкой, мгновения будто ворованного счастья.

Он садится, и я поднимаю странно невесомую руку, провожу по его спине. Сворачиваюсь клубком, как пригревшаяся кошка, смотрю на горбатые тени машин.

- Есть здесь хоть один исправный гравик? Мы могли бы угнать его... Взять с собой запас топлива... И оставить позади этот чёртов город, где все несчастны. Найти место, где нет никого. Чистый лист. И начать эту историю заново. Написать её хорошо, правильно.

- Фантазёрка, - шепчет он, глядя через плечо. - Совсем как в детстве, когда придумывала сказочные города за пределами Эсперансы. В твоих городах всё было не так, как здесь. Законы справедливы, и все люди равны. Голодные сыты, больные излечились. И даже те, кто умерли, возвратились, потому что любовь сильнее смерти.

- Ты помнишь?.. - шепчу сквозь слёзы. - Я думала, ты не слушал...

- Я всё помню, Ханна...

Ангар сотрясается и дребезжит, как пустая жестянка от давно съеденного печенья. Сажусь рывком, прижимая к груди одежду.

- Открывай, Каллахан! - орут сразу в несколько глоток. - Не то поджарим тебя, как в микроволновке... Бензин хорошо горит, а, Каллахан?

Пока я сижу в ступоре, Дэнни уже стоит и застёгивает ремень на брюках. Решив, что он идёт открывать, трясу головой:

- Они блефуют! Хватились меня дома, а отец... - сцепляю зубы, рыча от ненависти к тому, в кого он превратился. - Он сказал им, куда я могу пойти. Они думают, что я здесь! Они не станут поджигать...

- Я знаю, - коротко отвечает Дэнни, бросая взгляд в сторону дверей. На них два прочных металлических засова, так просто не выломать. Проще дыру в стене прожечь. Есть у них газовый резак? Поорут, попинают железо и уберутся?

Оглушительный звук, словно от близко разорвавшихся петард. В двери несколько раз выстрелили. Я завизжала, закрывая голову руками.

До тошнотного ужаса знакомый голос взорвался грязной матерной тирадой. Разбираю только:

- ...в неё, тебя самого будут трахать...

Сжавшись, мечтая исчезнуть, проснуться, повторяю снова и снова:

- Так не может быть, так не может быть...

Снаружи взрёвывает мотор. Сильнейший удар, и, вся в приваренных листах железа, в развороченном проёме появляется квадратная морда огромной машины.

- Так не может...

Кто-то свистит и улюлюкает, несколько пар рук просовываются, расшатывают искорёженные створки. В оцепенении смотрю, как по ним ударяет лом подошедшего сбоку Дэнни. Кто-то орёт, руки отдёргиваются, бандитские рожи проваливаются во мрак. Закрываю глаза и уши. Но и сквозь ладони слышу ругань и звуки борьбы, металлический звяк. Рычащий крик "Не стрелять!" Хочу покинуть сознание, но почему-то остаюсь в памяти.

Первое, что вижу, открыв глаза - заострённые носы до блеска начищенных ботинок. Они приближаются ко мне. Поднимаю голову.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Надо мной стоит смутно знакомый мне-Виллоу мужчина в щегольском старомодном костюме. На шее повязан яркий платок. У мужчины пустые страшные глаза, они затягивают моё сознание, парализуют волю.

Снаружи кто-то громко повторяет о чьей-то проломленной башке, ему вторит скулящая грязная ругань. Ещё один тяжело дышит, держась за живот, сидя у колеса машины-тарана. Скашиваю глаза и вижу Дэнни, его держат за руки и плечи.

Одетый с иголочки человек с пустыми глазами не спеша подходит вплотную и подцепляет короткими, точно обрубленными, пальцами мой подбородок. Из моего горла вырывается всхлип. Он укоризненно цокает языком.

- Ай-яй-яй. Какое падение нравов. Такая юная девушка, и уже прыгает по койкам.

Кто-то ржёт. Меня пробирает нервическая дрожь.

- Я сама пришла к нему, - губы прыгают, но я упрямо повторяю свой лепет, пока удерживающий меня человек сокрушённо покачивает головой, делая вид, что пытается расслышать. - Это недоразумение...

- Не унижайся перед ним, Ханна, - спокойно говорит Дэнни.

Бросаю на него умоляющий взгляд, втягиваю голову в плечи. Короткопалая рука поворачивает мою голову из стороны в сторону, палец проводит по мокрым щекам, по губам. Меня подташнивает от страха и отвращения, но продолжаю попытки поймать пустой взгляд, умоляю собственным.

- Пожалуйста, отпустите его... Я буду делать всё, что пожелаете...

- Ну разумеется, куколка, ты будешь, - ласково уверяет он. - Однако ты меня разочаровала.

- Я больше не буду...

- Прикидывалась чистенькой, - он качает головой. Вокруг ржут и отпускают комментарии. - А сама тем временем предавалась разврату.

- Я не...

- Каждая первая в Эсперансе - шлюха, - отеческим тоном наставляет он. - Те, по крайней мере, умеют притворяться. - Он достаёт из кармана белоснежного костюма кастет и примеряет на руку. Закрываю глаза, но меня всего лишь треплют по щеке.

Он идёт к Дэнни и буднично бьёт его в лицо и живот. Из меня вырывается животный скулёж. Полураздетая, кидаюсь к самопровозглашённому хозяину города и цепляюсь за его ноги, умоляя прекратить.

Дэнни выпрямляется в удерживающих его захватах, хрипло втягивает воздух и сплёвывает красным. На безукоризненной белизне костюма расцветают алые пятна.

Ёрзаю коленями по полу, оттягивая на себя внимание. То, что всего полчаса назад составляло мой худший страх, сейчас было единственным желанием. Пусть скорей заберёт меня, пускай наказывает, но ограничится тем, что уже сделал, для Дэнни.

Тяжёлая рука опускается на мою голову, гладит, как собаку. Заискивающе смотрю снизу вверх. Пожалуйста, умоляю...

Шепчу это вслух.

- Я же тебе по-хорошему предлагал, сучка, - ласково говорит хозяин города... теперь уже и мой хозяин и вздёргивает на ноги. - Ты, как и многие до тебя, не ценишь учтивость.

- Пожалуйста... отпустите его... пожалуйста...

- Не плачь, Ханна, - слышу голос Дэнни. - Я буду ждать тебя в твоём сказочном городе.

- Догадливый парень, - усмехается тот, кто держит в руках наши жизни. - А вот до твоей хорошенькой головки никак не дойдёт, милая. Никто не смеет безнаказанно брать то, что принадлежит мне.

Он берёт меня за волосы и тащит к ближайшей укрытой машине, нагибает над капотом.

- Не смотри, пожалуйста, не смотри! - кричу и плачу. Руки разъезжаются, бессильные ухватиться за что-нибудь. Внутри что-то мелко содрогается и тикает, включенный механизм самоуничтожения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Держите его! - рычит тот, кого одни будут называть Водяной, а другие - Папа и расстёгивает отглаженные брюки. Вижу на своём бедре короткие волосатые пальцы. - Пусть насладится зрелищем.