Город без надежды (СИ) - Дементьева Марина

- Зачем же ты...

- Чтобы не забывать. - странно ответил он и жёстко прибавил: - Глупые мальчишеские клятвы.

От этих слов нехорошо потягивает сердце. Я слишком хорошо могу понять, что глупые мальчишеские клятвы даются тогда, когда держаться больше не за что.

- Ни лица, ни имени, ты ничего себе не оставил. - Мой голос рвётся, садится до шёпота. - Словно и... не живёшь.

Он протягивает руку, повторяя мой недавний жест. Горячая ладонь обхватывает моё лицо, палец медленно проводит по щеке. Моё глупое сердце пропускает удар и, кажется, хочет отрастить крылья и вылететь вон. Замерев, смотрю широко распахнутыми глазами... и отшатываюсь, когда браслет комма возле моего уха разражается серией требовательных сигналов.

На щеке остаётся призрачное тепло.

Майк за секунду просматривает сообщение. Пока я пытаюсь собрать себя в нечто относительно цельное, он уже на ногах и лениво потягивается.

- Долг зовёт, - шутливо оправдывается, застёгивая манжеты на рубашке.

Всего секунда - и, словно ни бывало, я вновь чувствую его иначе, насмешливо-отчуждённым, как в то утро на крыше, когда он прилетел забрать меня... или даже ещё раньше, плавящимися в наркотической дымке вечерами в доме Красавчика.

Ловлю его руку, пока он проходит мимо. Снизу вверх ловлю закрытый взгляд. Он уже не здесь.

- Пожалуйста, будь осторожен.

Он легко, почти незаметно улыбается не согревающей ни губ, ни глаз улыбкой.

- Обязательно, Виллоу.

Он уже много лет был осторожен. Я и представить себе не могла, насколько.

Доверие

Майк вернулся ещё позже, чем накануне, но я уже была готова к долгому ожиданию. Стоило ли сомневаться, что теперь, когда в Эсперансе неспокойно, как не бывало на моей памяти, Водяной в бешенстве сам и загоняет своих людей. При мысли о хозяине города к горлу моментально подступал комок тошнотного ужаса. Хотя сон мой был всего лишь сном, воспоминание о нём то и дело посещало вновь, заставляя покрываться холодной испариной. К чёрту такие сны...

Итак, хоть по часам уже наступил новый день, спасибо, что Майк, по крайней мере, вернулся ночевать. А главное, что пути его и ночных убийц на сей раз не пересеклись.

Обычные вопросы, как прошёл день и чем он занимался, в данных обстоятельствах едва ли можно было использовать как вежливое приглашение к беседе, поэтому я ограничилась приветствием и со спокойной душой пошла ужинать.

Я приметила эту штуку, едва только пришла в себя после того, что со мной сделала отрава, и теперь ходила около неё кругами. Майк с головой ушёл в сеть, но, похоже, не получил там того, что искал, и свернул окна, раздражённо побарабанив пальцами по краю корпуса портативного компьютера. Наконец, заметил моё немое нетерпение.

- Можно?

- Могла бы и не спрашивать, - рассеянно откликнулся он, откидываясь на спинку стула и задумчиво глядя на потухший экран компьютера. - Думал, ты за эти дни уже все записи пересмотрела.

- Я работала в баре, где почти всё время работал видик... - Я с благоговейным трепетом открыла коробку с дисками. - Правда, мне редко нравилось то, что там показывали.

- Могу представить вкусы посетителей бара на среднем ярусе, - усмехнулся Майк. - Не хочу тебя разочаровывать, но записей балетов и научных передач тут нет. Хотя могу поискать, если хочешь.

- У меня не настолько высокие запросы, - возражаю на его подтрунивания, перебирая запылённые упаковки. - Достаточно видео, где есть сюжет, а актёры остаются в одежде... Опять ты надо мной смеёшься.

- Я не смеюсь над тобой. Ты поднимаешь мне настроение. Это разные вещи, - отсмеявшись, уверил Майк. - Если тебя способна порадовать такая мелочь, могу принести со склада ещё десяток таких коробок. Сюжеты там разной степени паршивости и в некоторых, бывает, кто-то раздевается... я бы пометил их для тебя красными крестиками, если бы помнил наверняка.

- А ты разве не смотришь? - Слой пыли на коробках даёт однозначный ответ, но я по-прежнему не могу понять ту лёгкость, с которой обитатели Рая пренебрегают теми богатствами, что предоставляет им жизнь. Как видно, тут свои заботы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Всё равно ничего нового уже не снимают. - Майк потягивается и разминает плечи. - Кроме, разве что, видео из знакомой тебе категории, той, что крутят в барах. Сюжет там не нужен и на костюмах экономят, зато прибыль приносит исправно. - Я морщу нос, и он снова заразительно смеётся. - Ну так что, кинокритик, порыться на складе?

- Было бы здорово. Но мне и этих надолго хватит.

Знать бы ещё, на сколько я здесь задерживаюсь и на каких условиях... но я не позволяю этой мысли омрачить радость от вечера... хотя уже давно заполночь.

- Выбрала? Включить?

- Спасибо, я сама разобралась. Тут же всё просто.

Электроника - это просто. Жаль, с людьми куда сложнее. Даже с собой не могу разобраться.

Майк устраивается на диване, закинув руки за голову. Пока нажимаю на кнопки и жду чуда, чувствую его взгляд из-под ресниц. Места предостаточно, но не могу себя пересилить и сажусь на край, почти на самый подлокотник.

Фильм старый, как вселенная. Поворачиваю голову.

- Ты не будешь смотреть?

"Его называют Городом Ангелов, но я вижу вокруг только жертвы. Это город наркотиков и зла, это город Иуды..."* - шепчет женский голос за кадром.

Майк лениво приоткрывает глаза.

- Такое кино я каждый день вижу. На повторе. Смотри, мне не мешает.

Я убавила звук до границы слышимости, но, даже если бы смотрела на максимальной громкости, ему бы, наверное, и то послужило лишь фоном. Судя по скорости, с которой он уснул, совесть у Майка была гораздо чище моей. На спокойное лицо ложились разноцветные отсветы от широкого экрана. Во сне у него подрагивают ресницы и исчезает жёсткая складка у губ. С усилием отвожу взгляд. Сворачиваюсь клубком у горячего жёсткого бока.

В первую секунду я решила, что этот звук из фильма. Но картинка на экране не совпадала, а звук повторился. Сигнал отворяемой внутренней двери. Разве мы ждём гостей? Я обеспокоенно пошевелилась и уже собралась, было, позвать Майка, но он уже открыл глаза, выпрямляясь.

Ничего не говоря, он одним движением стащил меня на пол с дивана и надавил на затылок ладонью. Экран погас, и теперь помещения призрачно освещала лишь автоматическая ночная подсветка.

- Лежи тихо и не высовывайся, - прошелестел чужой металлический голос.

Я замерла на ковре, почти ничего не видя кроме массивной туши дивана над собой. Вдоль стены метнулась тень. Я разобрала едва различимый сухой щелчок снятого предохранителя и вжалась в пол.

С минуту слышу только громкий стук собственного сердца. Вместо выстрелов раздаются голоса. Подсветка переключается, становится ярче; зрению, сначала привыкшему к мельканию картинок на ярком экране, затем к темноте, нужно время адаптироваться. Растерянно тру глаза, ещё не решаясь подняться с пола. Приподнявшись, высовываюсь из-за края дивана и вижу перед выходом в холл фигуру стоящего ко мне спиной Майка.

- Вам обоим мозги прострелили? - прошипел он, опуская руки с оружием. - Какого *** вы здесь?

- Выбора не было. - Голос его невидимого пока собеседника был хриплый и трудный, словно его обладателю когда-то повредили гортань. - Мы не привели хвост.

Майк злится, но опасности нет. Пришедший человек явился незваным, но он явно хорошо знаком, а значит, можно больше не прятаться. И я медленно подхожу к холлу.

Майк бросает на меня странный взгляд через плечо, не рассерженный, как можно было ожидать, а скорее задумчивый. Прежде чем он сумел решить, вывести меня отсюда за шиворот и запереть в спальне или оставить, где есть, раз уж пришла, я уже успела увидеть неурочного визитёра... визитёров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эти двое смотрелись буквально пришельцами из другого мира посреди огромного, с высоким потолком холла, облицованного красным мрамором - торжественно и неуютно. При первом же взгляде на них становилось ясно, что эти двое брат и сестра, настолько они были похожи внешне. Для парня незнакомец был вполне симпатичным, зато его двойняшка явно не стремилась прослыть синонимом женственности. На голове едва топорщился жёсткий, стального оттенка ёжик, а шириной плеч она не уступала брату.