Поступь Империи - Михаил Алексеевич Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А почему вы считаете, что сегодня они закончат?
— Погода какая, поглядите. Хотя может я и ошибаюсь. Но в любом случае — он покойник. Нам его никак не спасти. К тому же пропали кое-какие документы из архива Кольбера. Как раз те самые, в которых вскрывается их переписка с полным доказательством вины.
— Может быть, нам следует…
— Не следует. — перебил герцога Дюбуа. — Или вы хотите закончить также? Русские соблюдают негласные правила игры. Но тех, кто их нарушает карают без всякой жалости. Помните, что случилось с иезуитами в Речи Посполитой?
— И что, нам просто вот так это все стерпеть?
— Если мы хотим разойтись с ними миром — да. Поверьте — ТАКАЯ война вряд ли нам нужна. Хотя бы потому, что пока мы в состоянии максимум попробовать ударить встречно. Но это приведет только к тому, что они начнут охотиться на нас, а мы на них. Вы представляете, СКОЛЬКО высшей аристократии Франции поляжет в такой войне? Причем в очень сжатые сроки.
— А если они не остановятся?
— То там придется начинать встречные операции. У них ведь много крупных чиновников, которых они не в состоянии защитить. Равно как и у нас. Плохая война. Дрянная война. Вряд ли она кому-то в здравом уме нужна…
* * *В то же самое время в Вене в своем особняке сидел другой человек. Тот самый, который в свое время организовал похищение Алексея под Уфой. Он тихо и спокойно работал с документами. И лишь опытный взгляд, хорошо знающих его людей мог заметить какую-то нервозность.
Раздался стук в дверь.
— Войдите. — произнес он и откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники.
Дверь едва заметно скрипнула, открывая вид на мужчину в маске и с револьвером.
— Проходите, — равнодушно произнес он. — Я уже думал, что вы до меня целую вечность добираться будете.
Гость вошел.
За ним еще, и еще, и еще.
— Вы позволите? — спросил мужчина, указав на ящик стола. — Я кое-какие бумаги собрал для Алексея Петровича.
Несколько непонятных жестов и один из бойцов переместился так, чтобы контролировать ситуацию с ящиком. Потом кивнул. И уже немолодой мужчина открыл, прямо одним пальчиком, а потом также деликатно извлек пухлую папку. Развязал завязки. И демонстративно приподнял листы, показывая, что внутри ничего нет.
— Что это? — тихо спросил один из незваных гостей.
— Все материалы по интересующему вас делу. Я уговаривал Леопольда не влезать во все это, но он меня не послушал. Здесь, среди прочего, наша переписка. — кивнул мужчина на пачку. — Он считал, что ваш принц обладает какими-то тайными знаниями и непременно хотел его заполучить.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем ты готовил эту папку?
— Она может очень помочь Алексею Петровичу разобраться в истории того похищения и массы последующих. Включая целый ряд связанных, но не очевидных событий.
— А тебе это зачем? Хочешь избежать смерти?
— Я уже немолод, — усмехнулся мужчина. — В мои годы от нее не бегают. Нет. Если это возможно, то я хотел бы поговорить с ним перед смертью. Если нет, то прошу — лицо не трогайте. Моим близким со мной еще прощаться, а у меня маленькая внучка. Не хочу, чтобы она меня таким запомнила.
Бойцы замерли, словно соображая.
Мужчина их не торопил.
Наконец, послышал какие-то шаги и в комнату вошел один из его слуг. Не самый доверенный, но он с ним был уже пару лет и ни разу не заставил его усомниться в себе. Боевики на него никак не реагировали, что вызвало усмешку у мужчины.
— И давно?
— Это не важно. — отмахнулся он. — Твоя просьба услышана. Мы доставим тебя к царевичу. Если он пожелает — вы встретитесь. Если ты нам соврал — и в папке подлог, то твоя внучка получит твою засоленную голову. Изуродованную, но узнаваемую. А потом всю твою семью зачистят. Не передумал?
— Нет. Я не лгу вам. И мне нечего боятся.
— Полагаю, предупреждать тебя не нужно, что любая попытка сбежать или совершить еще что-то дурное и ты будешь убит?
— Это очевидно.
— Тогда пойдем. Не будем терять время…
Глава 10
1714, декабрь, 21. Париж — Москва — Будапешт
Гийом Дюбуа стоял у окна и думал.
Убийства прекратились. Даже показалось, что русские вывезли свою агентуру. Во всяком случае ту, которую засветили хотя бы косвенно. Министр тогда выдохнул, как и многие в руководстве Франции.
Та последовательность и неумолимость, с которой русские находили и наказывали виновных во всякого рода проказах на их территории, многих напугала. Из числа посвященных. Как-то от этого варварского государства никто не ожидал такого.
Многие в те дни переоценили свое отношение к Москве.
Боялись, ненавидели, презирали, но никто больше даже в шутку не воспринимал ее пренебрежительно. Прекрасно осознавая судьбу тех, кто забылся и пренебрег угрозой…
— А ведь он говорил…
