Поступь Империи - Михаил Алексеевич Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот они и копали.
Понятно, тупо злобствовать никто не хотел. Так что им выдали хороший инвентарь. Нормально кормили. Мыться водили в баню раз в неделю. И размещали в землянках. Сыровато, зато тепло зимой и прохладно летом. На одежде опять же не сильно экономили, одевая просто, но функционально и достаточно тепло. Все же работа целый день на свежем воздухе, да еще и в степи. А цель не заключалась в том, чтобы эти люди перемерли как можно скорее. Нет. Требовалось, чтобы они своим трудом искупили вину. Каждый свою.
Полная емкость этих девяти полевых лагерей составляла 18 тысяч человек, но они так ни разу полностью и не были заполнены. И обычно имея трудовой штат от 10 до 12 тысяч. Не бог весть что, конечно. И чтобы перекидать лопатами 230 миллионов кубов в разумные сроки этого количества работников явно было недостаточно. Но…
Бабах!
Раскатисто громыхнул довольно мощный взрыв, отчего все в округе присели и заозирались. Конвойные лошади занервничали. А вот сами охранники сохранили полное спокойствие. Видимо, знали.
Матвей тоже присел и обернул туда, откуда донесся взрыв. Там уже третий день возились какие-то люди. Копали ямки. Что-то носили. И вот теперь — подорвали.
Он принюхался.
— Далеко, — махнул рукой его напарник. — Не учуять. Но и так видно — порох взорвался. Вон — вишь, какой дым.
— А это не пыль?
— Она другая. Что мы с тобой, пыли не насмотрелись?
— И зачем?
— Что зачем?
— Ну порох жгут зачем? Жахнуло-то здорово. Тут явно спалили разом сколько-то пудов.
— Сколько-то? — хохотнул третий. — Да, считай маленький пороховой погреб взлетел на воздух!
— Тем более. Зачем? Это деньги.
— Да почто их знает? Может впереди камень выходил. Вот и рвали его. Мы же его грызть годами будем.
Матвей от этих слов скривился, но промолчал.
Ветер, тем временем отнес поднятую взрывом пыль и открыл им удивительное зрелище. Земля в том месте оказалась изрядно разворочена. Вон ее выкинуло, словно какой-то гигант вывернул.
— Это как же? — растерянно произнес кто-то рядом.
Но никто не ответил.
Ибо сведущих в направленных взрывах среди присутствующих не имелось…
Алексей Петрович, несколько удрученный ходом работ по строительству канала, решил немного вложиться в его ускорение.
Развитие добычи торфа и его пиролиза, над которым усердно и упорно работали последние лет пятнадцать, принесло свои плоды. Дав не только большое количество торфяного кокса, очень востребованного при выплавке чугуна, но и так называемой аммиачной воды. А та, в свою очередь, позволила радикально увеличить выпуск селитры и, как следствие, пороха. Черного.
Вот царевич и решил организовать для офицеров инженерного корпуса своеобразную практику. Заодно и пользу хозяйственную не забывая.
Кроме того, сюда — на будущий канал прибыл весьма представительный корпус техники. Полтора десятка гусеничных и три десятка колесных тракторов, а также восемь экскаваторов. Для начала. С помощью которых, в сочетании с широкой практикой направленных взрывов, планировалось и выполнять основной объем земляных работ. Каторжан же отодвинуть на вспомогательные.
Бам!
Грохнул выстрел где-то недалеко.
— Чего замерли?! — рявкнул в рупор один из охранников. — За работу!
Матвей снова сплюнул.
И снова зло, раздраженно.
Оглянулся в поисках понимания. Но все вокруг зашевелились, возвращаясь к делам. Суточную выработку никто не отменял. А сделаешь меньше — отряд накажут, урезав пайку. Голод же не тетка. Он многих гордецов ломал. Особенно когда из-за твоего строптивого нрава голодали другие. И они, без всякого стеснения потом доносили свое неудовольствие. Для начала руками. Потом ногами. А если будешь сильно упорствовать, то и прибить могли. В конце концов, если в отряде кто-то умирал, с него снимали план на этого бедолагу. Тащить же лямку за других никто не хотел.
Царевич за этим особенно пристально следил. Ему появления блатных или каких-то иных избранных в среде каторжан было без надобности. Равно как и «университетов» лагерной жизни, вовлекающих случайно оступившихся в круговерть уголовной среды. Поэтому не только полевые лагеря, но и отряды формировали вдумчиво. Так, чтобы бок о бок оказывали люди одного типа и ранга…
* * *— Государь, доброго тебе здравия, — почтительно произнес помощник посола России в Иране, вернувшись в столицу. Штатно. В рамках обычной ротации, давно оговоренной с Исфаханом.
— Рад, рад тебя видеть, — жизнерадостно ответил Петр Алексеевич. — Как добрался?
— Прохладно было, — улыбнулся он. — А вообще — удивительно. Садишься на эти сани или как их?
— Буер. — подсказал Алексей.
— Да, буер. И тебя ветер мчит по льду с удивительной скоростью. Холодно только. Все ж таки мороз, да еще какой ветрина получается. Однако же все одно — славно и удивительно. А также быстро.
— Ты что же, никогда еще на почтовом буере не ходил?
— Не приходилось. Я же по открытой воде ездил.
— Ясно, — покивал царь. — Лицо-то не обморозил?
— А мне сразу подсказали, предложив обильно жиром открытую кожу помазать. Я отказываться не стал. Оно, видно, и спасло. Не представляю, чтобы со мной было, если бы не послушался. Обморозился бы. Ей-богу обморозился.
— Без всякого сомнения. — охотно кивнул царь.
— А как у вас там дела идут? Дорога к Бендер-Аббасу уже готова? — переключил беседу на более важные вопросы царевич.
— Никак нет. Даже не тянут. Она как дошла до Кермана так и отвернула на восток. Уже до Систрана довели.
