Мир, где меня ждут. - Марина Дементьева

Нарлаг замер, словно испугавшись его крика, злые желтые глаза вылезали из орбит, пасть судорожно открывалась и закрывалась, и со стороны это выглядело бы даже комично, будь Демиан в ином положении. Тварь будто беззвучно разговаривала с невидимым собеседником. Демиан поднялся на колени и отполз в сторону, в изумлении наблюдая за этим необъяснимым поведением. Нарлаг принялся бешено когтить воздух вокруг себя, движения чудовища становились всё более бессмысленными и отчаянными, из его глотки вырвался ужасный хрип. До Демиана наконец-то дошло, что нарлаг задыхается, будто чья-то невидимая и безжалостная рука перекрыла ему доступ кислорода. Чудовище рухнуло на землю, когти в бессильной злобе рыли землю, монстр дернулся еще несколько раз, вытянулся и затих.

Мальчик прислонился спиной к дереву, тяжело переводя дыхание. Произошло чудо, и он должен, обязан воспользоваться единственным шансом вывести отсюда Трея, пока он еще жив. И неважно, что сам тяжело ранен, главное успеть. Он в состоянии найти в себе силы, он твердо знает это. Во всем теле появилось уже знакомое состояние полёта, на месте порезов пульсирующее тепло сменилось прохладой, словно в мертвом лесу повеял сверхъестественный ветер. Отрава нарлага быстро исчезала из тела, кровотечение утихало, раны, нанесенные когтями монстра постепенно пропадали, будто их и не было вовсе. Демиан мысленно возблагодарил живущее в нем колдовство, которое уже не в первый раз помогало ему выбраться из серьезной переделки. Как жаль, что он не может поделиться своим даром с другом. Трей!..

Юный волшебник резко вскочил на ноги, за что тут же поплатился ужасным головокружением, и чуть не рухнул обратно на землю. Кровь перестала течь, и раны затянулись, но слабость все же осталась на своем законном месте. Едва дождавшись, когда в глазах немного прояснилось, и тело вновь обрело вес и чувство нахождения в пространстве, Демиан кинулся к Трею. Мальчик был жив, но так бледен, что не оставалось никаких сомнений в том, что яд уверенно вершит свое черное дело.

— Трей! — Демиан отчаянно тормошил друга, но пока безрезультатно. — Трей, открой глаза!

Трей немного приподнял голову и с трудом обратил на друга мутный бессмысленный взгляд.

— Ты… — прохрипел он, еле шевеля запекшимися губами, — пра…

— О чем ты говоришь? — Демиан перекинул руку товарища через плечо и рывком поставил на ноги, хотя удержаться в вертикальном положении Трей явно не был в состоянии даже при посторонней помощи.

— Ты был… прав, — еще тише, но отчетливее прошептал Трей.

— Вовремя же ты до этого додумался, — раздраженно проговорил Демиан. — Ты можешь идти?

— Прав… Нечего мне было сюда… — бормотал мальчик, словно в бреду. — Теперь я отсюда не выберусь… Брось меня… Уходи…

— Ага! — разозлился Демиан. — Щазз! Разбежался! Брошу тебя здесь и уйду со спокойной совестью и чувством хорошо выполненного долга! Не болтай чепухи, Трей! Я тебя здесь не оставлю, заруби себе это на носу!

— Что мне нужно делать?

— Для начала не зли меня и не проси сделать то, на что я никогда не соглашусь, — отрезал Демиан. — И хотя бы не висни на мне, как куль с мукой, перебирай ногами, что ли.

— Я постараюсь, — покладисто пообещал Трей и надолго замолк, тратя все силы на самый трудный путь в своей жизни. Хоть Демиан и принял на себя большую часть нагрузки, каждый шаг давался Трею все тяжелее. Ноги теперь словно принадлежали совсем другому человеку, они не слушались, подгибались. Тело тоже было чужим, своя была только боль, которая с каждым новым ударом сердца уходила все дальше и дальше вглубь, разнося с собой что-то черное, неживое, высасывающее силы. Время больше не существовало для него, мгновение и вечность стали неразличимы и одинаково безразличны; обрывки мыслей, толпясь, путались в голове, и среди них не было ни одной связной, имеющей смысл. Наконец и мысли исчезли, осталась только одна пустота, разрываемая лишь далеким хриплым дыханием, непонятно кому принадлежащим, да твердая рука Демиана — единственное реальное в этом страшном мутном бреду, последняя связь с настоящим живым миром, и Трей отчаянно цеплялся за друга, пытаясь сохранить хотя бы каплю сознания.

Для Демиана же время тянулось до отвращения медленно, будто издевалось над ним. В голове бешено колотилась одинокая мысль, своей яркостью и силой заглушившая все остальные, неважные теперь и смешные. «Успеть! Только бы успеть! Пожалуйста!» Он не знал, кого ему просить, потому что очень рано привык надеяться лишь на себя самого, и сейчас посылал свой мысленный отчаянный призыв куда-то в бесконечность, не надеясь на отклик, скорее помогая этим себе самому, повторяя эту молитву, чтобы не закричать от бессилия и отчаяния.

Трей был уже не в состоянии даже медленно переставлять ноги и опираться на Демиана, лишь его пальцы железными тисками сомкнулись на плече друга, отчаянно цепляясь за жизнь. Мальчик потерял сознание, яд уже распространился по всему телу, вместе с кровью разнеся заразу. Его лицо из мертвенно-бледного приобрело уже какой-то жуткий зеленоватый оттенок.

Демиан едва не заорал от радости, когда увидел просвет между деревьями.

— Держись, Трей! — отчаянно шептал он. — Только не умирай, теперь, когда мы уже в двух шагах от спасения… Тебе помогут! Только не умирай…

Еще никогда мощеная Главная дорога не казалась ему такой бесконечной. Городские ворота, словно заколдованные чарами Недосягаемости[18], оставались где-то далеко впереди. Демиану казалось, что над ним жестоко издеваются. Наконец, чуть не плача от радости и облегчения, он заколотил в двери самого первого дома. Дыхание Трея сменилось уже какими-то судорожными всхлипами, его стало трясти.

— Ну, кто-нибудь! Откройте! — заорал Демиан. — Помогите, скорей!

Дверь со скрипом распахнулось, мальчика ослепило пламя светильника в руке пожилой заспанной женщины в ночном чепчике и шали поверх сорочки.

— Чего случилось-то, сынок? — щурясь, женщина осматривала нарушителя спокойствия. Взгляд ее наткнулся на Трея и она, приглушенно вскрикнув, всплеснула руками, чуть не выронив светильник.

— Помогите, — еще раз повторил Демиан, на которого неожиданно навалилась ужасная усталость. Странно, он ее совсем не чувствовал всё то время, пока тащил бесчувственного Трея.

— Давай-ка его в дом, — кивнула женщина, а сама, в свою очередь, забарабанила в окно соседнего дома:

— Вин`ар! Винар! Проснись! Нужна твоя помощь…

Окно распахнулось, из него высунулась веснушчатая физиономия молодого парня.

— Чего орёте, тетя Г`ара?