Остров мертвых. Умереть в Италбаре - Роджер Желязны

Я не услышал его шагов. Судя по всему, он выбрался из северных зарослей, дождался, когда я подойду так близко, как только возможно, подкрался так близко, как мог сам, и бросился на меня, когда я заметил его присутствие.

Для одного телепата укрыться от другого, при этом оставаясь в курсе его местоположения и занятий, проще, чем вы могли бы подумать. Для этого нужно лишь поставить «блокаду» – вообразить вокруг себя щит и проявлять как можно меньше эмоций.

Признаю, это не так уж легко, когда ты ненавидишь означенного телепата и выслеживаешь его, намереваясь убить. Наверное, это и спасло мне жизнь.

Не могу сказать, что я ощутил за спиной враждебное присутствие. Просто меня, гулявшего вдоль линии прибоя и дышавшего ночным воздухом, одолело вдруг дурное предчувствие. Те безымянные мысли, что порой мелькают, когда ты без особой причины просыпаешься посреди тихой и теплой летней ночи, какое-то время лежишь, гадая, что тебя, черт возьми, разбудило, а потом слышишь в соседней комнате непривычный звук, усиленный тишиной, наэлектризованный твоим необъяснимым возвращением в состояние настороженности и тошнотворным напряжением, – те самые мысли мгновенно пронеслись в моей голове, пальцы рук и ног (старый обезьяний рефлекс!) защекотало, и ночь показалась еще более темной, а море – возможным домом для ужасов, чьи поросшие присосками щупальца, скрытые волнами, должно быть, приближались ко мне; яркая полоса над головой обозначила присутствие в высокой атмосфере транспорта, который мог в любой момент сломаться и обрушиться на меня метеоритом.

Поэтому, когда я услышал первый стремительный хруст песка за спиной, адреналин уже взялся за дело.

Я быстро обернулся и присел. Правая нога, оскользнувшись, поехала назад, и я упал на колено.

Удар в висок опрокинул меня вправо. Потом нападавший оседлал меня, и мы стали бороться в песке, перекатываясь, сражаясь за положение. Крики стали бы напрасной тратой воздуха, поскольку вокруг никого не было. Я пытался швырнуть песок ему в глаза, пытался врезать ему коленом в пах и ткнуть в любую из десятка болевых точек. Но он был хорошо натренирован, превосходил меня весом и вдобавок казался быстрее.

Как бы странно это ни звучало, мы дрались уже около пяти минут, когда я сообразил, кто он. К этому моменту мы докатились до мокрого песка и о нас разбивались волны, а он уже сломал мне нос ударом головы и два пальца, когда я попытался вцепиться ему в горло. Лунный свет коснулся его влажного лица, и я увидел, что это Шендон, и понял, что мне придется убить его, чтобы остановить. Нокаута не хватит. Тюрьма или больница лишь отложат следующую встречу. Если я хочу жить, он должен умереть. Подозреваю, ход его мыслей был примерно таким же.

Через несколько мгновений что-то твердое и острое вонзилось мне в спину, и я, извиваясь, подался влево. Если кто-то решает, что хочет меня убить, мне все равно, как сделать с ним то же самое. Главное – оказаться первым.

Пока прибой плескался возле моих ушей, а Шендон давил мне на голову, окуная ее в воду, я нашарил правой рукой камень.

Первый удар отскочил от руки, которую он вскинул, чтобы защититься. У телепатов есть в драке некоторое преимущество, потому что они часто знают, что противник собирается делать дальше. Но это же становится проклятием, когда ты знаешь – и не можешь ничего противопоставить. На второй раз камень врезался ему в левую глазницу, и Шендон, должно быть, увидел приближение смерти, потому что завыл, как собака, прежде чем я превратил его висок в кашу. Я ударил его еще дважды, для верности, столкнул с себя и откатился в сторону; камень выскользнул у меня из пальцев и плюхнулся в воду.

Я долго лежал, моргая звездам в ответ, пока прибой омывал меня, а труп моего врага легонько покачивался всего в нескольких футах.

Придя в себя, я обыскал его и среди прочих вещей нашел пистолет. Он был в идеальном состоянии и полностью заряжен.

Иными словами, Шендон хотел убить меня собственными руками. Он полагал, что это в его силах, и пошел на риск увечья, лишь бы сделать это. Он мог бы застрелить меня из тени, но ему хватило смелости подчиниться велению своей ненависти. Он мог бы стать самым опасным человеком, когда-либо противостоявшим мне, если бы подумал головой. За это я его уважал. Если бы мы поменялись местами, я бы выбрал легкий способ. Если за насилием, которое я совершаю, стоят эмоции, я никогда не позволяю им навязывать мне средства.

Я сообщил о нападении, и Шендон упокоился на Земле. Где-то в Далласе он превратился в полоску пленки, которая могла уместиться в ладони – вместе со всем, чем он был или надеялся быть, – и весила меньше унции. Спустя тридцать дней эту пленку должны были уничтожить.

Через несколько недель, накануне отлета, я стоял на том же самом месте, по другую сторону Большого Пруда от Токийского залива, и знал, что, окунувшись туда, ты уже не всплывешь. Отражения звезд брыкались и перекручивались, словно при сверхсветовом полете, и, хотя я этого не знал, где-то смеялся зеленый человек. Он отправился порыбачить в Заливе.

– Глупый ты сукин сын, – сказал я.

VI

Меня раздражало, что придется все делать заново. Но к раздражению примешивалась доля страха. Однажды Шендон оступился, поддавшись эмоциям. Он вряд ли совершит эту ошибку дважды. Он был сильным и опасным человеком, а теперь, судя по всему, вдобавок завладел чем-то, что делало его еще опаснее. К тому же после моего вечернего послания Грин Грину он должен был знать о том, что я на Иллирии.

– Ты усложнил мою проблему, – сказал я, – и поэтому поможешь мне с ней разобраться.

– Я не понимаю, – ответил Грин Грин.

– Ты поставил на меня капкан, и он отрастил новые зубы, – объяснил я, – но приманка в нем менее притягательной не стала. Я отправляюсь за ней, а ты пойдешь со мной.

Он рассмеялся.

– Прости, но мой путь ведет в другую сторону. По собственной воле я обратно не вернусь, а в качестве пленника буду для тебя бесполезен. Более того, стану изрядной помехой.

– У меня есть три варианта действий, – сказал я. – Я могу убить тебя на месте, отпустить или позволить тебе сопровождать меня. О первом можешь пока не думать, потому что мертвый ты мне не пригодишься. Если ты двинешься своим путем, я пойду дальше, как и раньше, в одиночку. Если я заполучу желаемое, то вернусь на Мегапей. И там расскажу о том, как ты провалил свой многовековой план мести землянину. Расскажу о том, как ты забросил этот план и сбежал, потому что другой человек с той же планеты чертовски тебя перепугал.