Лучше прячься - Виолетта Роман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дедушка наконец-то посмотрел на меня. Его глаза вдруг такими уставшими стали.
– Я ждал возможности прищучить Русакова.
– И эта возможность наступила?
Дедушка кивает.
– Пару лет назад он попался на махинациях. И я снова готов был прижать его. Тряс следователей по этому делу, чтобы по максимум на него нарыли…
– И что в итоге?
– Меня отправили на пенсию. Исаков ушел в следствие, стал твоим начальником. Но его убрали по другому поводу. Твоему шефу дали шанс остаться, а меня в утиль…
Я смотрела на него, и словно другого человека видела. Странное, пугающее чувство засело внутри меня. Он мой самый близкий человек, тот, кто заменил мне родителей, а я и не знала его никогда. Сейчас впервые смотрела на него настоящего.
– Но я не жалею не о чем, – его голос вырывает из мыслей. – Не жалею не о чем, кроме одного… того что не уберег тебя от этого выродка. А теперь он и тебе жизнь сломал…
Я знаю, как ему больно. Воин. Сильный, гордый, а теперь превратившийся в беспомощного старика. Я уходила с Русаковым, а он видел это и сделать ничего не мог.
– Не вини себя, дедуль. Я сама принимала решение и не жалею. Каким бы ни был Русаков, я должна была пойти на этот шаг. Если бы не спасла в тот момент, мучилась бы угрызениями совести. Ты ведь не хотел бы такой судьбы для меня?
Дедушка злится. Знаю, если бы мог, разорвал бы Шторма на кусочки.
– Что было в том доме? Что такого унес Шторм с собой, раз столько лет спустя у него стали требовать это?
– Деньги, документы. Петренко ведь стал владельцем компании, заполучив их… Но, может дело и не в них. Может, это кто-то из приближенных Петренко действует? Мстит за него? Или пытается отобрать власть у Русакова?
Нет, все совсем не так просто…
– У Русакова уже нет власти давно. Отобрали все и до сих пор не оставили в покое. И Исаков..
Дедушка осекает меня.
– Я поговорю с ним.
А у меня от его заявления озноб по коже.
– Нет. Обещай мне, что не станешь лезть в это. Я справлюсь, даю тебе слово. А так ты только усложнишь все.
В моих глазах застыли слезы. Знала, что он не отступится теперь. Он ведь такой же, как Шторм. На пролом за свое пойдет. Уже и пожалеть успела, что решилась на этот разговор.
Но дедушка вдруг как-то сник быстро. Успокоился что ли. Кивнул мне в ответ.
– Тогда ты пообещай мне другое…
Заботливо убрав волосы с моего лица, он посмотрел мне в глаза внимательно. Так по-отечески, добро, с любовью.
– Пообещай, что позвонишь ему… – его шепот прогремел так громко, что я вздрогнула. Ожидала что угодно, но только не этого. Я видела, с каким трудом ему далась эта фраза. Он ее, словно огромные колючки, из горла вытянул. А мне дышать нечем от того, насколько больно внутри за него.
– Нет, – скривилась, дрожа каждой клеточкой тела. Знаю, что не смогу пойти ему навстречу. Несмотря ни на что – не смогу.
Дедушка нахмурился.
– Если бы это касалось меня, Алена, я бы сдох, но п*длу эту удавил… И я всю свою жизнь ползал перед этими тварями только для того, чтобы у тебя было светлое будущее. Но как бы я не ненавидел Шторма, сейчас кроме него никто не поможет тебе. Я знаю его слишком хорошо. Он уничтожит тебя сам, но не даст это сделать никому другому. Хотя бы сейчас, пока все еще грозит опасность, дай ему защитить себя.
Я знаю, чего стоит дедушке это решение. И знаю, что сломаю его, не приняв. Я сама ушла к Шторму, пошла против воли деда. Сделала все за его спиной. Помню, уже пребывая в Италии, рассказала дедушке обо всем… он был так зол. Он не кричал, не орал, а просто бросил трубку и не разговаривал со мной месяц. Знаю, какую рану нанесла ему своим выбором, и теперь понимаю его боль еще лучше. Но даже сейчас я не могу пойти на поводу у дедушки. Он не знает всего, что знаю я. Когда-то дедушка сделал свой выбор, склонив голову перед криминалом. Теперь я делаю свой. И пусть он неправильный, но я имею на него полное право. Так же как он пытался защитить меня, сейчас я защищаю своего ребенка.
– Степан Васильевич, – раздается голос Арины.
Я вздрагиваю, и дедушка тоже. Мы оборачиваемся на звук. Девушка направляется к нам.
– Это Арина, – говорю шепотом дедуле. – Помнишь, одноклассница моя? Она помогла мне с жильем…
Дедушка кивает.
– Как я рада вас видеть! – восклицает с улыбкой Арина, подходя к нам. Она протягивает руки и обнимает деда. Удивленный такой эмоциональности, он просто остается на месте, позволяя ей делать это.
– Вы совсем не изменись!
Он хмурится, не может понять, что вообще тут происходит. Да и я не пойму, что это на нее нашло.
– Вы не переживайте, Алена в хороших… – произносит Арина, а я дергаю ее за рукав. Понимаю, что она лишнее может сболтнуть.
– Дедуль, нам пора. Я позвоню тебе.
Он кивает и протягивает мне сумку. Обнимает крепко.
– Будь осторожна внучка, – на ухо, шепотом.
Дедушка поднимается со скамейки и направляется вдоль дороги в сторону поселка. Стою и смотрю в его спину сгорбленную, и хочется кричать. Хочется сорваться и с ним пойти. Поселиться в этой деревне глухой и бед не знать.
– Ты идешь, Ален? Нам бы дотемна вернуться, – раздается за спиной голос Арины.
Я киваю и послушно следую за ней к машине. И только когда забираюсь в нее, открываю сумку и застываю в изумлении. Деньги. Много денег. Пять пачек, связанных между собой купюр. Навскидку, здесь около полумиллиона.
Закрываю сумку, и застываю в шоке от увиденного. Откуда столько денег? Зачем он отдал мне так много? Господи, я запуталась, и я понятия не имею, что делать дальше.
Прикрываю глаза, понимая, что сейчас мне нужен теплый душ и уютная постель. С остальным я разберусь потом.
Глава 12
Сжимал в руках телефон, тупо уставившись на черный пустой экран. В глаза будто песка насыпали. Четвертые сутки без сна. Я обыскал весь город, едва ли не пешком прошерстил все улицы, но так ничего не нашел. И Гаспар только что сообщил, что по Изварину все мертво. Нет его. Будто испарился, с*кин сын.
Все
