Все рушится - Чинуа Ачебе

– Да, – ответил Оконкво, – мы прямо сейчас к нему и направимся.

Но прежде чем уйти, он что-то шепнул на ухо своей младшей жене. Та кивнула, и вскоре дети уже гонялись по двору за петухом.

Один из внуков успел сообщить Ученду, что в дом Оконкво явились три незнакомца, поэтому он их уже ждал. Когда они вошли в его оби, он протянул им навстречу руки и, обменявшись рукопожатиями со всеми, спросил Оконкво, кто они.

– Это Обиерика, мой лучший друг. Я тебе о нем рассказывал.

– Да, – сказал старик, поворачиваясь к Обиерике. – Мой сын рассказывал мне о тебе, и я рад, что ты нас посетил. Я знал твоего отца, Ивеку. Он был великий человек. У него здесь было много друзей, и он часто их навещал. Хорошее было время, когда люди из разных кланов дружили. Ваше поколение уже этого не знает. Вы сидите по домам и боитесь даже ближайших соседей. Даже материнская родина в наши дни для человека – чужбина. – Он посмотрел на Оконкво. – Я старик и люблю поговорить. Только на это я теперь и способен. – Он с трудом встал, пошел во внутреннюю комнату и принес орех кола.

– А кто эти юноши, которые пришли с тобой? – спросил он, снова усевшись на козью шкуру. Оконкво представил молодых мужчин.

– Ну, добро пожаловать, сынки. – Он протянул им орех и, когда они его осмотрели и поблагодарили хозяина, разломил его и стал их угощать.

– Сходи-ка в ту комнату, – сказал он Оконкво, указывая пальцем, – и принеси кувшин вина.

Оконкво принес, и они начали пить, вино было вчерашнее, настоявшееся и очень крепкое.

– Да, – сказал Ученду после долгой паузы, – в былые времена люди больше путешествовали. Нет ни одного рода в этих краях, которого я бы не знал очень хорошо. Анинта, Умуазу, Икеоча, Элумелу, Абаме… Я знаю их всех.

– А вы слышали, – вставил Обиерика, – что деревни Абаме больше нет?

– Как так? – одновременно воскликнули Ученду и Оконкво.

– Стерта с лица земли, – ответил Обиерика. – Странная и страшная история. Если бы я своими глазами не видел нескольких жителей деревни, оставшихся в живых, и собственными ушами не слышал то, что они рассказывали, никогда бы не поверил. Кажется, это было в день эке, когда они прибежали в Умуофию? – обратился он к своим спутникам, и те дружно кивнули. – Три луны назад, – продолжал Обиерика, – в базарный день эке, в нашей деревне объявилась маленькая группа беглецов. Большинство из них были сынами нашей земли, чьи матери похоронены в ней. Но несколько человек пришли к нам, потому что имели друзей среди нас, а еще несколько – потому что им некуда было больше идти. И вот эти люди бежали в Умуофию и рассказали нам свою скорбную историю.

Он допил вино, Оконкво снова наполнил его рог, и он продолжил:

– Во время последнего полевого сезона в их деревне появился белый человек.

– Альбинос? – предположил Оконкво.

– Он не был альбиносом. Он был просто совсем другим. – Обиерика отпил вина. – И ехал он на железной лошади. Первые увидевшие его бросились бежать, но он остановился и подозвал их. В конце концов самые бесстрашные приблизились и даже потрогали его. Старейшины посоветовались с Оракулом, и тот сказал им, что этот чужак погубит их род, посеет распрю между ними. – Обиерика снова выпил немного вина. – Поэтому они убили белого человека и привязали его железную лошадь к священному дереву, потому что им казалось, будто она может убежать и позвать друзей белого человека. Я забыл сказать: Оракул предупредил их, что следом за этим придут другие белые люди. Они – как саранча, и этот первый мужчина был их предвестником, посланным разведать территорию. Вот они его и убили.

– Что сказал белый человек, перед тем как они его убили? – спросил Ученду.

– Он ничего не сказал, – ответил один из спутников Обиерики.

– Что-то он сказал, – уточнил Обиерика, – только они его не поняли. Он говорил как-то странно, как будто через нос.

– Один из беглецов сказал мне, – добавил другой его спутник, – что он все время повторял какое-то слово, похожее на «Мбайно». Может, ему нужно было в Мбайно, а он заблудился?

– Так или иначе, – заключил Обиерика, – они убили его и привязали его железную лошадь. Это было перед началом сезона посадки. Долгое время ничего не происходило. Пошли дожди, они посадили ямс. Железная лошадь стояла привязанной к священному хлопковому дереву. Но однажды утром три белых человека, которых вели обычные люди, такие как мы, явились в деревню. Увидели железную лошадь и ушли. Большинство мужчин и женщин Абаме работали тогда в полях. Только несколько человек видели этих белых и их проводников. Много базарных недель опять ничего не происходило. В Абаме каждый день афо собирался большой базар, и, как вы знаете, на него сходился весь клан. Вот в этот-то день все и случилось. Те трое белых и множество других людей окружили базарную площадь. Должно быть, какое-то могущественное колдовство помогло им оставаться невидимыми, пока на площади не собрались все. И тогда пришельцы начали стрелять. Они убили всех, кроме стариков и больных, которые оставались дома, и еще горстки мужчин и женщин, чьи чи не дремали и увели их подальше от базара. – Он помолчал. – Теперь их деревня опустела. Даже священная рыба ушла из их волшебного озера, а само озеро стало красным, как кровь. Великое зло пришло в их землю, как и предсказал Оракул.

Все долго молчали. Потом Ученду заскрежетал зубами и выкрикнул:

– Никогда не убивай человека, который ничего не говорит! Эти абамцы дураки. Что они знали о том белом человеке? – Он снова заскрежетал зубами и поведал историю, иллюстрировавшую эту заповедь.

– Однажды мать Коршуниха послала дочь раздобыть еды. Та улетела и вернулась с утенком. «Ты умница, все сделала хорошо, – сказала ей мать Коршуниха, – но ответь мне, что сказала мать утенка, когда ты украла и унесла ее детеныша?» – «Она ничего не сказала, – ответила дочка. – Просто ушла». – «Тогда ты должна вернуть ей утенка, – сказала мать Коршуниха. – Молчание – дурной знак». Дочка Коршунихи вернула утенка на место и принесла взамен цыпленка. «Что делала мать этого цыпленка, когда ты его уносила?» – спросила дочку Коршуниха. «Она рыдала, бесновалась и проклинала меня», – ответила та. «Ну, тогда мы можем съесть цыпленка, – сказала ей мать. – Того, кто кричит, бояться нечего». Мужчины Абаме были дураками.

– Да, они были дураками, – помолчав, согласился Оконкво. – Их же предупредили, что опасность впереди. Надо было вооружаться ружьями и мачете, даже идя на базар.

– Они заплатили сполна за свою глупость, – сказал Обиерика. – Но я очень боюсь. Мы же слыхали рассказы о белых мужчинах,