Полуночная свадьба - Анри де Ренье

— Передайте мой привет вашему кузену Пюифону. Я видел его недавно проезжающим в карете с очень хорошенькой женщиной. Они опустили шторки. — Потом добавил, обращаясь к девице де Клере, желая пояснить свой намек: — Мой привет также г-же Бриньян, сударыня. — И пробормотал сквозь зубы: — Кто бьет стаканы, тот и платит за них.

И де Серпиньи пошел переодеваться. Он надел темный пиджак и фетровую шляпу. В шесть часов он встречался около вокзала Сен Лазар с Ахиллом Вильрейлем.

Домой вернулся он поздно ночью.

Глава восьмая

Однажды в середине апреля Франсуаза де Клере получила письмо от баронессы де Витри, которая приглашала ее зайти к ней, упрекая себя за то, что до сих пор не знакома с внучкой покойного маркиза де Курсвиля. Она писала, что много слышала хорошего о своей юной родственнице от князя де Берсенэ и очень хочет с ней познакомиться лично.

Удивленная письмом баронессы, напоминавшей ей о родстве с ней, Франсуаза рассказала о ее письме князю де Берсенэ, который посоветовал Франсуазе посетить баронессу.

— Конечно, конечно, пойдите к г-же де Витри, — улыбнулся он. — Это одна из самых смешных особ в мире. Она вас позабавит. Если я заговорил с ней о вас, то из эгоизма. Я знаю о ней десятки чудесных историй, которые мне очень хочется вам рассказать, и вы их оцените, лишь познакомившись с ней. — И г-н де Берсенэ с лукавым видом погладил золотой набалдашник своей камышовой трости.

Франсуаза последовала совету князя де Берсенэ и отправилась после завтрака в особняк на улице Варен. Выстроенный в начале XVIII века, он еще сохранил свой прежний вид, по крайней мере снаружи. Франсуаза с удовольствием оглядела широкий двор, правильный, солидный и изящный фасад из старого пожелтевшего камня. Вестибюль в виде фонаря предшествовал широкой лестнице. Поднявшись по ровным и низким ступенькам широкой лестницы с перилами кованого железа, Франсуаза вошла в холл особняка.

Г-жа де Витри жила в нем после того, как вышла замуж в 1860 году за молодого барона де Витри. Когда после брачной церемонии она вошла в особняк улицы Варен, она увидела прекрасные комнаты, обставленные в старинном вкусе с увешанными гобеленами стенами. В изумительной кровати эпохи Людовика XV молодая женщина изведала впервые нежность своего мужа и приняла первые поздравления с законным браком. Именно со спальни г-жа де Витри начала переделывать особняк по современному, то есть дурному, вкусу. Гобелены и деревянную обшивку гостиной она заменила обивкой красной камки. Г-н де Витри смиренно взирал на производимый ею разгром, ограничившись запрещением продавать что-либо из того, что она презрительно называла старьем, которое она отправляла на чердак. Ценой полной смены интерьера в доме г-н де Витри купил радость полного обладания собственной женой. Однако ему понадобилось девятнадцать лет супружеской жизни, чтобы родилась дочь, которую назвали Викториной. На следующий год после рождения дочери г-н де Витри умер. Г-жа де Витри из примерной жены превратилась в образцовую мать, уделяя дочери все свое внимание. Так прошло много лет. Дочь выросла и превратилась в девушку, по мнению ее матери, послушную и благовоспитанную. Восемнадцатилетняя Викторина держалась сдержанно и скромно и, несмотря на свою досадную привычку сутулиться, сохранила прямую фигуру, ровные плечи и красивую осанку.

Успехи в воспитании дочери поддерживали в г-же де Витри чувство собственного достоинства, выражавшееся в наклоне ее головы с седыми начесанными волосами, во всей манере ее поведения и в способе смотреть на людей, как если бы они были ниже ее. Гордый вид сопровождал ее всюду — и на мессе в церкви святого Фомы Аквинского, и у вечерни в церкви святой Клотильды. Он никогда не покидал ее, даже в ее собственном доме, когда она шла по лепному мрамору коридоров, отражаясь в зеркалах замковых салонов.

Франсуазу де Клере провели в один из таких салонов. Г-жа де Витри воткнула иголку в полотно вышивки, иссиня черный фон которой она покрывала узором. Перед де Клере предстала старая дама, сухая и худощавая, знаком пригласившая ее сесть на пуф и с минуту ее разглядывавшая.

— Как вы похожи на вашего деда, г-на де Курсвиля! — воскликнула она.

Все суждения г-жи баронессы де Витри отличались, по ее мнению, правильностью и точностью. По своей природе и сущности ума она ошибалась с невероятной уверенностью и постоянством. Ее способность все видеть навыворот заставляла баронессу неукоснительно говорить о блондинке, что она брюнетка. Люди высокие казались ей низкими, а полные — худыми, и ничто не могло опровергнуть того, что она однажды себе вообразила. Если она замечала сходство между двумя лицами, совершенно друг на друга не похожими, она не переставала стараться внушить другим свою мнимую истину, которую выдавала за особый дар своей проницательности. Она судила о вещах и людях с безошибочной превратностью, необычайно забавной. Способность все искажать могла бы привести ее к неожиданным негативным последствиям, но ее жизнь, протекающая, так сказать, без постороннего участия, не давала ей возможности испытывать неудобства от того, что она смешна. Наоборот, людям такого происхождения, относящимся к высшему кругу общества, придают некоторую изысканность чудачества подобного рода.

Г-жа де Витри в этом отношении стала заметной фигурой. Она, например, проявляла уважение к лицам недостойным и клеймила тех, которые не заслуживали плохого отзыва о них. Она подозревала самых честных и доверялась самым дурным. В результате своих домыслов она находила мир злым и испорченным, ведь от кого она ждала хорошего, те люди не могли дать его, а от кого она ожидала плохого, в конце концов оказывались причинившими его ей, сами того не подозревая, ибо из предвзятости она истолковывала в плохую сторону все, что исходило от них.

Такое странное восприятие мира заставляло ее находить художника Дюмона порядочным человеком и славным малым, а маркиза де Бокенкура считать доброй душой, не способной ко злу; наоборот, она крайне не доверяла князю де Берсенэ. Все хорошее, что он рассказывал ей о девице де Клере, вызвало в ней желание познакомиться с ней, но лишь для того, чтобы получить самой возможность констатировать, что молодая девушка отнюдь не такова, какой ее изображал старый князь. Она захотела, по своему обыкновению, составить себе мнение о девице де Клере с первого же раза, как ее увидела, и решила, что она — маленькая дурочка, ищущая выгодных связей и воспользовавшаяся, чтобы проникнуть к ней, князем де Берсенэ. Г-жа де Витри чувствовала, впрочем, себя польщенной, что приобретению знакомства с ней придают такое значение. Кроме того, она имела свои планы насчет маленькой бедной родственницы, которая, конечно, будет делать все, лишь бы ей угодить.