Танец с драконами - George Martin

– Воинам? – изобразил удивление Тирион. – Я вижу только рабов. Ты, как и я носишь ошейник.

Жестокий удар Шрама сбил Беса с ног и рассёк губу.

– Ошейник Йеззана. Не твой.

Тирион вытер кровь с рассечённой губы тыльной стороной ладони, попытался встать, но одна нога подвела его, и он снова повалился на колени. Чтобы подняться, ему понадобилась помощь Пенни.

– Сладость говорит, что хозяину нужна вода, – как можно раболепнее проскулил он.

– Сладость может поиметь сам себя. Для этого он и создан. Всякие уродцы нам подавно не указ.

«Нет, конечно», – подумал Тирион. Он быстро научился тому, что даже среди рабов есть лорды и простолюдины. Гермафродит долго был у их хозяина особым любимцем, которого холили и лелеяли, и другие рабы благородного Йеззана ненавидели его за это.

Воины привыкли получать приказы от своих господ и надсмотрщиков. Но Нянька мёртв, а Йеззан так ослаб, что не мог даже назвать имя своего наследника. Что касается трёх племянников, то при первом же стуке копыт бледной кобылицы эти отважные свободные люди сразу вспомнили о неотложных делах в других местах.

– В-воды, – сжавшись, произнёс Тирион. – Только не речной, сказал знахарь. Чистой, свежей колодезной воды.

– Ну и отправляйтесь за ней, – проворчал Шрам. – Да поживей.

– Мы? – Тирион обменялся беспомощным взглядом с Пенни. – Вода тяжёлая. Мы не такие сильные, как вы. А можно… можно нам взять повозку с мулом?

– Ноги свои возьмите.

– Нам придётся раз десять ходить.

– Да хоть сто. Мне насрать.

– Нас всего двое… не сможем принести столько воды, сколько нужно хозяину.

– Возьмите своего медведя, – предложил Шрам. – Он ни на что не годен, кроме как таскать воду.

Тирион попятился.

– Как скажете, хозяин.

Шрам ухмыльнулся. Хозяин – о, ему это понравилось.

– Морго, принеси ключи. Наполните вёдра и живо назад, карлик. Ты знаешь, что бывает с рабами, пытающимися сбежать.

– Принеси вёдра, – попросил Тирион Пенни, а сам отправился с человеком по имени Морго забрать сира Джораха Мормонта из его клетки.

Рыцарь плохо приспособился к жизни в неволе. Когда его вызывали изображать медведя, похищающего прекрасную деву, он становился угрюмым, подыгрывать не желал и лишь вяло переставлял ноги, снисходя до участия в их шутовском балагане. Не пытаясь бежать и не угрожая насилием своим тюремщикам, Джорах либо просто игнорировал их приказы, либо в ответ ворчал сквозь зубы проклятия. Это совсем не нравилось Няньке, который выразил своё неудовольствие тем, что посадил Мормонта в железную клетку и приказал бить того каждый вечер, как только солнце утонет в Заливе Работорговцев. Рыцарь молча сносил побои. Были слышны лишь проклятия колошмативших его рабов и глухие удары дубинок о почерневшее и избитое тело сира Джораха.

«Он словно спрятался в раковину, – подумал Тирион, когда в первый раз увидел, как наказывают рыцаря. – Мне следовало придержать язык и позволить Зарине купить его. Возможно, это было бы милосерднее».

Щурясь, Мормонт вышел из тесной клетки. У него под глазами залегли чёрные круги, спина покрылась коркой запёкшейся крови, а разбитое лицо так распухло, что он почти утратил человеческий облик. Рыцарь был практически голый, если не считать набедренной повязки – грязного обрывка жёлтой тряпки.

– Поможешь им таскать воду, – велел ему Морго.

Сир Джорах ответил лишь мрачным взглядом. «Видимо, кое-кто предпочитает умереть свободным, чем жить рабом». Тирион, к счастью, этой бедой не страдал, но если бы Мормонт убил Морго, другие рабы не стали бы разбираться.

– Пойдём, – позвал карлик прежде, чем рыцарь выкинул что-то отважное и глупое, и заковылял прочь, надеясь, что Джорах последует за ним.

В кои-то веки боги были благосклонны – Мормонт пошёл следом.

Два ведра для Пенни, два для Тириона и четыре для сира Джораха – по два в каждую руку. Ближайший колодец находился к юго-западу от Ведьмы, поэтому они двинулись в этом направлении, весело позвякивая на ходу колокольчиками. Никто не обращал на них никакого внимания. Они были просто рабами, идущими за водой для своего хозяина. Ошейник давал определённые преимущества, особенно позолоченный ошейник с выгравированным на нём именем Йеззана зо Каггаза. Звон колокольчиков объявлял об их ценности каждому, имеющему уши. Раб был важен ровно настолько, насколько важен его хозяин. Йеззан являлся одним из богатейших людей Жёлтого Города и привёл на войну шесть сотен рабов-воинов, даже если при этом выглядел чудовищным жёлтым слизняком и вонял мочой. Ошейники позволяли им ходить в границах лагеря везде, где вздумается.

Пока Йеззан не умрёт.

На ближайшем поле Лязгающие лорды муштровали своих воинов. Сковывавшие рабов цепи издавали громкий металлический звук, когда те, маршируя с длинными копьями плечом к плечу, выстраивались в боевые порядки. Неподалёку другие рабы сооружали из камня и песка насыпи под баллистами и скорпионами, наводя орудия в небо, чтобы защитить лагерь в случае, если чёрный дракон вернётся. Вид этих потных, изрыгавших проклятия людей, с трудом затаскивавших на подъём тяжёлые машины, вызвал у карлика улыбку. Кроме того, повсюду – буквально у каждого второго человека – виднелись арбалеты, и на бедре висел колчан со стрелами.

Вздумай кто-нибудь спросить мнение Тириона, он бы ответил, что все их старания напрасны. Ручное чудище королевы нельзя сбить такими игрушками, если только один из этих длинных болтов от скорпиона не попадёт чудовищу прямо в глаз. Дракона не так-то уж легко убить. Пощекочи его всем этим – и только разозлишь.

Глаза – вот самое уязвимое место чудовища. Глаза и мозг. А вовсе не подбрюшье, как рассказывалось в некоторых старых сказках. Чешуя на брюхе была почти такой же крепкой, как на спине и боках. И уж точно не шея. Это уж совсем безумие. С тем же успехом несостоявшиеся драконоборцы могли пытаться потушить костёр, размахивая копьём. «Смерть исходит из пасти дракона, – писал септон Барт в своей «Необычной Истории», – но туда смерть не зайдёт».

Чуть дальше два легиона из Нового Гиса, сдвинув щиты, сошлись в схватке стена на стену. Сержанты в железных полушлемах с гребнями из конского волоса выкрикивали команды на каком-то собственном неразборчивом диалекте. Для неопытного наблюдателя гискарцы выглядели более устрашающе, чем юнкайские рабы-воины, но Тириона терзали сомнения. Может легионеры вооружены и организованы по образу и подобию Безупречных… да вот только евнухи другой жизни не знали, а гискарцы были свободными гражданами, призванными на срочную трёхлетнюю службу.