Воин - Дмитрий Колосов

— Уходите прочь! Быстрее!

Ни мгновения не сомневаясь, что они не осмелятся ослушаться его приказа, Конан повернулся к противнику и яростно напал на него. Мечи ударились друг о друга с удесятеренной силой. Черный Ормазд внезапно понял, на что рассчитывал Конан, скидывая свой шлем. Движения его стали более осторожны.

Никогда еще в жизни Конана не было столь долгого и трудного поединка. Никогда он еще не сражался с противником столь же неутомимым и умелым, и вдобавок имевшим в запасе такие силы, какими не располагал киммериец. Солнце уже спряталось за священной рощей, когда Черный Ормазд ухитрился зацепить меч Ульмвана острием своего клинка. Оружие рыбкой блеснуло в воздухе и упало шагах в двадцати от киммерийца. Вскинув над головой меч, Черный Ормазд двинулся на варвара, намереваясь снести ему голову. И в этот миг Конан бросил в него извлеченный из-под панциря нож. Будучи совершенно уверен в своей победе, Черный Ормазд не успел увернуться. Стремительно свистнув в воздухе, нож рассек ему щеку и засел глубоко в кости.

Черный Ормазд издал злобный крик, и в то же мгновенье все вокруг взорвалось ослепительным пламенем…

Лишь наутро амазонки осмелились приблизиться к этому месту. Никаких следов Конана и его спутников они не обнаружили. Земля здесь была совершенно выжжена. Огромное пятно гари простиралось от стен Аржума до священной рощи. С тех пор на этом месте никогда не росла трава.

Тайна судьбы великого воина, короля и варвара Конана осталась скрыта пеленою времени. Он так и не вернулся в свое королевство. Но древние хроники Немедии донесли до потомков весть, что примерно через два года после исчезновения Конана из Аквилонии на востоке от туранских степей объявились неведомые женщины-воительницы, возглавляемые могучим воином. Покорив местные племена, пришельцы стали тревожить владения туранских царей. Наскоки их отрядов были стремительны и неожиданны, а исчезали они подобно ночным призракам. Чтобы противостоять неведомому врагу, король Турана Одамед был вынужден перевести на восток дополнительные полки. Ни о каком походе на запад речь уже не могла идти, туранцы едва удерживали свои восточные границы.

Летописцы оставили нам портрет предводителя воительниц. Он был мудр, силен и непобедим. Его доспех не брали ни стрела, ни копье, а длинный меч не знал жалости. И никто никогда не видел его лица, скрытого забралом шлема. И никто не мог утверждать наверняка, что это был Конан. Но люди верили, что могучий киммериец благополучно вернулся на север и его непобедимый меч по-прежнему угрожает всем злым силам мира. Они хотели в это верить.

Ведь людям надо во что-то верить.

Всмотритесь в марево бесконечной степи. Бесконечной, подобно потоку времени. И вдалеке пригрезится всадник в черных доспехах, восседающий на могучем вороном коне. Никто не знает, сколько ему лет, никто не может точно сказать, сколько на его теле шрамов, никому не суждено сосчитать бесчисленные могилы поверженных им врагов.

Лишь ветер, лишь солнце, лишь жизнь, превращенная в легенду…

7. Ночь (продолжение)

Леонид закончил рассказ. Костер к этому времени потух. Завороженные волшебной легендой воины забыли подбросить в него сучья. Царь кашлянул, чувствуя сухость в горле.

— Ну все, друзья мои. Скоро рассветет. Нужно немного отдохнуть перед боем.

— Царь, как же все-таки закончилась эта история? — спросил один из молодых воинов.

— Никто не знает, — ответил Леонид. — Киммериец прав — король Конан исчез, и никто никогда не слышал его имени.

Леонид поднялся и пошел прочь от костра. Спартиаты безмолвно смотрели ему вслед. Провожаемый их пристальными взглядами царь подошел к небольшому полотняному шатру, разбитому специально для него, и скрылся внутри. Он собрался уже было лечь на постеленный на землю плащ, но вдруг ощутил чье-то присутствие. Напротив входа стояла небольшая закутанная с ног до головы фигурка, различимая в кромешной темноте лишь кошачьими глазами Конана. Почувствовав, что царь смотрит на нее, фигурка тряхнула головой, откидывая на спину капюшон, скрывавший лицо. Мягкий переливчатый голос произнес:

— Это была чудесная сказка, Юльм!

Юльм — именно так его нарекли при рождении. Осталось лишь пять человек, помнивших это имя. Она была шестой, но он полагал, что она мертва. Впрочем, так считали все.

В первое мгновенье, до того, как ночная гостья произнесла свои слова, он полагал, что пришла другая. Он решил, что пенорожденная нашла минутку и заглянула в его шатер, чтоб насладиться последней любовной ночью. Но этот голос принадлежал не Афо. Он был столь же нежен и мелодичен, но в нем слышалась великая сила, равной которой, быть может, не обладал ни один из живущих на земле. Этот голос принадлежал женщине, рожденной повелевать и решать судьбы народов, планет, целых Галактик. Это был страшный и в то же время прекрасный голос. Таким же было и ее лицо, смутное белеющее в ночном сумраке. Она улыбалась, ожидая, как он отреагирует на ее внезапное появление.

— Не думал увидеть тебя здесь, Леда.

— Ты неподражаем! — тихо воскликнула девушка, медленно приближаясь к спартиату. Она была хрупкой и едва доставала ему до груди, но он знал сколь обманчиво впечатление ее беззащитности. Он предпочел бы сразиться с двумя саблезубыми тиграми или гигантским питоном, чем с этой миниатюрной девушкой, которая едва ли могла удержать в руке тяжелый титановый меч. — Меня восхищает твое спокойствие. Командор, услышав мой голос, потерял дар речи.

Леонид усмехнулся.

— Жизнь отучила меня удивляться. Что привело тебя ко мне?

Девушка подошла к гиганту вплотную, тонкие пальцы пробежали по тугому бугру бицепса.

— Ну не будь так скучен. Мы ведь не виделись целую вечность.

— Пожалуй, дольше. Однако я не страдал от тоски по тебе.

— Еще бы! Земные красотки должны быть без ума по тебе, а ты всегда искал в женщине лишь женщину. Но разве я не нравилась тебе?

Девушка улыбнулась, блеснув в темноте белой полоской безупречных зубов.

— Нет! — отрезал Леонид.

— Жаль… — судя по голосу, гостья была искренне огорчена. — Почему-то мне всегда казалось, что я тебе небезразлична.

Спартиат слегка смутился.

— Прошло столько лет…

— Но тем не менее ты влюбляешься в артефакта с моим лицом! Это должно быть очень любопытно — заниматься любовью с артефактом!

— Она непохожа на тебя.

— Верю. Она добрее.

— Да.

— Ласковей. — Леонид кивнул. — Она умеет влюбляться, в то время как моя страсть основана на расчете. Командор создает себе странных артефактов… — Леда помедлила, затем жестко произнесла: