Танец с драконами - Джордж Мартин

На закате, когда море стало черным, как чернила, и заходящее солнце окрасило небеса в глубокий кроваво-красный цвет, Виктарион вернулся на палубу. Он был голым по пояс, а его левая рука по локоть залита кровью. Как только команда собралась, перешептываясь и оценивающе разглядывая его, он поднял вверх обугленную, почерневшую ладонь. С его пальцев поднялась струйка темного дыма, когда он указал на мейстера:

— Взять его! Перерезать глотку и выкинуть в море. Тогда у нас будет попутный ветер до самого Миэрина.

Мокорро видел это в своих огнях. Он также видел, что девка вышла замуж, ну да что с того? Она будет не первой, кого Виктарион Грейджой сделал вдовой.

58. ТИРИОН

Лекарь зашел в палатку, бормоча любезности, но одного вдоха мерзкого воздуха и взгляда на Еззана зо Каггаза ему хватило, чтобы замолчать.

— Бледная кобыла, — сказал он Конфетке.

Какой сюрприз, подумал Тирион. Кто бы догадался? Помимо каждого, у кого есть нос, и меня с его половинкой.

Еззан горел в лихорадке, судорожно извиваясь в луже собственных экскрементов. Его дерьмо превратилось в коричневую слизь с прожилками крови… и вытирать ему желтую задницу выпало Йолло и Пенни. Даже с их помощью хозяин не мог подняться — все его угасающие силы уходили на перекатывание на бок.

— Мое искусство здесь не поможет, — изрек лекарь. — Жизнь благородного Еззана в руках богов. Держите его в прохладе, если сможете. Говорят, это помогает. Приносите ему воду. — Больные кровавым поносом постоянно страдали от жажды, выпивая галлоны между опорожнениями. — Чистую воду и столько, сколько он сможет выпить.

— Только не из реки, — вставила Конфетка.

— Ни в коем случае, — и на этом лекарь испарился.

Нам тоже надо спасаться бегством, подумал Тирион. Он был рабом в золотом ошейнике с маленькими колокольчиками, весело звеневшими при каждом его шаге. Одно из особенных сокровищ Еззана. Честь, неотличимая от смертного приговора. Еззану зо Каггазу нравилось держать своих любимцев поближе к себе, и поэтому, когда он заболел, заботиться о нем пришлось Йолло, Пенни, Конфетке и остальным его сокровищам.

Бедный старина Еззан. Лорд жиров оказался не так уж плох по сравнению с другими хозяевами. В этом Конфетка была права. Прислуживая на его ночных пирушках, Тирион вскоре узнал, что именно Еззан стоял во главе тех юнкайских лордов, которые поддерживали сохранение мира с Миэрином. Большинство других только прожигали время, ожидая прихода армий из Волантиса. Некоторые хотели взять город штурмом немедленно, чтобы волантийцы не лишили их триумфа и лучших трофеев. Еззан же всего этого не одобрял. Равно как и не давал согласия на возвращение заложников Миэрина с помощью требушета, как предлагал наемник Кровавая Борода.

Но за два дня многое может измениться. Два дня назад Нянька был крепким и здоровым. Два дня назад Еззан не слышал топота призрачных копыт. Два дня назад флот Старого Волантиса находился на два дня дальше от них. А сейчас…

— Еззан умрет? — спросила Пенни своим особенным «пожалуйста-скажите-что-это-не-так» голоском.

— Все мы умрем.

— Я имела в виду — от поноса.

Конфетка ответила им взглядом, полным отчаяния:

— Еззан не должен умереть.

Гермафродит погладил лоб их огромного хозяина, убирая назад его вспотевшие волосы. Юнкаец застонал, и еще один поток коричневой воды хлынул по его ногам. Его постель испачкалась и смердела, но они никак не могли передвинуть его.

— Некоторые хозяева освобождают своих рабов, когда умирают, — сказала Пенни.

Конфетка захихикала. Это был ужасный звук.

— Только любимчиков. И они освобождают их от мирских невзгод, чтобы те сопровождали своих обожаемых хозяев в могилу и служили им в загробном мире.

Уж Конфетка-то знала. Ей первой перережут глотку.

Заговорил козлоногий мальчик:

— Серебряная королева…

— …мертва, — закончила Конфетка. — Забудь о ней! Дракон унес ее за реку. Она утонула в Дотракийском море.

— Нельзя утонуть в траве, — возразил козлоногий мальчик.

— Если бы мы были свободными, — сказала Пенни, — мы могли бы найти королеву. Или, по крайней мере, отправиться на ее поиски.

Ты на собаке, а я на свинье, в погоне за драконом по Дотракийскому морю. Тирион поскреб шрам, чтобы удержаться от смеха.

— Именно этот дракон уже выказал свою любовь к жареной свинине. А ведь жареный карлик вдвое вкуснее.

— Я просто мечтаю, — грустно произнесла Пенни. — Мы могли бы отсюда уплыть. Снова появились корабли, война ведь закончилась.

Разве? Тирион был склонен в этом сомневаться. Пергамент подписан, но войны идут не на пергаменте.

— Мы могли бы уплыть в Кварт, — продолжала Пенни, — Улицы там вымощены нефритом, так всегда говорил мой брат. А городские стены — одно из чудес света. Когда мы выступим в Кварте, на нас польется дождь из золота и серебра, вот увидишь.

— Некоторые из тех кораблей в заливе — квартийские, — напомнил ей Тирион. — Ломас Длинный Шаг видел стены Кварта. Мне вполне хватает его книг. Я и так уже достаточно далеко зашел на восток.

Конфетка слегка прикоснулась влажной тряпкой к лихорадочно пылающему лицу Еззана:

— Еззан должен жить. Не то мы все умрем вместе с ним. Бледная кобыла уносит не каждого всадника. Хозяин поправится.

Явная ложь. Было бы чудом, если бы Еззан прожил еще один день. Как казалось Тириону, лорд жиров и так уже умирал от какой-то отвратительной болезни, которую он принес из Сотороса. А кровавый понос просто ускорит его конец. На самом деле, это даже милосердно. Но себе карлик такой участи не пожелал бы.

— Лекарь сказал, что ему нужна свежая вода. Мы ее поищем.

— Ты так добр, — безжизненным голосом ответила Конфетка. Но не только страх перехватывал ей горло — среди всех сокровищ Еззана, казалось, она одна по-настоящему любила их огромного хозяина.

— Пенни, пойдем со мной.

Тирион откинул полог палатки и вывел ее на жару миэринского утра. Воздух был удушливым и гнетущим, но все же принес долгожданное облегчение после миазмов пота, дерьма и болезни, наполнявших роскошный шатер Еззана.

— Вода поможет хозяину, — заявила Пенни. — Так ведь сказал лекарь, она должна помочь. Свежая вода.

— Няньке свежая вода не помогла.

Бедный старина Нянька. Солдаты Еззана швырнули его в повозку с трупами прошлым вечером на закате, как еще одну жертву бледной кобылы. Когда люди умирают каждый час, никто не присматривается к очередному мертвецу, особенно к такому презренному как Нянька. Другие рабы Еззана отказались и близко подойти к надсмотрщику, когда у того начались судороги, поэтому согревать его и поить выпало Тириону. Разбавленное вино, сладкий лимонад и немного чудесной горячей похлебки из собачьих хвостов с небольшими ломтиками грибов. Выпей, Нянька, ведь нужно чем-то заменить эту дерьмовую водицу, брызгающую из твоей задницы. Последнее, что произнес Нянька: «Нет». А последнее, что он услышал: «Ланнистер всегда платит свои долги».