Сценарист (СИ) - Син Айкава

— ЗАМОЛЧИ! — последний раз заорал Айкава, после чего закрыл руками уши и прикрыл глаза.

Парень стоял на разбитой крыше, проклятый выборами своего прошлого, которые оставили след на его душе. Он отказывался принимать правду, которую ВЗО выставлял перед ним, и искал способ убежать от зловещего откровения. Отрицание было его единственным спасением, последней опорой в беспросветной пучине самоуничтожения, последним его щитом, что скрывал тело подростка с всё ещё детской душой.

«Он не прав. Ничего из этого не так. Я делаю то, что нужно, чтобы достичь своих целей. Невинные жертвы — это просто цена, которую приходится платить», — мысленно убеждал себя Син, отрицая и смягчая ужасную реальность. Громкие слова Все За Одного бурлили в его голове, но он отказывался слушать, затыкал уши и уводил взгляд, чтобы не столкнуться с правдой, которую не хотел видеть.

Темные глубины его сознания были заполнены множеством переживаний и внутренней борьбы. Он боялся признать свои слабости и ошибки, потому что это означало бы смотреть в зеркало и увидеть лицо настоящего злодея. Он хотел быть героем своей истории, но страх и отчаяние сковывали его, превращая в пленника своих собственных демонов. Сущность его нравственной дилеммы сверлила его душу, словно ядовитый коготь, но он снова и снова отвергал ужасную правду, предпочитая обманывать себя, не вникать в свои настоящие чувства и мотивы. Он стремился держаться за свои старые убеждения, несмотря на потрескавшиеся основы, несмотря на то, что уже давно потерял свою первоначальную миссию и стал просто инструментом разрушения, который желает только уничтожать.

«Я прав... Я всегда был прав. Мир должен измениться, и я сделаю это любой ценой! Все они поплатятся за то, что сделали с нами!», — настойчиво повторял он самому себе, словно заклинание, которое могло бы защитить его от беспощадной реальности.

Но его внутренний конфликт продолжался, и в его сознании возникали образы тех, кого он уничтожил, образы тех, кого он предал. Они стояли перед ним в бесконечном марше утраты и страдания, напоминая ему о его тёмном пути и его собственной утрате. Он пытался отгородиться от этих мыслей, но они проникали сквозь все его защитные барьеры.

В следующий раз, когда он открыл глаза, перед ним предстала уже совершенно другая картина — теперь он стоял напротив Всемогущего в своей истинной форме, что прямо сейчас стоял на коленях перед ним, глядя на парня с широко открытыми глазами.

— Ты оставил нас всех страдать в тот день, Всемогущий. — сказал Айкава, встав прямо над героем. — И я не могу тебе этого простить.

— Не бери грех, Син! — попытался отговорить его герой. — Ты всё ещё можешь вернуться на правильный путь! Да, я виноват! Я… я не достоин носить звание героя после этого, но… тебе не нужно становится на тёмный путь. — произнёс герой номер один.

— Уже поздно, Всемогущий. — обречённо ответил Айкава, занеся щит для финального удара. — Мне уже путь заказан, так что и терять мне больше нечего. — продолжил говорить он, после чего взглянул на вертолёт, который снимал происходящее. — Настал час искупления, герой. — вернув взгляд, произнёс Айкава.

В этот же момент всё затихло. Все шумы, что царствовали вокруг, внезапно прекратили существовать. Слышался лишь лёгкий ветерок — ветерок, что будто бы дул в пустоте.

— Ты совершил ошибку, мальчик мой. — сказал Всемогущий с каменным лицом и пустым взглядом. — Меня не было там.

Слова Всемогущего пронзили Сина как острый клинок, и его руки начали дрожать, когда он слышал эти откровенные правдивые слова. Это был удар прямо в его сущность, в его убеждения, которые он пытался так страстно защищать. Шок и паника захлестнули его, как волны океана, и он чувствовал, что твердая почва исчезает под его ногами.

«Это не может быть правдой! Нет, нет, он лжёт! Он просто пытается меня запутать!», — мысли кружились в голове Сина, а его сердце громко стучало в груди, будто хотело выбраться из его груди на свободу от ужасной реальности. Отрицание вступило в схватку с правдой, и он начал отшатываться назад, пытаясь отдалиться от героя номер один.

«Я не верю! Я не верю! Это всё ложь!», — кричал он, прикрывая лицо руками, словно хотел закрыться от боли и разочарования, которые сейчас пронизывали его сущность. Он отрицал возможную правду, но она была слишком яркой и безжалостной, чтобы скрыться от его взгляда.

В следующий раз, когда его глаза снова открылись, он заметил, что теперь находится в том самом небольшом зелёном оазисе, в котором совсем недавно он был вместе с Дженсеном. Именно там они откопали ту самую небольшую ядерную бомбу, при помощи которой им удастся подорвать здание геройское агентство Звезды и Полосы. В руках парня в данный момент была то самое оружие, что способно вызвать страх у всего населения земли.

В этот момент его глаз снова приметил ту самую небольшую надпись, сделанную белой краской, что прямо сейчас красовалась на тёмно-зелёном корпусе взрывного устройства.

«The Greatest Sin».

— Что-то интересное? — задал вопрос Дженсен, подходя ближе к подростку.

— Похоже, эта бомба ждала меня. — ответил парень, ухмыляясь, указывая пальцем на надпись.

Бывший солдат же недовольно нахмурился, взглянув на руки парня. В его глазах можно было увидеть даже капельку раздражения.

— Неудачный розыгрыш. — коротко высказался Дженсен.

— Ты вообще про что? — не понимал Син.

— Хоть бы пальцы вытер перед тем, как попытаться дурить меня. — ответил Тодд и отошёл от парня. — Это не те предметы, на которых нужно оставлять автографы.

Айкава же не понимал причин раздражения напарника, пока вновь не взглянул на свои руки. В этот же момент его глаза расширились от увиденного.

Его пальцы были покрыты свежей белой краской.

Страх сковал его, как холодная рука, сжимающая его сердце. Он не мог объяснить, как белая окрашивающая жидкость появилась на его пальцах, и это заполняло его ум смутным чувством ужаса. Он судорожно стал стирать краску с пальцев, но она оставалась на коже, словно напоминание о том, что произошло. Его руки дрожали, когда он попытался припомнить, как это могло произойти.

«Это не я сделал эту надпись! Я не контролирую свои руки! Кто-то или что-то ещё здесь... Что за хрень здесь происходит?!», — думал парень, во время чего его мысли смешивались с страхом и недоверием.

«Может быть, я и в самом деле не контролирую свои поступки? Может быть, всё это время мною управляет кто-то?», — панически подумал он, чувствуя, что его реальность разлагается, словно песчаный замок под воздействием волн.

Он вспомнил разговор с Всемогущим, слова ВЗО и его собственные ужасные деяния. Все эти мысли и воспоминания слились в гнетущий комок, который заковал его в безвыходность.

«Может быть, я действительно теряю разум? Может быть, я не могу доверять своим собственным мыслям и действиям?», — кипело внутри него, и он начал отступать, отходя от ядерной бомбы, словно она стала символом его собственной опасности.

Сину показалось, что вокруг него скопилась плотная тьма, что она сгущается вокруг него, словно хочет поглотить его целиком. Его голова кружилась от мыслей, и он уже не мог отличить, что является реальностью, а что — продуктом его сумасшедших фантазий.

— Помоги мне, Син! — послышался голос позади парня.

Айкава тут же обернулся и увидел знакомый детский силуэт, что прямо сейчас тянул свою руку к нему, надеясь на спасение. Из-за плотной тьмы было трудно разглядеть детали этого самого силуэта, но парень с ужасом подметил одну очень важную его особенность, от вида которой у него сжалось сердце.

Рыжие волосы.

— Мики? — с неверием в голосе спросил Син, широко распахнув глаза.

Силуэт же не отвечал, но этого было и не нужно, ибо Айкава уже сам ответил на свой вопрос. Ребёнок всё ещё продолжал тянуть руку к нему, и Син не мог ответить ему отказом, поэтому он также вытянул и свою, надеясь схватиться за ладонь знакомого мальчика, дабы вытянуть его из пучин тьмы.