Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник - Егор Шевелёв

Чтение Достоевского пробуждает во мне аппетит. Делаю рис с супом и псевдоколбаской. Их я накупил целых 20 штук, вместо 10, на случай длительного отсутствия самовара. Также я хотел купить 5 пачек кукурузы (её не надо заливать кипятком и можно есть просто так), но её не оказалось в наличии и тем лучше. После второго обеда полагается вздремнуть. Выпитое накануне кофе не содействует. Наелся до отвала, а сон не идёт. В хате тихо. Телефоны пустуют. Чувствую усталость и сытость, а уснуть не могу. Ну, что ж, значит, буду бодрствовать.

Лежу на животе, укрывшись одеялом до плеч, читаю Достоевского. Новые лампы освещают всю комнату приятным для глаз белым светом. К трём часам нас посещает почтальонша. Я на неё никак не реагирую, так как писем ни от кого не жду. Тем не менее, она называет моё имя и фамилию, причём первыми. Удивительно! Раскрываю одеяло, опускаю ноги в кроссовки и топаю к столу, попутно доставая из кармана «айди». На столе среди писем лежит небольшая посылочка с полсотней почтовых марок, наклеенных на целлофановую упаковку Укрпошты. Пришли очередные книги, причём неожиданно быстро. Буквально 10 дней прошло. Почтальонша вскрывает при мне посылку, лениво и невнимательно перелистывает книги, подталкивая их ко мне по столу по мере просматривания. Батарея марок на посылке приковывает всеобщее внимание. Вместе с книгами мне достаётся и разорванный пакет с марками и адресом. Пакет я выбрасываю, книги отношу на кровать. Достоевский откладывается на потом. Набоков, Розанов, Леви, Фицджеральд и несколько других, более развлекательных книг. Пролистываю «Дар» Набокова. С абзацами автор не слишком дружил, диалоги расписаны в кавычках вместо привычных тире на каждой новой строчке – на манер английского языка. Собственно, это я и хотел увидеть. Теперь мне мои диалоги в кавычках совершенно не режут глаз, можно писать и так, мне почему-то так легче. Нутром чую – надо расширять кругозор в сторону русскоязычных писателей эмигрантов. Ведь и я, в некоторой степени, сейчас эмигрант, хоть и поневоле.

Дозвониться домой и отрапортовать о прибывшей посылке так и не получилось. Трубки телефонов упорно пищат, АТС не работают. Прошёл слух, что будут повышать тарифы на телефонные разговоры. Гудок в трубке раздался ровно в 8 вечера, вызвав доселе невиданный ажиотаж и толкучку у телефонов. Где-то в это время я пошёл в душ, а затем провёл пару часов за карточной игрой. Играем в «джин». В воздухе витает идея об игре в Пиковую Даму, она же Ведьма. Вчетвером играть не так интересно, а пятого игрока всё никак не найдём, он вечерами работает на кухне.

Среда 24 ноября 2010.

Начал реально ощущаться дух Нового Года. Сегодня на обед давали молоко у которого срок годности до 2-го декабря. Декабрь на носу! Как же быстро и бестолково пролетел (почти пролетел) ноябрь.

Читаю Набокова, всё вдохновляюсь что-нибудь написать. Вместо этого, к сожалению, лишь бесцельно дрыхну.

Вечером в очередной раз шумно и весело играли в Пиковую Даму. Зрители, увлечённые ходом игры, присоединились к нам после второй сыгранной партии. В целом количество игроков выросло аж до шести. С трудом удалось разместиться вокруг одной кровати. Чем больше игроков, тем на дольше затягивается одна партия. Пиковая Дама успевает сделать несколько кругов, накаляя атмосферу. Все с весёлым видом блефуют, перетасовывая свои карты в руке. Я так заигрался, что даже чуть не забыл поужинать. За пол часа до отбоя сделал себе супчик. Игра продолжалась до выключения света. Думаю, завтра игра продолжится.

Четверг 25 ноября 2010.

Погода лондонская. Пасмурно, туман, моросит мелкий дождик. Кондиционеры работают на ура, иссушая воздух. Ночью проснулся от жажды, нащупал под кроватью вчерашнее молоко (первая вчерашняя упаковка ушла на кофе, на ужин дали ещё одну). Оно не успело прокиснуть за ночь на холодном полу. Все окна в хате с внешней стороны, за стеклом заставлены в два ряда упаковками молока. Снаружи, на улице около 10-ти градусов тепла. Я не люблю пить холодное молоко, оставил свою пачку просто под кроватью. Утолил жажду и уснул.

Проснулся я от необычной суеты в хате. Одновременно как-то непривычно пусто и шумно. Поднялся, умылся, выпил кофе, окончательно расчухался и «въехал в тему». С праздником вас, уважаемые пилигримы! Оказывается сегодня День Благодарения. Индейка и всё такое. Очередь к телефонам с самого утра, человек 15 отправились на свиданку (вот почему так пусто). Вместо наших обычных дежурных ментих работают какие-то чужие, подменяющие. Распространяются слухи о праздничном обеде. Индейкой меня не удивишь – и так едим её каждую неделю. Пока мне не сказали, что в макаронах находится перемолотая индейка, я и не знал, что ем индейку, думал обычная курятина. Вкуса абсолютно не имеет. Предвкушаю царский обед (нет, подумать только – сам не верю, что вспоминаю Грецию и те греческие обеды.) Там в тюрьме на Рождество давали по пол-индейки! Навскидку полтора-два килограмма мяса! Одна порция! Плюс картофель фри, свежий греческий салат, стакан вина и ещё что-то. Индейка зажаренная, вкусная со специями и не из супермаркета, а выращенная прямо на острове. Мы эту индейку успешно кушали на протяжении нескольких дней, благо холодильник был. Ножку, крылышко, грудку… Посмотрим, повлияло ли на сегодняшний обед сокращение бюджета или нет.

К 11-ти часам нас зовут на обед. Наша хата никогда не собиралась в предбаннике так быстро. Шеренга предвкушающих топает в столовую. Внутри пахнет чем-то приятно-сладким. Сидящие за столами обитатели других хат уже съели свои порции, понять заранее по дороге до окошка выдачи, что там дают, не получается. Получаю поднос с пайком – тяжёлый, но ничего экстраординарного. Наливаю себе чашку псевдосока, присаживаюсь и начинаю изучать содержимое подноса. Шпинат в одной секции соседствует с мармеладом в другой секции. Ещё одна небольшая секция вмещает в себя кусков шесть отварной тыквы. Основное блюдо что-то страшное, ужасное, политое соусом, неприглядное и несъедобное на вид. На двух кусочках хлеба в крайнем отделении покоится заманчивый белый бумажный пакет с горячим содержимым. Разворачиваю – внутри белое мясо индейки. Заворачиваю и прячу в карман. Такое впечатление, что её специально подготовили на вынос. Почти все засовывают эти пакетики в карманы, некоторые кушают всё на месте. Мой сосед через стол высыпал индейку на хлеб, а бумажным пакетом прикрыл страшнючее основное блюдо. «Не могу смотреть на него – портит аппетит». Улыбки. Под хлебом обнаружился тонкий кусочек кекса. Кекс с изюмом и тёртой морковью. Вероятно, вершина кулинарного искусства американской кухни. Съедаю тыкву, мажу мармелад на хлеб и съедаю его, закусываю кексом. Индейка приятно греет бедро в кармане. Сочтём это завтраком, а не обедом. Не успел я доесть кекс, как нас уже поднимают со столов. Действительно, нереально всё съесть за отведённые 10 минут, а тем более насладиться едой. Несолёной едой. Здесь в столовой не кушают, а потребляют отведённые дневные калории. Техническое поглощение безвкусной пищи, а не трапеза. Полный аскетизм.

Днём у телефонов светопредставление, очереди дикие, все хотят поздравить своих домашних, а телефонов всего три. Мне не к спеху. Ложусь читать книжку. Часам к двум делаю себе рис, раскрываю пакет с индейкой. Холодная она не выглядит привлекательной. Крошу её чистыми пальцами в рис. По цвету и фактуре она напоминает древесину. Несолёная отварная безвкусная индюшатина. Специи от супов спасли положение, придав получившейся смеси вкус курятины. На вечер осталось полпакетика индейки. Стараюсь не вспоминать Грецию. Звоню домой. На Украине непонятно почему тоже пытаются праздновать День Благодарения. Как говорится «а повод всегда найдётся». На ужин дали салат из тунца. Наверное, это самое дорогое и вкусное блюдо всей здешней кухни. Более поздним вечером, глядя на недоеденные запасы индюшатины, мы поужинали ещё раз. Много мяса, майонеза, мало риса и вермишели. Наелись до отвала. И не мы одни: вся хата исступлённо доедала индюшатину. Свет не потушили, время около 11 вечера. Тишина. Многие уже спят – вот что сытость творит с людьми.

Пятница 26 ноября 2010.

Игра «Пиковая Дама» покинула наш скромный кружок и распространилась по хате, как эпидемия заразного вируса. Вечером часть вовлечённых в игру удалилась играть в игровую комнату, вызвав там ещё больший интерес у зрителей. Новые зрители не могли спокойно наблюдать за столь весёлой игрой и незамедлительно к ней присоединялись. Играющих стало семеро. Игра длилась с пяти вечера до полуночи. Под конец игроков стало восьмеро и играли они стоя, обступив плотным кольцом свободную кровать. Всю соль, весь дух и все захватывающие эмоции игре придают афроамериканцы. Без них игра была бы скучной. Она пробуждает в них некие первобытные инстинкты, бурно вырывающиеся наружу. Игрок, вовремя соскочивший из игры, на радостях искренне вопит и прыгает на месте. А за ним второй, третий… Они тут же начинают не зло подтрунивать над оставшимися в игре. Это в комплексе и привлекает всё новых игроков.