Мой лучший враг - Эли Фрей

– А я видел фотки, – подал голос Женя, – только, сорри, постеснялся их содрать. Там такая толпа была… Извини.

Я кивнула. Я все равно была благодарна ему за честный ответ, а всем – за их участие.

– Ну ты не переживай, главное, – ободряюще улыбнулась Анька. – Это все ерунда. Я не думаю, что это повторится. Нагадили в тапки – и успокоились. Наверняка какие-нибудь телки завидуют.

– Чему завидовать-то? – удивилась я. – Было бы чему…

– Ну, мало ли… Ну, в общем, не переживай. Мы все за тебя. Если еще вдруг такая гадость повторится, фотографии всякие, сразу же снимем.

Я кивнула. Мне было приятно, что они за меня. Хотя за спиной я все еще продолжала слышать смешки и перешептывания.

По коридору я шла, глядя в пол. Может, когда, наконец, все насмотрятся на меня, то снова перестанут меня замечать? Сколько должно пройти времени?

На истории, уткнув нос в учебник, я пыталась сосредоточиться на параграфе.

– Не понимаю, зачем это нужно Стасу? – покачала головой подруга, аккуратно подрисовывая Михаилу Васильевичу Фрунзе усы.

Я уже несколько раз прочитала главу про адмирала Колчака и не запомнила ни строчки. Вздохнула. Отодвинула учебник, и мы с Дашкой принялись рассуждать об утренней ситуации.

Наша болтовня отозвалась мне боком – меня вызвали к доске и поставили тройку за плохой ответ по параграфу.

На переменах все пялились на меня. Хотелось надеть на голову рюкзак, чтобы никого не видеть. И чтобы меня не было видно.

Зачем? Зачем он это сделал? Вчера, когда мы стояли на поле, мне на секунду показалось, что все может вернуться. Что все может быть как раньше. Что возможно все изменить, вернуть утраченную дружбу. Я ошиблась. Стас уже никогда не сможет быть таким, как прежде.

На большой перемене мы пошли в столовую. Я не хотела идти. Знала, что на меня будут опять все пялиться. Но я не хотела отсиживаться в кабинете. Пусть все знают, что мне абсолютно плевать на эту ситуацию и я не собираюсь переживать из-за подобной мелочи.

Мы с Дашкой сидели за столом, поедая пирожки и запивая их чаем.

Вошел Стас, следом – его стая. Он смотрел прямо на меня и улыбался.

– О, посмотрите-ка, кто тут сидит! – громко воскликнул он, привлекая внимание всей столовой. – Мы видели, видели твои фотки, – радостно пропел Стас, подойдя близко к нашему столу. – Что, заразила кого-то сифилисом, и бедняга решил отомстить?

Вокруг стали раздаваться смешки. Я глубоко вздохнула. Попыталась ответить спокойным тоном:

– Мы оба знаем, что эти фотографии повесил ты.

– Я? – Стас от удивления округлил глаза. – Зачем мне это надо? Я пока что тебя не драл… Хотя… Это было в планах. Но раз у тебя сифилис, найду кого почище.

И снова гаденькое хихиканье вокруг. Я не смогла найти достойного ответа, настолько поразили меня его слова. Я просто сидела, уставившись в стакан с чаем. Стас не стал дожидаться ответа и пошел вставать в очередь. Хотя очередь – неправильное слово. Пошел распихивать всех, чтобы пролезть в начало.

– Не обращай внимания, – Дашка погладила меня по руке. – Он добивается того, чтобы ты сдалась. Разревелась, убежала. Слетела с катушек.

– Не дождется, – фыркнула я. – Я сильнее этого. Я буду делать вид, что меня нисколько не задевают его насмешки и оскорбления. Я сильная. Я выдержу.

– У тебя что-то на губе, – сказала Дашка.

Я облизала губы. Почувствовала соленый вкус и вытерла рукой губу – на ладони осталась красная полоска. Я прокусила губу до крови и даже не заметила этого.

Этой ночью мне снова приснились кролики в своих колыбельках. Я проснулась от собственного крика. Этот жуткий кошмар никогда меня не оставит. Как и Стас.

Всю неделю я ходила как привидение. С каким-то тупым равнодушием выслушивала очередные насмешки Стаса, никак не реагировала на любопытные взгляды и смешки за спиной.

В субботу был День учителя. День самоуправления. Обычно уроки проводили только ученики десятых и одиннадцатых классов, но в этом году почему-то включили и некоторых учеников из девятых. Нам с Дашкой поручили вести два урока: первый – биология в шестом «Г» и шестой – география в шестом «В».

– А я тебя знаю! – крикнул мне на первом уроке какой-то мальчик с задней парты. – Ты – Тамарка-давалка.

Я замерла.

– Очень смешно, – попыталась я отшутиться. – Глупо и совсем не в рифму.

– Так это и не я придумал, – удивленно ответил мне мальчик. – Это все так говорят. Я бы придумал пооригинальнее, но раз все так говорят, то и я стал говорить. А еще все говорят: у Тамарки Мицкевич лобковые вши!

Какая-то девочка напала на него:

– Дурак! Ты даже не знаешь, что это! Повторяешь, как попугай! Дашка шикнула на мальчишку так, что маленький наглец быстро заткнулся.

Я тяжело вздохнула – даже дети теперь говорят про меня гадости. Я удивленно посмотрела на Дашу.

– Лобковые вши? Что-то новенькое. Интересно, где же кроется источник?

– Найдем, – уверенно сказала подруга.

Вечер субботы прошел неважно. Приехали мама с дядей Костей, но обстановка была напряженной. Дед ушел к какому-то своему другу-охраннику на день рождения и пропал. Телефон не отвечал. Мы все были как на иголках – куда идти? Где искать?

В конце концов трубку он взял. С ним разговаривал дядя Костя. По их разговору я поняла, что дед в полном неадеквате и сам не знает, где он. Говорит, сидит на каких-то ступеньках. Ничего не понимает и не видит вокруг. И еще дед сказал, что ему мокро.

– Так, будем рассуждать логически, – дядя Костя включил ноутбук. – Примерно в каком районе он ходил на день рождения?

– Он у Михалыча был на даче, там частный поселок, – сказала бабушка, чуть не плача. – Но Михалыч сказал, он давно ушел. Ругалась на них, что ж они ему такси-то не вызвали? Они сказали, что пытались, но вы же знаете его… «Какое такси, еще деньги тратить! Сам, что ли, не дойду?» – и вот дошел. Куда? На какие ступеньки?

Бабушка махнула рукой.

– Так. Ну-ка все показали мне, где на карте этот частный поселок, – скомандовал дядя Костя.

Бабушка ткнула в монитор.

– Так… Рассуждаем дальше. Дед домой мог пойти двумя путями. Либо по дороге, либо через парк. Через парк проходит река, насколько я вижу по карте… а он мокрый. Либо описался, либо и правда залез в реку. Парк, судя по карте, длинный. Наверно, он в какой-то момент устал. Либо в парке, либо после. Что у нас тут дальше?

– В парке нет зданий со ступеньками. Но чуть дальше Дом культуры, – вспомнила я. – И там есть ступеньки.

– Элементарно, Ватсон! – дядя Костя поднял вверх палец. – Бегом в машину, пойдем искать.

Мы всей семьей забились в машину. Логика не подвела – дед сладко похрапывал на ступеньках Дома культуры. Он был мокрый и весь в тине – видно, прошел по реке. Мы загрузили его тушу в багажник.

Бабушка стала причитать: жалко в багажник!

– Я салон только что помыл! – заворчал дядя Костя. – Уделает мне все! А в багажнике комфортно и просторно. Там Томка знаешь сколько раз ездила?

Я кивнула. Багажник был просторным. И там было очень уютно. Вскоре мы доехали до дома, втащили деда в комнату, бабушка переодела его. Он немного оживился и протрезвел. Захотел пива. Бабушка стала на него орать. Он нахохлился, как воробей, и заворчал:

– Если мне не дадут пива, я залезу на стенку и буду там сидеть.

– Лезь хоть на потолок и живи там! Хоть отдохну от тебя! – ответила бабушка.

В конце концов все улеглись спать.

В воскресенье пошла с Дашкой гулять. Она захотела выпить. Мы купили «Редс» и пошли в ее двор на детскую площадку. Из Дашкиного подъезда вышла компания и направилась к нам. Она хорошо знала этих ребят, один из них ей даже нравился. Чуть позже подъехал какой-то парень на скутере. Все стали обсуждать его скутер, бензин и движок. Мне было скучно. Потом Дашка села на качели, ей нравилось качаться. Я бегала восьмеркой вокруг качелей, каждый раз уворачиваясь от них. Дашка качалась и визжала, думая, что вот-вот собьет меня. Но я обожала эту игру, мы придумали ее еще со Стасом, и носиться восьмеркой между движущимися качелями было здорово. Еще круче – когда качелей двое. Тогда игра становится сложнее, опаснее… и интереснее.

Подъехала машина. У меня подкосились ноги – я узнала ее. Черную «двенашку», которую видела у фонтана. Парни из компании стали что-то кричать парням из «двенашки». Мной овладело нехорошее предчувствие… Так и есть. Отрылась пассажирская дверца, и вышел Стас. К нам подошли парни из «двенашки», поздоровались со всеми.

– Привет, дынька, – Стас схватил Дашку, которая уже слезла с качелей, и стал кружить. Подруга была уже «хороша», и такое кручение доставляло ей удовольствие. Она смеялась и визжала.

Я сидела на лавочке. Стас заметил меня, обошел лавочку сзади, с кем-то поболтал за моей спиной. Потом на мои плечи тяжело опустились чьи-то руки.

– Привет, гном, – раздалось шипение у уха. Я не ответила на приветствие.

– Стас, ты чего сзади трешься? Садись рядом! Тут места полно! – сказал парень, сидевший рядом со мной.