Затерявшийся в кольце бульваров - Михаил Климман

На одном из поворотов он увидел главный выход, милицейского сержанта у стеклянной стенки. Казалось, вот она – свобода, он присел понаблюдать за столик в кафе, прикрыв ладонью ухо, как выпускают из этого здания, и именно в этот момент задержали девушку, которая шла на выход без пропуска. Был вызван наряд, и ее повели куда-то в глубь телецентра, а Дорин отправился бродить дальше.

Как он понимал, у такого большого здания не может не быть дополнительных выходов, служебных, пожарных и так далее. Их-то и надо было найти, потому что шанс, что там охрана менее строгая и внимательная, существовал. Шанс, конечно, не очень большой, но проверить его надо было, не лезть же прямо в лапы к ментам со своей уликой, то есть, конечно, приметой.

Есть хотелось неописуемо, кроме неизменной маркизовской бурды, с самого утра ничего в желудке не было. До съемок волновался, а после… После буфетов и кафе он видел несколько, да только за бесплатно там не подавали.

Кроме голода мучила еще боль в ребрах – они не привыкли к таким нагрузкам и выражали недовольство. Надо было бы посидеть, а лучше полежать хоть какое-то время. Он было пристроился отдохнуть на одной из лавочек, но в конце коридора показались два человека в серой милицейской форме, может, конечно, артисты, но Дорин встал и захромал оттуда – от греха подальше.

Он брел по какому-то очередному проходу, когда услышал сзади звук открываемого замка. Коридор оказался тупиковым – ни одна дверь не вела на лестницу или в другой коридор. Две были просто заперты, а третья открывалась в комнату, где два пролетария яростно сражались в домино. Надо было возвращаться.

Андрей повернулся и увидел, что на пороге одной из комнат, дверь которой он миновал пару минут назад, стоит лысоватый человек лет пятидесяти– шестидесяти в толстых роговых очках и внимательно смотрит на него. Дорин в принципе не большой любитель демонстрировать кому-нибудь свою личную жизнь, за последние дни внимательные взгляды стал любить еще меньше – ничего хорошего ждать от них он не мог. Но выхода у него не было – сзади тупик, и он пошел к человеку, стараясь сделать вид понезависимей.

– Заблудился? – весело спросил тот, заступая ему дорогу.

– Есть малость, – ответил Андрей и попробовал разойтись с лысоватым в узком коридоре.

Какое-то странное чувство, которое начало вырабатываться за эти дни, говорило ему, что с этим человеком лучше бы разойтись и пройти дальше.

– А как же ты сюда попал, без документов? – сочувственно спросил человек. – С толпой зрителей?

Дальше выбор у Дорина был невелик: или остановиться и продолжить разговор, или попытаться оттолкнуть человека и проскочить мимо. Сама мысль о последнем варианте вызвала у Андрея грустную улыбку – в своем сегодняшнем состоянии он мог проскочить разве только мимо неподвижно стоящего предмета, да и то при условии, что тот даст ему фору.

– С толпой, – кивнул он, ожидая, что будет дальше.

– Знаешь что, старичок, – опять заулыбался лысоватый, – заходи-ка ты ко мне, отдохни, а я тебя чаем напою. Я же вижу, что ты плохо ходишь и стоишь, но поправить тебя нечем – сам в завязке четвертый год. Меня Сашей зовут. Саша Тряпицын, – протянул он маленькую ручку. – Документов-то нет небось?

– Андрей, – отозвался Дорин. – Нету, откуда им быть.

Может, Бог ему послал этого Тряпицына? Сил идти дальше, как оказалось, не было совсем, и он вошел в комнатушку. Саша, видимо, работал кем-то вроде дежурного электрика – на верстаке валялись инструменты, обрывки проводов, сзади на стеллаже виднелись лампочки в большом количестве и коробки с выключателями. На столе на газете лежало полбуханки черного хлеба и две упаковки сыра «Дружба». Зеленая кружка чернела отбитой эмалью и благоухала хорошим чаем.

– Поесть не найдется? – спросил Андрей.

– Да ешь вон чего на тебя смотрит, – отозвался Саша. – А я тебя сразу признал, как только увидел. Мы ведь своих сразу чувствуем, как евреи друг друга или наркоманы в толпе.

Он почему-то засмеялся, как будто рассказал очень веселый анекдот. Дорин услышал за спиной щелчок, обернулся. Такая же, как у Маркиза, но только гораздо меньших размеров «электроплитка» быстро накалялась, подогревая поставленный на нее щербатый чайник.

– Хочешь анекдот? – спросил Тряпицын и, не дожидаясь ответа, начал: – Спит семья ночью в деревенском доме. Вдруг стук в дверь. Хозяин спросонья открывает, стоит мужик здоровенный, спрашивает: «Дрова нужны?» Хозяин ему в сердцах: «Да пошел ты…» Только до кровати дошел, опять стук в дверь: «Дрова, спрашиваю, нужны?» Хозяин его опять послал. Только два шага сделал, опять стук: «В третий раз спрашиваю – дрова нужны?» «Да не нужны мне дрова, отвали от меня…» Больше его не беспокоили в эту ночь. А наутро встал, потянулся, в окно выглянул – а у него все дрова со двора сперли. А, каково? – залился смехом Саша. – Чего ты все по сторонам глядишь? – спросил он неулыбнувшегося Дорина, который слышал этот анекдот лет десять назад.

– Чай у тебя хороший, – сказал Андрей, с удовольствием откусывая здоровенный кусок хлеба, – и плитка знакомая, я такую у одного любителя чая недавно видел…

– А его не Яковом зовут? – осторожно спросил Тряпицын.

– Яков, – Дорин поднял голову, – так ты Маркиза тоже знаешь?

– Кто не знает Маркиза в нашем обществе. Он, можно сказать, личность легендарная. Никогда никем не работал, кроме кочегара, имеет публикации в научных изданиях, голова, как Дом Советов. К нему даже иногда обращаются, придумай, мол, какую-нибудь ситуацию, чтобы денег добыть, – он придумывает. А ты-то как к нему попал? Да ты, старичок, спишь уже…

Андрей, которого от тепла и ощущения сытости в желудке действительно клонило в сон, вздрогнул и попытался разлепить веки:

– Не, я нормальный…

– Ну, мы тут тоже не пальцем деланные, – приосанился Тряпицын.

Он рванулся в глубь своей комнаты, вернулся, неся в руках донельзя растрепанный журнал.

– Вот здесь мои стихи опубликованные, – он открыл журнал и начал читать, не глядя в текст:

Я видел женщину одну.Она смотрела беспощадно,Как рыболов взирает жадноНа тень, скользящую по дну.

– А вот послушай еще, я недавно написал:

Шестая роль,Седьмая спица,Тринадцатое колесоВсе безнаказанно вершится.Но чем же объяснитьособенное скорби выраженье,Снежинок шустрое круженье…

– А, каково? – обернулся он к Дорину, но в ответ услышал только громовой храп.

Тряпицын постоял некоторое время, поджав губы и покачиваясь с пятки на носок, потом подошел к телефону, взял трубку, отошел в дальний угол, набрал номер, потом отключил телефон. Постоял еще некоторое время, обернулся, посмотрел на Дорина.

– Не любишь, значит, стихи? – как бы про себя сказал он.

Потом решительно набрал номер и негромко сказал в трубку:

– Милиция? Это Тряпицын, дежурный электрик. У меня тут в комнате бомж спит. Да, без документов. Разберитесь, пожалуйста.

ГЛАВА 32

Дорин очнулся оттого, что кто-то тряс его за плечо, а потом грубо скинул на землю.

– Эй, ты, динамовец, – услышал он молодой голос, – очнись.

Андрей с трудом разлепил глаза. «Динамовцем», как он понял, его назвали за цвет куртки. Он лежал на полу в незнакомой комнате, возле лица топтались форменные ботинки, и один из них тыкал его не очень больно в плечо. Дорин поднял голову. Еще один мент стоял у выхода, за его спиной Тряпицын беспомощно глядел Дорину в глаза и разводил руками, дескать, «не виноватая я», они сами пришли.

– Вставай, пошли, – ботинок опять ткнул не больно в плечо. – И откуда ты здесь взялся?

Дорин приподнялся, ободряюще улыбнулся Саше: «Понимаю, мол, и не сержусь», но на душе кошки скребли – все-таки влип.

– Так ты, говоришь, Тряпочкин, не знаешь, откуда он у тебя появился? – спросил опять молодой голос над головой.

– Ага, – согласился тот, – пришел, а он здесь спит.

– И ты сразу нам звонить, – сам не ведая того, сдал своего информатора голос. – Молодец, правильно поступаешь. Если бы все были такие правильные, мы бы от этой гадости быстро избавились.

Тряпицын из-за плеча второго мента опять виновато улыбнулся Андрею, извини, мол, так получилось.

– Пошли, что ли? – сказал Дорин ментам, поднявшись.

Ему было противно здесь находиться.

И они пошли. Опять коридоры, лестницы, проходы. В одной из открытых комнат Андрей увидел огромный пульт. Человек, дергая за ручки, орал в микрофон:

– Флейты, флейты почетче.

В какой-то момент Дорину показалось, что впереди в коридоре мелькнула фигура Мити Вола, и он рванулся к нему. Но сразу получил удар локтем по ребрам от моложавого сержантика, который раньше тыкал в него ботинком, и присел от боли.

– Будешь дергаться – оденем наручники, – зло сказал молчавший до сих пор мент с щербатым лицом.