Затерявшийся в кольце бульваров - Михаил Климман

– Публикации, говорит, имею… – саркастически сказал Яша. – Я о них уже думать забыл.

– А ты в какой науке прославился? – не отставал Дорин. – Математик? Физик-термоядерщик? Микробиолог?

– Ладно, когда будет время, расскажу. – Маркиз спрыгнул со своего топчана и захромал к двери. – А сейчас на работу.

– Не пойду, пока не признаешься, – смеясь, отозвался Андрей, – должен же я знать, с кем кров делю.

– Вот здесь, под моим топчаном, – нехотя начал Яша, – лежат несколько книг – «Труды по знаковым системам» называются. Издавали их в городе Тарту в советское время. В одном из них действительно есть моя статья.

– Про что?

– Ты знаешь, есть такой жанр в религиозных песнопениях, называется «Акафист»? И всегда, за исключением тех, что написаны в последнее время, все кондаки и икосы, а это отдельные части Акафиста начинаются с одних и тех же слов. В разной форме, но корень всегда один. Например, первый кондак – со слова «избранный», второй – со слова «видев». Первый икос со слова «ангел», второй – со слова «разум», ну и так далее. И я подумал, а может, это акростих?

– А что это?

– Акростих, – Маркиз покачал головой, – это стихотворение, первые буквы каждой строки которого составляют какое-нибудь слово или фразу. Понятно?

– Понятно, – протянул Андрей. – А тут может быть акростих не из букв, а из слов, ты это хотел сказать?

Яша задумчиво посмотрел на Дорина, потом сказал:

– Ну, вот и хорошо, тебе больше ничего объяснять не надо. Пошли.

– А что ты выяснил? – не согласился Андрей. – Мне же интересно.

– Вот вечером и прочтешь, а я уже и сам ничего не помню. У тебя сегодня – другой интерес.

Дорин прокрутил в памяти этот разговор, так и не поняв, что в нем было не так, а ощущение такое почему-то осталось, усмехнулся, выкинул все из головы и еще раз оглянулся по сторонам. Да, точно, он не ошибся – вон там, под кустом солнце сверкнуло еще раз. Это было как раз то, что ему поручено собирать сегодня, – пустая бутылка.

ГЛАВА 36

Знакомый на телевидении все же нашелся. И конечно, у Гришки Брайловского. Бывший муж двоюродной сестры троюродного брата или ее новый муж, Лена так и не поняла, да это и не имело значения. Имело значение то, что Вол как сквозь землю провалился, и то, что пропуск на фамилию Андреевская, несмотря на это, был все же заказан.

Ошеломленный Фишерович, которого она трижды переспросила, уверен ли он в том, что это был именно четверг и именно дочка Романа Антоновича (Лена помнила точно, что убийство произошло в ночь, когда она выгнала Андрея, то есть со вторника на среду), был также трижды расцелован после положительного ответа. Затем Андреевская стремительно понеслась к машине, и Глеб Аверьянович рисковал остаться в квартире, если бы не сообразил поторопиться за ней. Но «Ауди» во дворе уже не было, и старому сплетнику, который рассчитывал еще и на то, что его подвезут, пришлось добираться домой пешим ходом.

А Лена всю дорогу до Останкино что-то прикидывала, приговаривала и напевала. Серега с любопытством глядел на нее, не понимая, что происходит. Видимо что-то для себя решив, Андреевская достала телефон и набрала номер.

– Откуда ты, Гришенька, узнал про убийство дочери и вдовы этого несчастного коллекционера? – вежливо спросила она.

Брайловский, которому такое ласковое обращение, он это знал по опыту, не сулило ничего доброго, ответил не сразу:

– От Петра Семеновича. А что?

– Тогда позвони ему, пожалуйста, и спроси, как это одна из жертв, причем та, которую убили, а не ранили, разгуливает по Москве?

– Ты уверена? – у Гришки даже дыхание перехватило.

Лена рассказала ему о визите Фишеровича.

– Выходит, его кто-то подставил? – задумчиво сказал Гришка.

– Узнай, пожалуйста, у своего подполковника, откуда у него была информация. И еще – у тебя в Останкино на телецентре знакомых нет?

Вот так и получилось, что Лену встречал молодой парень в джинсах, кроссовках и летней майке.

– Меня зовут Олег, – представился он. – Так что у вас случилось? – пристально разглядывая Елену, спросил он. – Гришка просил оказать вам всю возможную и невозможную помощь.

Похоже, Брайловский нагнал шороху или просто рассказал, что Ленино наследство оценивается почти в двадцать миллионов долларов.

– Вчера отсюда передавали программу «Искусство и мы».

– Да, Митя вел, только у нас говорят: был эфир, а не передавали программу, – поправил ее Олег. – И что там случилось?

– А где он сам, не знаете?

– Вол-то? – парень задумался, потом посмотрел на часы. – Отсыпается после ночного клуба. Или у себя, или у Эллери.

– И когда он проснется, как вы думаете? – вежливо, даже слишком вежливо спросила Лена.

– Часа через два. – Олег явно уловил в ее голосе скрытую ярость. – Хотите пообщаться?

– Просто задать несколько вопросов, – кивнула Андреевская. – Так я продолжу. В этой передаче принимал участие человек, которого мне нужно найти.

– Его лично или только координаты?

– Лучше самого, но и координаты тоже сгодятся…

– Попробуем.

Начались хождения по бесконечным коридорам. Почти никого из вчерашней смены на месте не оказалось, а те, что оказались, ничего толком сказать не могли. Ясно стало только одно, что Митя привез гостя сам, практически к началу передачи и провел его без пропуска.

Когда они поговорили с режиссером, помрежем и ассистентами и ничего не выяснили, Лена вспомнила, что Дорин был вчера в чужом костюме и с бородой.

– Ну, борода могла быть и своя, – протянул Олег, – или не могла?

– Что вы имеете в виду? – не поняла Андреевская.

– Ну, может, у него вообще не растет борода? – усмехнулся Олег. – Такое иногда случается.

– Борода? – Лена автоматически потерла рукой щеку и шею, словно вспомнив ощущение, когда Андрей целовал ее, возвращаясь вечером с работы. – Борода растет и очень быстро.

– Тогда пойдем в костюмерный, – Олег тоже почему-то погладил себя по щеке и шее и улыбнулся понимающе. – Костюм на нем, по вашим словам, точно был не свой, значит, шансов больше. А вы что, извините за бестактность, сегодня вечером делаете?

– Не извиню. И сильно сомневаюсь, что Гриша просил оказать мне и подобного рода услуги.

Олег вздохнул, посмотрел на часы и повел Лену в костюмерную. Здесь им повезло сразу же. Слоноподобная молодая дама в белом халате, которая несла в одной руке одновременно штук пятнадцать вешалок с летними платьями, на их вопрос о вчерашнем вечере и высоком мужчине с бородой ответила вопросом на вопрос:

– Ас ухом у него все в порядке?

– Да, мочка повреждена, – с надеждой глядела на нее Лена, – вот здесь, – она показала рукой.

– Был такой, – кивнула «слониха», – до поздней ночи тюки таскал для Людки и чаи распивал.

– Для какой Людки? Какие тюки? – оторопела Андреевская. – Он что, тут у вас работал?

– Отрабатывал, – засмеялась «слониха» и начала развешивать платья на длинную вешалку. – Людка его у милиции выкупила, так что пришлось ему натурой расплачиваться.

– А где она, Людка эта? – осторожно спросила Лена.

– Будет минут через десять, – ответила дама, – она нитки и тесьму ушла получать. Подождите ее вот здесь.

– Я так понимаю, – вступил Олег, который после Лениной резкости явно утратил к ней и к их поискам всякий интерес, – что вы теперь без меня обойдетесь? Я могу быть свободным?

– Да, – кивнула Андреевская. – Вы на меня не обижайтесь, а лучше дайте еще один совет – с кем мне переговорить, чтобы получить информацию о передаче «Ночные радости»?

– С Волом, – удивленно ответил Олег, – он ее когда-то придумал, да и сейчас там его жена бывшая заправляет – Нелька.

«Сегодня какой-то информационный взрыв, – думала Лена, присев на стул в костюмерной. – Сначала Фишерович с тем, что Андрей ни в чем не виноват. Потом сам Дорин, выкупленный у милиции какой-то Людой. И теперь, в качестве апофеоза, Митя, который на моих глазах пытался найти выходы на передачу, оказывается ее автором. Ну, второе более-менее понятно в свете первого – зачем милиции Дорин, если он не преступник. Хотя, с другой стороны, зачем они его арестовывали, ведь «слониха» ясно сказала «…у милиции выкупила…». Значит, его забрали за что-то. Ничего не понятно, и пока эта Люда не явится, ясности не будет. А вот Митя наш, бычок веселый, поистине сукин сын. Рассуждая логически, если он не хотел мне отдать связи в этой передаче, значит, он в той фальшивке явно замешан. Казалось бы, естественный ответ на вопрос: «Есть ли у тебя там знакомые?» – «Есть, вот телефон…» Но это только если ты чист, а если замазан, то приходится юлить и делать вид, что я не я и лошадь не моя. Значит, он принимал участие в той разводке против Андрея. Как он тогда говорил, «снять вашего мужа, потом подснять к нему девочку, потом обоих раздеть». Надо было еще тогда насторожиться, слишком гладко он все объяснял, слишком готов был к этому вопросу. А я-то, тетеха, просила кота за мышь заступиться…»