ВЫСОКОЙ МЫСЛИ ПЛАМЕНЬ (часть первая) - Вадим Котляров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1969 год. Строительство комплексного общежития (ул. Революционная)
1969 год. Здесь будет Инженерный Центр (Ю. Пашин и А. Карпезо)
1970-71 гг. Стадии строительства Инженерного центра
А 2 апреля 1969 года меня пригласил к себе Соловьёв. Помню, что у него тогда сидели Ю. В. Крымов, A. M. Чёрный и Г. К. Шнейдер. С милейшей и загадочной улыбкой этот интеллигентнейший человек поблагодарил меня за предыдущие дела и объявил, что, посоветовавшись, они (у меня всё опустилось) решили поручить мне с нуля строительство производственного корпуса ОГК (с огромными подвалами – это я узнал лишь после). Потом-то я выяснил, что под это ярмо меня поставил Алексей Михайлович Чёрный. Ну да ладно, дело прошлое.
И не думал я никогда быть кем-то более, чем инженер УГК ВАЗа. Но жизнь так сложилась для меня, что большой мой жизненный и инженерный опыт (машиностроительный техникум в Могилёве, лётное авиационное училище лётчиков-истребителей ПВО в Армавире, политехнический институт в Минске) плюс огромная помощь руководителей – Клячина Геннадия Михайловича, Сидорова Николая Андреевича, Миронова Геннадия Михайловича, Соловьёва Владимира Сергеевича, Шнейдера Георгия Константиновича, Пастухова Николая Фёдоровича, Фаршатова Марата Нугумановича, Башинджагяна Евгения Артёмовича, Полякова Виктора Николаевича – помогли мне стать в 1971 году помощником технического директора ВАЗа.
На этой работе я уже 27 лет, и спасибо им за всё. Отдельное спасибо нынешнему техническому директору АО «АВТОВАЗ» Александру Ивановичу Гречухину.
Олег Васильевич ТАРАСОВ,
Испытатель
Права я получил, ещё учась в школе, в год её окончания (1957). А вообще-то к автомобилям меня тянуло всегда.
Помню, как уже в четыре года меня до крайности возмущало то, что бабушка упорно именовала машину «бибикой» (снисходя, очевидно, к моему юному возрасту). Но я-то знал уже, где у машины задний мост! А тут – бибика!
И в школе, и после школы (до армии) удалось много поездить, и к призыву я ездил уже вполне прилично, успев даже поработать в автохозяйстве на самосвале.
Но с армией мне не повезло. Попал к связистам, где мои навыки были без надобности. Так три года и пролетели для заядлого автомобилиста практически зря.
Зато, служа в Москве (часть наша располагалась в Ховрино, недалеко от Химкинского речного вокзала), присмотрел себе самый что ни на есть автомобильный институт – МАДИ. Не остановило даже то, что на подготовительные курсы пришлось бегать в самоволку (направления не дали). Поступил без проблем. А вот с учёбой появилась масса вопросов. То что интересно, логично и поэтому понятно – на то минимум времени. А на предметы, составленные из набора трескучих фраз и понятий, никак логически не связанных – его явный переизбыток.
Можно только вызубрить. Но при одной только мысли о зубрёжке мозги наглухо замыкаются (мамино воспитание – она зубрил терпеть не могла). По истории КПСС пришлось прямо-таки упрашивать:
– Ну не буду я парторгом! Механик я, посмотрите зачётку по профилирующим предметам! А здесь я и так верю, что партия – наш рулевой!
На последнем курсе поток разбивается по специализациям. И тут впервые появляется специальность «Испытания автомобилей». Забрезжила надежда оказаться к автомобилю поближе. И никаких «безопасностей движения» (тоже новая специальность), эксплуатации, ремонтов и даже двигателей! Только автомобиль – целиком и движущийся!
Да только где испытаниями-то придётся заниматься? Полигон НАМИ явно не светит. А остальное – автохозяйства.
А дипломник-то – уже глава семейства. Жена зовёт к себе в колхоз. Но это возмутительно близко – Московская область. Вот леспромхоз (то ли в Иркутской, то ли в Читинской обл.) – это да! И жильё, и оклад хороший. Это распределение надо как-то урвать!
И вдруг приезжают прошлогодние выпускники с какого-то строящегося автозавода и рассказывают умопомрачительные вещи. Среди которых главное: будет собственный большой цех по испытаниям автомобилей! И немаловажная деталь – жильё по прибытии!
Где? Что? Да вот, московская дирекция строящегося Волжского автозавода. Туда! А там зам. главного конструктора (Яковлев), с кем-то обсуждая предстоящие дела, произносит:
– Надо ехать на испытания в Воркуту…
И таким обыденным тоном, как в булочную по пути зайти. Вот это да! Ну уж, теперь – только туда, где такой работой занимаются!
– Куда и к кому обратиться?
– А вот через месяц главный конструктор приезжает, к нему…
Так появилось ходатайство с ВАЗа (черновик, написанный лично Соловьёвым, бережно храню до сих пор). Правда, на комиссии по распределению возникла некоторая заминка:
– Мы кадры готовим для автомобильного транспорта, а не для промышленности…
Но поскольку это было не единственным отклонением от главного направления, а также благодаря содействию инспектора по кадрам (члена комиссии), решение всё-таки было положительным.
24 июня 1968 г. – защита диплома, и затем – законный месяц отпуска, положенный между окончанием института и прибытием к месту работы. Но я тогда сказал Валере Фролову, который тоже распределился на ВАЗ:
– Это не тот случай, когда надо откладывать! Едем немедленно!
И, получив дипломы и направления, сразу же выехали в Тольятти. А уж отпустят там в отпуск или нет, это – как получится.
Прибыли в Тольятти на ул. Комсомольскую, дом 137, кв. 99, в которой жили мадийцы Храмов, Мальков, Сеньков, Гуреев (по прозвишу Санчо Панса). Были там и немадийцы – Лисовский, Французов, Акоев (он приезжал тогда из Челябинска к брату на разведку, а в дальнейшем оказался сослуживцем).
Всего в квартире было человек 10-12. Тем не менее, нас приняли:
– Вы, ребята, из МАДИ? Тяжеловато вам будет после того, как тут себя мадийцы показали… – то ли Лисовский, то ли Акоев сказал.
Но на сказавшего зашикали, и в чём дело, мы так и не узнали. Мальков сказал:
– Будете учиться бумагу рвать…
Документация шла контейнерами в рулонах, и все вновь принятые ИТРовцы начинали с того, что разбирали, т.е. разрывали и комплектовали чертежи, инструкции, технологические карты и т.д.
Запомнилось, что Французов отличался тем, что как только заходил разговор о бутылке, он уже стоял в дверях с портфелем и торопил «командировочные».
В отделе кадров сразу сказали, что жилья нет, только общежитие. Но меня уже ничто не могло остановить. Фролов что-то было задумался, но я уговорил его, чтобы начали оформляться прямо сейчас, не откладывая на «после отпуска».
Следом за нами ходил Шеломенцев, выпускник Челябинского института (тоже вместо отпуска приехал разузнать обстановку). Он оформлялся тоже в ОГК, но в КБ двигателей (года через два он, по несчастью, умер от лучевой болезни, полученной где-то в Челябинске).
Итак, мы с Фроловым оформились, в результате чего в наших трудовых книжках появились уникальные записи: 1 августа 1968 г. отчислен из МАДИ; 8 июля 1968 г. принят инженером-конструктором ОГК – «перехлёст» почти в месяц.
Оформившись, предстали перед A. M. Чёрным, только что вернувшимся из командировки в Италию. Расспросив, кто такие, зачем и почему, выслушав содержание наших дипломных работ («А, наука для науки!»), сказал, что надо приниматься за работу.
В ответ я высказал желание отгулять положенный отпуск, чем вызвал первое неудовольствие своего начальника (увы, не последнее).
Оформление заняло примерно неделю, и было время осмотреться.
ОГК тогда находился на третьем (по-моему) этаже дирекции СК. В большом зале вместе с конструкторами находился В. С. Соловьёв, в небольшой комнате напротив – испытатели.
Дирекция ВАЗа располагалась на ул. Победы, 28.
А сам строящийся завод находился где-то далеко в степи. Остановили идущий туда КрАЗ:
– На завод?
– Да!
– Возьми!
– Поехали!
Бетонное шоссе от Старого города (от посёлка Северный) до KBЦ уже было, только без асфальта. Видно было, что за КВЦ тоже есть шоссе, куда-то ведущее (на водозабор, как мы потом узнали).
Вся площадь завода представляла разбросанные по степи глинистые котлованы, окружённые размокшими кучами той же глины и разбитые КрАЗами подъездные пути – без сапог не подойдёшь.
В районе 8-й вставки стояли колонны и 2-3 фермы перекрытия. На 7-й вставке колонн поменьше, и далее – по убывающей. На месте 1-й вставки был только котлован. КВЦ имел вид огромного навеса – колонны и крыша, ни единой панели.
Взобрались на кучу грунта напротив КВЦ – чернозём, снятым со строительной площадки. Огляделись. С трёх сторон – степь до горизонта, а с четвёртой – водная гладь с горами за ней.
