Три с половиной любви - Мила Серебрякова

Все эти люди были разными. Очень разными.

А что, если Зинаида Махова, Лера Люблинская и Геннадий Самойлов были некими «ингредиентами», при смешивании которых мог получиться конечный продукт,представляющий для человека «Х» – то бишь убийцы – серьезную опасность?

Ведь может так статься, что Лера, Геннадий и Зинаида Андреевна, сами того не осознавая, являлись тремя частями одного целого, способного при неких обстоятельствах сдетонировать и произвести взрыв небывалой силы.

Махова и Самойлов обладали тайной информацией, которую унесли с собой в могилу. Они не предали ее гласности, они лишь успели поведать окружающим о самом факте, тогда как подробности держали в строжайшем секрете.

Об осведомленности Леры о тайне Зинаиды и Геннадия пока ничего не известно. Но если предположить, что убийство Люблинской напрямую связано с убийством Геннадия, а его убийство, в свою очередь, связано со смертью Маховой, то неутешительный вывод напрашивается сам собой: Валерию отправили на небеса, так как до убийцы дошли слухи, что она, как и ее предшественники, нечаянно обмолвилась о «важной новости», которая могла произвести эффект взорвавшейся бомбы.

Но в таком случае Лера должна была обязательно поделиться своим секретом с человеком, который вызывал у нее доверие. И таких людей на самом деле немного. Точнее говоря, их всего трое: Артур Генрихович, Антон и Марина.

Антон в настоящий момент арестован, Артур Генрихович скорбит по безвременно ушедшей супруге, следовательно, единственная, с кем Катка может побеседовать, не откладывая делав долгий ящик, – это Марина.

Если Лера была откровенна с подругой, – а судя по тому, что Антона арестовали после визита девушки к следователю, Люблинская не имела от Марины тайн, – то Катка попытается сделать все от нее зависящее, дабы расположить парикмахершу к доверительной беседе.

Марина при виде Катарины надула губки, а на вопрос, помнит ли ее, Копейкину, быстро ответила:

– Помню вас очень хорошо. И вас, и вашу мамашу. А еще помню, как она обложила меня трехэтажным матом за то, что я якобы не так на нее посмотрела.

– Розалия – моя свекровь.

– Сочувствую, – парировала Марина.

– Марин, разрешишь мне пройти?

Девушка посторонилась.

– Зачем я вам понадобилась?

– Я близкая подруга Анфисы Амбарцумян, – начала Катка, но Марина ее перебила:

– Тогда понятно, можете не продолжать. Вы, как близкая подруга, сейчас всеми правдами и неправдами будите защищать ее сыночка.

– Фиса сказала, что Антона арестовали из-за тебя.

Марина помахала перед лицом Копейкиной указательным пальцем.

– Тю-тю-тю! Маленькая поправка – Антона арестовали, но только не из-за меня. Не надо искажать факты. Он за решеткой, потому что убил Леру.

– Откуда тебе известно, что именно он убил Леру?

Марина отвернулась.

– Известно, и все.

– Марин, ты же не ребенок и отлично понимаешь, для того чтобы обвинить человека в преступлении, должны иметься веские доказательства.

– Если бы у меня их не было, Антон сейчас сидел бы дома.

– Я смотрю, ты не настроена со мной разговаривать.

– Мою лучшую подругу убили, а вы пришли защищать убийцу. Как я могу с вами разговаривать? О чем?

– Я не защищаю Антона, я всего ли пытаюсь разобраться в ситуации. И с Лерой мы общалась, она мне нравилась, я тоже скорблю по ней.

Марина всхлипнула.

– Марин, – Ката обняла ее за плечи. – Давай сядем и поговорим по душам, расскажи, почему ты причислила Антона к убийцам?

– Кроме него, некому было ударить Леру по голове.

– Не забывай, в поселке уже было совершено убийство.

– Не знаю, кто убил Самойлова, но в смерти Леры виноват Антон. Посудите сами, смерть Валерии наступила около десяти часов вечера, так мне сказал капитан. А в девять на том самом месте у нее должна была состояться встреча.

– С кем?

– Догадайтесь сами.

– С Антоном?

– Именно!

– Откуда ты знаешь?

– Лера мне сама сказала. Вы же в курсе, что они с Антоном были любовниками? Так вот, Амбарцумян закрутил с Лидкой роман, Лера об этом узнала и закатила ему скандал. Они расстались. После ссоры Антон звонил ей ежедневно, настаивал на встрече, но Лерка отказывалась. А в тот вечер без десяти девять Лера мне позвонила и сказала, что согласилась встретиться с Амбарцумяном. Встретилась на свою голову.

– Марин, повторю вопрос, почему ты считаешь, что именно Антон нанес ей смертельный удар?

– Да это и ежу понятно, больше некому. К тому же время совпадает.

– Лера умерла в десять, а с Антоном они встретились в девять.

– Не в девять, – буркнула Марина. – Лера, как обычно, опоздала. Я ей позвонила в двадцать минут десятого, хотела узнать, как прошло свидание, и выяснилось, что Лера только вышла из дома. К речке она пришла в половине десятого.

– Все равно, до десяти оставалось тридцать минут.

– Перестаньте! Какая разница, сколько оставалось до десяти? Убийца – Антон, и точка! Или, по-вашему, в кустах сидело десять человек, и каждый ждал подходящего момента, чтобы ударить Лерку по голове?

– Десять не десять, а такой вариант тоже нельзя исключать.

– Вот пусть милиция и исключает, – язвительно заявила Марина. – Это их работа. Лично я выполнила свою миссию и очень надеюсь, что Амбарцумян ответит за убийство по полной программе. Каждый человек обязан нести ответственность за свои поступки. Каждый! Ни для кого не должно быть исключений, ведь перед законом все равны. Вы согласны?

– Существует презумпция невиновности.

Марина хмыкнула.

– Говорите и думайте, что хотите, я свою точку зрения высказала.

Катарине не оставалось ничего другого, как молча встать и выйти на улицу.

 //-- * * * --//

Люблинский сидел в кресле. Отекшие и воспаленные от слез глаза смотрели в одну точку; со стороны казалось, что в кресле сидит не живой человек, а восковая фигура. Артуру Генриховичу даже в самом страшном кошмаре не могло присниться, что ему придется хоронить Валерию. Это она по всем законам жизни должна была провожать его в последний путь, она, молодая, красивая, жизнерадостная.

Как дальше жить, думал полковник. Неужели ему все-таки суждено умереть в одиночестве? Артур всегда этого боялся. После смерти Нины Люблинский впервые испытал подобного рода страх. После знакомства с Валерией страх одиночества испарился, и Артур Генрихович пребывал в полной уверенности, что Лера – его дорогая Лерочка – будет с нимдо конца. И вот как все получилось, Валерия действительно оставалась с ним до конца. Только до своего конца.

– Ей бы еще жить и жить, – прошептал полковник. – Это противоестественно, когда уходят молодые, а старики остаются. Лучше бы убили меня, а не Леру.

– Артур, перестань, – Марта коснулась его плеча. Она была теперь при нем неотлучно.

– Она так и не посмотрела мир, – продолжал полковник, не слыша слов Смирновой. – Осенью мы планировали поехать в Париж, затем в Лондон. Как она обрадовалась, когда я об этом сказал, как загорелись ее глаза. А теперь все планы и надежды рухнули. Они рухнули,Марта!

Смирнова промолчала. На протяжении двух часов Артур предавался воспоминаниям. Он вспоминал, как впервые увидел Леру, как у них начали завязываться отношения. Первое свидание, первое прикосновение, поцелуй… Потом вспоминал, как злилась Лерочка, когда он читал газеты, как она театрально надувала губы и закатывала глаза. В какой-то миг Артур Генрихович поймал себя на мысли, что думает о жене в прошедшем времени. Как это ужасно! Завтра должны состояться похороны.

– Только бы выдержать, – сказал он сам себе, – только бы сердце не подвело.

– Ты сильный, Артур. Сердце выдержит. Главное, крепиться и не раскисать, время залечит твои раны, и все пойдет по-старому.

– Марта, принеси из спальни альбом. Он лежит на комоде, ты увидишь.

Смирнова поднялась на второй этаж, толкнула дверь в спальню и невольно вздрогнула, увидев фото Валерии на прикроватной тумбочке. Схватив рамку, Марта Анатольевна хотела ее расколошматить, но вовремя взяла себя в руки. Стараясь не смотреть по сторонам, где все напоминало о бывшей сопернице, Марта взяла альбом и поспешно покинула спальню.

– Артур, может, ты чего-нибудь поешь? – спросила Смирнова, протянув полковнику альбом.

– Не хочется.

– У тебя сегодня даже крошки во рту не было. Так нельзя, ты совсем ослабнешь, хочешь, я приготовлю бульон?

– Я выпью кофе.

– Кофе не еда. Артур, подумай о здоровье, у тебя гастрит, надо хоть что-нибудь проглотить.

– Марта, я не хочу.

– Я могу сварить геркулес.

– Марта!

– С желудком не шутят.

– Сядь рядом, прошу.

Марта Анатольевна повиновалась. Но в тишине они просидели недолго, минуту спустя в холле раздался звонок. Пришла Катарина.