Секретная миссия Пиковой дамы - Елена Логунова

— Ну, давай заключение, — согласилась я. — Мне таблица Менделеева тоже не родная!

Витя откашлялся и зачитал мне резюме, из которого следовало, что Валентина Мафусаиловна Крякина, тридцати лет от роду, давно и безнадежно больна сахарным диабетом в инсулинозависимой форме, в связи с чем лаборант, производивший анализ, позволил себя выразить некоторое удивление. Мол, какого лешего эта дамочка жаждет диагностировать у себя назревающие неведомые болезни? Ей что, имеющегося диабета мало?! А если без эмоций, то у гражданки в скором будущем ожидаются проблемы с желудочно-кишечным трактом и репродуктивными органами, а также со зрением — но это как раз вследствие диабета…

— Сахарный диабет! — повторила я.

— Тебе этого довольно? — спросил Витя, переставая шуршать невидимой мне бумажкой.

— Думаю, да!

— Тогда с тебя причитается! — быстро сказал Витя. — Между прочим, наша собачка уже беременна! Ждем как минимум тройню!

— Разберемся, — пообещала я.

— Я слышала, у волоска нашли сахарный диабет? — уточнила Ирка.

— Не у волоска, а у его хозяйки, Валентины Мафусаиловны Крякиной, — поправила я, вновь снимая трубку и набирая номер своего рабочего телефона.

— Ты даже знаешь, как ее зовут?! — изумилась подружка. — Откуда? Неужели имя было выгравировано на волосине?

— Ты спятила? — я покрутила трубкой у виска. — Это условное имя! Я его придумала только для того, чтобы заполнить формуляр… Алло! Наташа, это ты? Это Лена. Скажи, пожа…

— Ты почему не на работе?! — не дослушав, закричала на меня обычно вежливая и спокойная коллега.

— У меня отгулы…

— У тебя отгулы, а у нас геморрой! — зарычала трубка голосом Вадика.

Я поняла, что он схватил параллельный телефон.

— Могу посоветовать хорошего проктолога, — хладнокровно сказала я. — Помнишь, мы снимали с тобой сюжет в клинике «Проктолайн»?

— Геморрой у нас виртуальный, — немного успокоившись, сказала Наташа. — Вадик так образно определил проблему, которая возникла в связи со вчерашним прямым эфиром. Видишь, мы вынуждены сидеть на телефоне и наперебой отвечать на звонки, потому что граждане звонят беспрерывно. Тебе, между прочим, звонят!

— А, понятно, — кивнула я. — Запоздалая реакция на свежевание тушки звезды?

— Угадала, — пробасил Вадик. — С девяти часов позвонили восемь человек. Четверо хотели пожать твою мужественную руку, и еще четверо — надавать тебе по этим самым рукам и не только по ним. Причем и пожать, и надавать хотят за одно и то же! За то, как мастерски ты вчера произвела прижизненное вскрытие Тушкана.

— Без наркоза, — закончила Наташа.

— Наркоз был! Я дала ему Вадикову буратиноманговую газировку! — не согласилась я.

— За это к числу желающих тебе наподдать присоединяюсь и я! — обиженно сообщил Вадик.

— Пять — четыре! — подвела счет Наташа. — Это если не считать того мужика, который караулит тебя у входа в своей машине, его намерения пока непонятны. Он не вступает с нами в переговоры, хотя Вадик пытался побеседовать с ним на тему о том, как нехорошо парковать частный транспорт на служебной автостоянке.

— Если он не вступает в разговоры, с чего вы взяли, что он караулит меня? — резонно спросила я.

— Так он спрашивал у вахтерши, пришла ли ты на работу! Та сказала: «Увы, Леночка нас покинула». Дурацкая манера выражаться, правда? Черт знает что можно подумать! Мужик, наверное, растерялся, потому что до сих пор сидит в своей «девятке», как улитка, и перегораживает подъезд служебному транспорту! — посетовал Вадик.

Я насторожилась:

— Ты сказал — «девятка»? А какого цвета?

— Как мой новый лак для ногтей, — ответила мне Наташа. — Помнишь, серо-стальной, с металлическим блеском?

— Серебристая «девятка»! — воскликнула я.

Ирка со стуком уронила на пол книжку и заскрипела диваном, пытаясь перейти из лежачего положения в сидячее.

— Это твой знакомый? — в голосе Вадика мне почудились нотки ревности.

— Вадька, расслабься! — отмахнулась я. — Ты же знаешь мою позицию: самые лучшие мужики ходят пешком и ездят на трамваях. Чем круче тачка, тем поганее тот, кто за рулем. «Мужчинские» качества обратно пропорциональны стоимости автомобиля.

— Одобряю, — сказал Вадик. — Слышь, Наташка? Вот, есть женщины в русских селеньях! Не все рассматривают дорогую тачку как главное мужское достоинство!

— Наташка, ты к этому типу в «девятке» не подходи! — заволновалась я. — Это жуткая сволочь, подлец, каких мало!

— Люблю подлецов! — мечтательно протянула Наташа.

— Наташка, это не такой подлец, каких ты любишь! Вадик, придумай что-нибудь и прогони эту «девятку» от нашего подъезда! И, главное, девчонок наших к ней не подпускай, там внутри сидит редкостный гад, он самый настоящий преступник!

Я сердито отпихнула тяжело сопящую Ирку, норовящую прижаться ко мне поближе, чтобы услышать голоса в трубке, и вспомнила, зачем вообще позвонила:

— Наташа! Скажи мне, пожалуйста, как человек, в окружении которого есть больной сахарным диабетом! У таких больных нет чего-нибудь вроде клуба, где они все собираются?

— Разве что лаборатория, где делают анализ мочи на сахар, — хмыкнула Наташа.

— Лаборатория не годится… Мне бы какое-нибудь тусовочное место, где все диабетики друг друга знают…

Я огорчилась: мне уже не казалось, что отыскать гипотетическую Валентину Мафусаиловну по диагнозу будет легко.

— Слушай, я знаю! — вдруг оживилась Наташа. — Диабетикам нельзя есть сладкое. Вернее, можно только то, что приготовлено на сахарозаменителе.

— Помню, я видела в магазине плитки «Сорбит», — заметила я.

— Забудь про «Сорбит»! Сейчас выпускается множество сладостей для диабетиков: есть и специальный шоколад, и конфеты, и даже газированная вода! — воскликнула Наташа. — Конечно, в обычном продмаге или супермаркете ничего такого не купишь, но есть в нашем городе один магазин, где ассортимент лакомств для диабетиков очень широкий. Это кондитерская «Гуд-Гуд» на Зеленой, в самом центре! Недешевое заведение, но моя тетя, когда хочет сделать дяде приятное, всегда покупает там диабетический грильяж в шоколаде…

— Наташа, ты умница! — в полном восторге вскричала я. — Обещаю непременно познакомить тебя с каким-нибудь отличным подлецом, и не на поганой «девятке», а на «Мерседесе»!

— А меня? — обиженно вякнул забытый Вадик.

— А тебе могу подарить прелестного мохнатого щеночка, — предложила я, вспомнив, что обещала Вите пристроить в хорошие руки очередных Тяпиных отпрысков.

Увидев, что я положила трубку, Ирка, уже некоторое время нетерпеливо ожидающая возможности вставить слово, сообщила:

— Я знаю, где этот «Гуд-Гуд»! Там продают обалденно вкусные шоколадные пирожные.

— Что может быть лучше пары обалденно вкусных шоколадных пирожных в промозглый зимний день? — риторически вопросила я, выглядывая в окно.

— Поправочка: не пары, а дюжины пирожных, и не в промозглый, а в дождливый зимний день, — заметила Ирка, выглядывая из-за моего плеча. — Прежде чем ты пойдешь за машиной, выверни свой двуликий тулуп непромокашкой наружу, потому что зонт у меня только один и он понадобится мне самой.

— И чем, интересно, ты будешь его держать? — я насмешливо оглядела подругу, балансирующую на костылях.

— Психическим магнетизмом! — рыкнула Ирка. И уже спокойнее добавила: — Это ты его будешь держать надо мной. Просто на двоих зонта не хватит.

— Ну да, Буцефалу не снести двоих!

Я хотела было напомнить, что Буцефал — это конь, то бишь средство передвижения, как, в нашем случае, автомобиль, на котором тоже лучше было бы ехать не вдвоем, а мне одной… Но Ирка так мрачно нахмурилась, что я поняла: от участия в расследовании она не откажется.

Антуан сидел в своей машине, пристально глядя на металлическую дверь телекомпании, поблескивающую стеклянным глазком, и раздумывал, не покажется ли кому-нибудь подозрительным, если он еще раз пойдет в это заведение с расспросами. По всему выходило — да, покажется. Не случайно, наверное, какой-то парень, явно из числа телевизионщиков, уже крутился возле машины, пытаясь вызвать водителя на разговор.

Вступать в беседы с сотрудниками телекомпании Антуан не собирался — разве только для того, чтобы выяснить, транслировалась ли вчерашняя «гостевая» программа в прямом эфире или же это была запись? Ему очень хотелось верить, что телевизионщики бессовестно обманули зрителей, сымитировав прямой эфир, а на самом деле показали программу, записанную заранее. В противном случае оставалось только две версии, каждая из которых была по-своему нехороша: либо эта чертова кукла, баба из «Америки», вовсе не погибла под колесами угнанного Лехой экипажа, либо вчера вечером в телевизоре Антуану явился ее призрак, на редкость желчный и язвительный.