Месяц выбора (СИ) - Синичкина Аурика

«…убивают они таких…»

Чертовы кипарисы!

Бум! Взрытая земля летит комьями.

«…убили всех…»

Крак! Деревья разлетаются на щепки.

«…бойня…»

Швах! Вырванные с корнем кусты разметает во все стороны.

«…сила, противная самой жизни…»

Ублюдки! Сволочи! Я вас всех разорву на части!

В уши врывался ветер, свистел и трепал волосы и одежду.

Я остановился отдышаться. Рави, моя луна, моя девочка, если они что-то сделали…

Внезапно я понял, что звуки стихли. Я будто оглох. А потом захрипел, припадая на одно колено, придавленный волной эмоций и образов.

Холодно.

Сыро.

Страшно.

Устала…

Я скучаю…

Оставь меня в покое!..

Рави! Рави, это ты! Ответь мне!

Ренар! Ренар!

Почему так тяжело двигаться! А-р-р-р!

Рави, где ты? Ты в порядке? Раварта!

Холодно…Застряла…Страшно…Забери меня…

Рави, я найду, я приду, только живи, живи!

Вш-у-у-у-х. Снова свистит ветер.

Я встал, отряхиваясь. Больная злость и ярость сошла на нет. Я вернулся в карету. Волк и барс смотрели на меня сочувственно, но их жалость была мне не нужна.

— Они жива, — выдохнул я. — Жива, и я собираюсь найти ее.

— Откуда ты знаешь? — спросил Йозеф. — Связь же вы не установили, сам говорил.

— Теперь установили, — рычание клокотало в горле, но я сдержался. — Ульв, мне нужен выход на этого Орма. Моя Рави где-то там, и ей нужна помощь.

— Ренар, — устало сказал Ульф, — Ты тешишь себя…

— Я сказал, — лис и волк синхронно поперхнулись от моей силы. Барс даже согнулся слегка. — Проведи меня на совет Старейшин. Я сам решу, чем себя тешить.

— А ты изменился, — прохрипел Ульф.

— Да, но я все еще член рода девятихвостых, и стою выше тебя. Хочешь, чтобы я приказал? — смотря в лицо волку отчеканил я.

— А говорил, в политике не разбирается, — прошептал Йозеф.

— Завтра, — сказал волк. — Завтра утром будет тебе совет.

Раварта.

— Ари! — громыхнуло в пещере голосом Лии. — Иди сюда, мне нужна твоя помощь, дорогая.

Чуть не облизнувшись, эта мелкая тварь медленно отползла от ошарашенной меня.

Кое-как дождавшись ночи, я пристала к Белле. Даже не пришлось пережидать период нестерпимой сонливости.

— Ты видела? Видела? У это мелкой, Арты, нечеловеческие зубы! Она обещала меня сожрать сегодня! — тормошила я девушку.

— Да она вообще не шибко похожа на человека, — буркнула Белла.

— Так, — решительно сказала я. — Сегодня мы заканчиваем все тоннели, и ты рассказываешь мне все. О себе, об этом странном месте, о том, что происходит. Иначе, — я остановилась, — не рассчитывай на мою помощь.

— Ладно, — согласилась Белла. — Но сначала — туннели.

Мы закрыли карту за одну ходку. Когда, уже в конце, я посмотрела на готовые карты, не смогла сдержать удивлённо вздоха. Это в точности был герб правящей стаи у волков! Однако, некоторые линии отличались от тех, что я помнила, вроде как вот эта лапа двуглавого волка теперь поднята, а на этих картах опущена, и тому подобные мелочи. Однако, Белле герб казался правильным.

Итак, может быть так, что Лия здесь невероятно давно, а Белла попала ещё до моего рождения? Как в этом месте течет время? Или наоборот, Белла здесь очень мало, но восприятие искажается, и ей, как и Лие, герб кажется правильным? Что вообще такое Лия? Все эти вопросы я в лоб задала Белле, приперев ее к стенке.

— Да что ты заваливает меня вопросами? Как будто у меня под рукой ответы на все загадки вселенной!

— Но у тебя же есть соображения! Ты представляешься мне умнее, чем хочешь казаться. Сама ты откуда, и кто такая? Хватит недомолвок! Если подозревать друг друга, мы не выберется никогда!

— Ладно, ладно! Давай тогда так, — нахмурилась девушка, — по одному вопросу и ответу от каждой? Я ведь тоже ничего о тебе не знаю.

— Идёт.

И мы начали эту не то игру, не то словесный танец. Перекидывали общие вопросы, типа дома, семьи и быта.

— На улице я выросла, — пробурчала Белла. — Отец с матерью были цыганами, путешествовали с бродячим цирком, или что-то вроде того. Попрошайки, в общем. Меня они к дверям одного горного монастыря подкинули. Там и выросла. Монахи там из разных мест были, и кое-кто не забыл, чем в миру занимался. Выучилась у всех понемногу. Потом ушла и скиталась по дорогам.

— Ого, — вздохнула я. — Твоя судьба интереснее моей.

— Да не скажи, — прищурилась Белла. — Ты, когда сюда попала, при тебе нож был, Лия его забрала сразу. Ножи такие только на Севере куют, у оборотней. И магия эта твоя. Мне тебя опасаться надо, а не наоборот.

— Да какая у меня магия. Так, травничаю по чуть-чуть, воду разогреть могу. По мелочи все. А попала я сюда, — тут я замолчала и замерла.

Великий Один, как я могла забыть, как попала сюда! Мы же с лисом не просто бежали, а со свадьбы! От толпы волков, которые сказали, что я девушка-оборотень!

— Белла, — быстро выдохнула я. — Что ты знаешь об обычаях оборотней? Об обрядах и легендах?

— Да не очень много, — протянула она. — А что?

— О девушках-оборотнях ты что-нибудь слышала? О том кто такие, и что делают?

— Да нет, только что они очень редки и рожают как кошки, одного за другим. Брр, — передёрнуло она плечами. — Не завидная судьба.

— Точно! Весьма, — быстро закивала я. — Так вот, я — такая девушка.

Тут Белла аж подавилась воздухом, посмотрев на меня круглыми глазами.

— Да ты брешешь! Они же одни на миллион! Как ты умудрилась поймать такое невезение?

— Норны не балуют, — усмехнулась я. — Наводит тебя это на какие-то размышления?

— Только что ты, может, и не захочешь возвращаться, — аккуратно, искоса смотря на меня, сказала Белла.

Я рассмеялась. Впервые за все время проведенное здесь, я искренне засмеялась.

— Не надейся. Пошли спать.

Длинный стол. Жарко. Гул голосов, мельтешение тени. Во главе стола выделяется крупный мужчина с длинной черной бородой. Отороченный мехом плащ, кубок в руке.

— Поздравляем вожака! Да здравствует Ольрих Чернобородый! — громыхают тени.

Мужчина выпивает, громко смеётся.

— Да здравствует вожак Рагнар Свирепый! — вдруг рычит он. — Выпьем за объединение стай!

Отец одобряет моего жениха! Они так хорошо сидят за столом!

Девушка в старомодном белом платье улыбается, опустив голову, сидя по правую руку от мужчины с бородой.

— Отец, я так рада, что смогу поспособствовать миру на наших землях, — говорит она.

— Да, дочь. Надежда на этот брак весьма велика. Так выпьем же, чтобы он был удачен! — вновь громыхает он.

Рагнар сидит с безучастным лицом.

А чего такая физиономия кислая?

Девушка начинает оборачиваться.

— Нет ничего важнее объединения и мира на нашей земле! Рагнар, нам с тобой надо будет потолковать о всяких мелочах. Пойдем, здесь шумно, — мужчины встают и уходят.

Тени продолжают мельтешить, шум висит над столом.

Через некоторое время девушка тоже встает и тихо крадется вслед за мужчинами. Ее никто не замечает.

— …и двадцать от дальних домов, — слышится обрывок разговора.

— При всем уважении, Ольрих, это слишком высокий процент. Вам и так уйдет сорок процентов прибыли с земель возле Топей.

— Так мы же теперь родственники, Рагнар! Я даю тебе будущую мать твоих щенков и хозяйку стаи, неужто ты не уступишь свекру десять процентов?

— Мы изначально договаривались на другие цифры. Мое последнее слово — десять процентов.

— Да когда мы договаривались, это сто лет назад было!

— Перед моим знакомством с вашей дочерью, не так уж и давно.

Разве отец был знаком с Рагнаром?

— И я согласился на этот брак только из-за ваших предложений о выгодном разделении прибыли с захвата Предгорья.

— Но ведь Лия так в тебя влюблена! Влюбленная жена в постели лучше равнодушной, скажи, а?