Мой французский вояж - Юлия Алейникова

Кое-как справившись с удивлением, мы сообразили попросить номер с двумя отдельными кроватями. Благо в больших отелях выбор, как правило, имеется.

Войдя в номер, я сразу рванула в душ. Боже, от меня наверное пахнет как от скунса. Двое суток не мыться! Как правило, я стараюсь использовать свои гигиенические принадлежности – щетки, пасты, гели и так далее, но последняя неделя довела меня до полного пофигизма. Ой, щеточка! Паста! Зубки можно почистить. Ура! А какая там паста, какой шампунь – совершенно фиолетово. Есть, и ладно. Приведя себя в порядок, благоухая лавандой, я вернулась в комнату. И спросила разрешения позвонить детям, пока Василий будет мыться.

У моих чад все было нормально. Каждый из них был абсолютно доволен своим времяпрепровождением. Выслушав их новости и сочинив несколько своих, я сообщила им, что посеяла свой телефон и в крайнем случае они могут звонить на этот номер, но лучше подождать до завтра. Куплю себе новый мобильник и сразу им позвоню.

Продрыхли мы почти до обеда. Вставать абсолютно не хотелось, но голод, как известно, не тетка. Я-то ничего, могу и не поесть, а вот Василий Никанорович за время наших скитаний изрядно настрадался и теперь требовал полноценного трехразового питания. В общем, как это ни прискорбно, пришлось вставать и тащиться на поиски еды. В отеле мы решили не столоваться, чтобы ни дать возможности как следует нас запомнить. Рассчитывались мы наличными, чтобы не проследили нас по карте. Уличные банкоматы представлялись нам безопаснее. Плотно закусив, мы вышли на солнечную набережную. Ну что ж, как ни крути, но пора заняться восстановлением гардероба. Одной таскаться по магазинам не хотелось. Во-первых, скучно, во-вторых, чувство безопасности, утраченное в Париже, так и не вернулось. Вместе как-то надежнее.

Энтузиазма от предстоящего шопинга господин Ползунов не выказал, но покорно поплелся за мной. Наученная печальным опытом, я решила деньги зря не тратить. Купить необходимый минимум. Несколько пар белья себе и «супругу», по паре футболок на смену, носки, по паре кроссовок, запасные джинсы и по свитеру. По вечерам было не жарко.

Кое-какую косметику себе и бритвенные принадлежности Василию. И конечно, ярко-рыжую краску для волос. Не век же мне в парике ходить.

Все покупки мы уложили в небольшую дорожную сумку. И конечно, я купила себе мобильник. Наконец-то я смогу нормально общаться с окружающим миром.

Мы вернулись в гостиницу, и я отправилась в ванную красить голову. Эксперимент был рискованный, я никогда не жила по принципу «сделай сам», предпочитая доверять профессионалам. Покраска в домашних условиях представлялась мне делом сложным и почти непосильным, которое усложнялось к тому же отсутствием инструкции на русском языке. Слава богу, инструкция была снабжена большим количеством простых, доходчивых картинок.

В общем, через полчаса нечеловеческих усилий я, перемазав всю ванную рыжей жижей, уселась на краешек некогда белоснежного бортика и засекла время. Мне было жутко жаль закрашивать парикмахерский шедевр, сооруженный на моей голове. Перед возвращением в отель я купила фотоаппарат и заставила Василия снять меня во всех ракурсах, прическу разумеется. Напечатала фотки и отправила по почте на петербургский главпочтамт до востребования. Приеду домой, пойду в парикмахерскую, пусть сделают как было.

Итак, через полчаса сидения в ванной со смердящей перекисью головой и слезящимися глазами я, наконец, решила проверить результаты. Смыв зловонное месиво и высушив голову, я взглянула на себя в зеркало.

Смело, я бы сказала радикально, пожалуй, даже для Вероники. Голова пылала как костер. Дело, однако, было сделано и переделывать его смысла не имело. Я вышла из ванной.

Мой фиктивный супруг безмятежно смотрел телевизор, когда его взгляд случайно переместился на меня.

– А-а! А-а! – заорал от страха измученный бесконечным заграничным вояжем олигарх.

– Что, так хорошо? – нежно проворковала я.

– Так хорошо, что я чуть коньки не откинул. Ты что натворила? Теперь нас точно заметут, за нарушение общественного порядка.

– Ну и грубиян же ты. Я, можно сказать, ради общественного блага красотой пожертвовала. Ты хоть видел, что в новом паспорте я рыжая?

– Нет.

– А жаль. Если бы твои мастера проявили чуть больше вкуса, я могла бы превратиться в блондинку с длинными локонами, а не в это пылающее чучело.

Я окончательно расстроилась и снова удалилась в ванную, громко хлопнув дверью.

Что же делать? Как минимизировать эту катастрофу? А так. Очень просто. Надо ее уменьшить, то есть сделать стрижку короче. Быстрее отрастут.

Я решительным шагом вышла из своего убежища и стала одеваться.

– Ты куда? – забеспокоился Василий.

– В парикмахерскую.

– Ты, это, может, хватит на сегодня? Я вроде уже привыкать начал и паспорт опять-таки.

– Не дрожи, скоро вернусь. Будет еще лучше, – напугала я напоследок этого черствого человека.

Судя по выражению его лица, лучше было уже некуда.

На всякий случай я все же повязала платок, дабы не шокировать общественность.

Гостиничной парикмахерской я решила не пользоваться и отправилась бродить по старым улочкам в поисках салона. Нашла его быстро. Мастера при виде меня проявили завидный такт и выдержку.

Кое-как объяснив, чего я хочу, села в кресло. Через полчаса я вышла на солнышко с коротким огненно-рыжим ежиком и длинной челкой.

Господин Ползунов встретил меня без комментариев, то ли у него их не было, то ли связываться не хотел. Кардинально преображенная, я совершенно не желала сидеть в номере.

– Может, на яхте или на лодке по озеру покатаемся, я видела пристань?

Крякнув по-стариковски, Василий Никанорович потянулся за курткой.

– Все! Опять полна сил и энергии. А ведь еще вчера говорила, что из номера выходить не будешь.

– Усы не забудь! – радостно напомнила я.

Надо же придумал! Сидеть в номере, когда за окнами яркая синева озера залита золотыми лучами солнца, а берега пестреют всей гаммой осенних красок, так удачно гармонирующих с моим новым имиджем.

Нет уж, одно дело носиться по городу, стирая ноги, а совсем другое, сидеть на борту белоснежной лодки, под парусом, вдыхать запах воды, простора и солнца.

Утеплившись с помощью свитера и захватив на всякий случай платок, я нацепила солнечные очки, взяла под руку смирившегося с жизнью Ползунова, и мы отправились.

Дойдя до пристани, мы действительно увидели стенды с многочисленными предложениями прокатиться на самых разнообразных судах.

После внимательного осмотра мы выбрали средних размеров яхту, с большим белым парусом, уютной каютой и улыбчивыми, радушными хозяевами. Поскольку время шло к ужину, нам предложили перекусить прямо на воде. Ужин предполагался, естественно, рыбный. Мы согласились.

Через полчаса Василий простился с кислым выражением лица и сидел на солнышке, щурясь, как сытый довольный кот, сходство усиливалось недавно приобретенными усами.

Блаженное безделье, красивые виды за бортом, да еще и рыбное филе, запеченное с овощами, – пальчики оближешь! И мы ощущали себя, как в раю. Не спеша потягивая глинтвейн, поднесенный нашими хозяевами, мы молча сидели на палубе, закутавшись в пледы, и размышляли каждый о своем.

Не знаю, какие мысли бродили в голове у моего соседа, а я думала о пестрой смене событий и настроений в моей жизни за последний месяц.

С того момента, как я познакомилась с господином Ползуновым, моя жизнь напоминала поезд, который в день нашей встречи стоял под парами, а потом, тронувшись не спеша с места, понесся, набирая скорость.

Погони, ужас, безнадежность сменялись радостью, надеждой, приятными знакомствами и новыми впечатлениями. Да, новых впечатлений действительно хватало. За мной еще никогда не гонялись убийцы с пистолетами, я никогда еще не скрывалась от властей с поддельными документами. И наконец, я никогда в жизни не меняла столь часто и глобально свою внешность.

Погруженная в думы, я не сразу заметила, что мы уже причаливаем.

Бросив конец на берег, так, кажется, это называется, герр Вайхер, наш капитан, больше похожий на университетского библиотекаря, нежели на морского волка, жилистый, высокий, со светлыми, жиденькими волосами, коротенькой аккуратной золотисто-рыжеватой бородкой, в простых очках-стеклышках и с извиняющейся улыбкой на лице, помог выбраться на берег сперва Василию, а потом протянул руку мне. Все еще пребывая в расслабленном состоянии, я протянула руку и поставила ногу в… пустоту.

– А где же сходни? – запоздало спохватилась я, летя в ледяную воду.

В воде было темно и страшно. Вытаращив глаза, я пялилась в плотную мутную пелену. Надо выбираться, твердо решила я, и заработала ногами. На берегу было весело и оживленно, за те несколько минут, что меня не было, пирс заполнился любопытствующими туристами, владельцами соседних судов, из них был кто с кругом, кто с багром – и даже, о ужас! парочкой полицейских. Увидев в первом ряду чету Вайхеров с озабоченно-испуганными лицами и дорогого Василия Никаноровича с перекошенной от злобы физиономией, я радостно помахала им рукой. Но встретившись взглядом с последним, почувствовала нестерпимое желание нырнуть обратно.