Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци

немалые – экспортное исполнение, да сверху пришлось добавить, как водится. Вот он и летел. И почему не лететь?

На дорогу грех жаловаться. Свежезасфальтированная узкая лента, бежала от военного завода, прячущегося в лесу, мимо двух-трех деревенек и дачного поселка к оживленной магистрали. Пустынная в это время дня, она не доставляла хлопот.

Момента, когда машина сделалась «неуправляема по рулю» он не заметил. Опытный водитель, Лозовой знал – такое бывает на большой скорости. Передние колеса отрываются от земли, автомобиль летит на одних задних. Этого одного достаточно для аварии. Но часа за три до описываемых событий пьяненький водила подрезал молоковоз. Цистерна опрокинулась, все остались целы, но дорога на морозе превратилась в каток. Мужички подрались сначала, потом помирились и сговорились событие обмыть. Обошлось же! Из деревни пришлепал трактор. Молоковоз увезли. И тогда в ранних зимних сумерках все снова стихло.

Бедовые мужички остались целы. Валерию не так повезло. Хотя – как посмотреть на вещи. Вишневая новая красавица разбилась всмятку словно яйцо. Ее хозяин вылетел из кабины и, с переломанными костями, ударился вдобавок о бортовой камень. Но подоспела вовремя помощь, да какая! Минут через десять компания инженеров с упомянутого завода вместе с их же военврачом, собравшаяся на подледную рыбалку, охая и ругаясь, высыпалась на дорогу из черной полковничьей Волги.

Они на шинели осторожно погрузили Лозовова в машину. Они прилетели в Москву так быстро, как сумели. Они догадались на первой же станции ГАИ по телефону связаться со Скорой помощью и спросить, куда лучше доставить пострадавшего в катастрофе. Врач, находившийся рядом, грамотно описал его состояние и оказал первую помощь. И все-таки, когда Валерий Иваныч оказался, наконец, на операционном столе, хирург с досадой покачал головой.

– Сделаю, что могу, но нет почти никакой надежды. Страшно много крови потерял. А у него такая редкая группа! Прямое переливание надо бы сейчас, да где ж найдешь.

– Гена, – бросила ассистентка, – погоди, давай спросим. Эта группа как раз у нашей Эрны.

– Это кто такая?

– Эрна? Девочка на подхвате, помнишь? Темненькая такая. Из «Грауэрмана» к нам приходит на дежурства. Мы у всех данные собрали как раз на такой случай.

– Так нельзя же ее заставить. Крови надо много, – пожал плечами тот.

– Заставить – нет. Но спросить?

Эрна немного подумала. Она была довольно выносливая девушка. Но бледная и худая. С таких харчей, что они с бабушкой могли себе позволить, особо не раздобреешь. Она знала, что крови нужно много. Знала, что это вовсе не всегда безопасно.

Дежурный врач Серафима Кириченко смотрела на нее в упор и молчала.

– Слушай, – начала она, – я тебе обещаю отгулы и талоны на питание. Заведующий наш устроит и с твоими из родилки договорится. А я с него не слезу, пока не сделает. Ты вправе сказать – нет, но пострадавший умрет.

– Если «пострадавший умрет», то я сказать «нет», бесспорно, не вправе. Поэтому я говорю «да». Но только поэтому. Мне важно, чтобы Вы мою позицию понимали. Отгулы и талоны тут ни при чем! Эрна выпрямилась. Кровь бросилась ей в лицо. Кириченко глянула на нее и словно увидала впервые.

«Какое у этой Эрны выражение лица! Какая речь! Девушка из хорошего дома без хорошего дома. Странно…»

Но времени на раздумья у нее не было. Жизнь Лозовова висела на волоске. Когда все было готово, к переливанию крови приступили немедленно.

И пациент выжил! Выжил здоровенный жизнерадостный полнокровный мужик слегка за пятьдесят, любитель хорошо покушать, выпить в меру, толковый врач, а также автогонщик и бильярдист. Но пуще всего неисправимый, убежденный и страстный бабник.

Валерия починили, могучий организм исправно боролся. А его счастливый обладатель сделался примерным «выздоравливающим». Он тщательно выполнял указания лечащего, а потом и спортивного врачей и удивительно быстро для такой передряги шел на поправку.

Если кто подумал, что Валерий Иванович раскаялся в своем легкомысленном поведении, тот жестоко ошибся. И пусть «балеринка» в больницах не появлялась и вскоре ускакала на гастроли, но ее сменила корреспондентка многотиражки «Студенчество и спорт», а затем. О, тут догадливый читатель ожидает трогательной истории, романа Эрны – бедной девчушки, одинокой золушки и преуспевшего советского бонвивана. И история, действительно была. Да только товарищ Лозовой повел себя необычно и нестандартно.

Как поступает рядовой спасенный от смерти, тяжелой болезни или иных житейских тяжких невзгод? Жестокого безденежья, отсутствия крыши над головой, сумы и тюрьмы? Нет, он порой растроганный и благодарный, скажет «спасибо» от всей души. Может цветы, коньяк и духи подарить спасителю или спасительнице, руку пожать. Но нередко вскоре, закрутившись, благодетеля тут же забывает. А само происшедшее вовсе выкидывает из головы.

Как это ни странно, Лозовой, весьма небрежный чиновник, неверный муж и плохой семьянин, проявил непоследовательность и оказался человеком на редкость благодарным. Выздоровев, он нашел всех до одного участников своего возвращения на этот свет. Он устроил инженерам пирушку и вручил каждому из них именной спиннинг. Сделал подарки врачам. И не деньги совал, а тактично сумел узнать, кто что любит. И не пожалел времени и усилий раздобыть одной редкую орхидею, а другому – филателисту – марки Суринама и Сан-Марино. Орхидея и флакончик духов «Клима» были предназначены Серафиме. Она пробовала отказаться. Потом растрогалась. Даже немного прослезилась. А потом подняла на него глаза.

– Валерий Иванович, мы с Геной. я хочу сказать, с Геннадием Степановичем, Вашим хирургом сделали свою работу. Нам за нее не стыдно. То, что Вы как коллега, ее оценили, особенно приятно. Но, должна Вам сказать, всего этого было бы недостаточно, если б не медсестра, которая дала кровь. Она, знаете, после этого заболела. Истощение. Мы тут же собрали для нее, что смогли. Я раньше о ней ничего и не знала. И вот.

И Кириченко рассказала Валерию немногое, что удалось узнать. Живет, мол, в общежитии, хоть москвичка. Похоже, круглая сирота. Наверно, нуждается ужасно.

Валерий Иванович задумался. Он расспросил Серафиму и записал имя и фамилию девушки.

– Родильный дом имени Грауэрмана? – переспросил он. Он разыскал ее уже на следующий день. Лозовой прикатил в убогое общежитие с конфетами и цветами, а кроме них с баночками и сверточками с домашней едой, приготовленными его собственной женой. Дело было, впрочем, обычное, в больницу всегда несли «передачи».

Черт знает, как бы все обернулось. Юная спасительница и донжуан! Но Эрна как женщина не понравилась Лозовому совершенно. Зато взрослый умный опытный и обаятельный Валерий Иванович, искренне благодарный и внимательный, сумел вызвать ее доверие. Она ему рассказала все. И тут проректор одного из московских мединститутов… Прожженный ведь, с одной