Мой новый мир 2 - Геннадий Ищенко

— Знаешь, я этого не слишком боюсь, — сказал я. — Вспомни ваши законы. Каждый дворянин может взять приемного сына. Ларг меня признал сыном, и от этого не откажется. Приемные дети могут даже стать наследниками, а я по крови Ольминг.

— Прежде всего, после его слов ты для большинства станешь чужаком. Совет графов тебя не утвердит.

— А почему нельзя править чужаку? Ни в законах, ни в обычаях об этом ничего не сказано. И потом, я не собираюсь этого делать сейчас. Меня вполне устраивает титул наследника, так что графы могут говорить что угодно. А что там будет дальше, тебе сейчас не скажет никто. Впереди тяжелая борьба, которая многим прочистит мозги. Традиции вещь хорошая, но Салей уже показал, как легко можно с помощью силы подмять под себя и жрецов, и графов. Я не собираюсь, как он, лить кровь, но если мне будут мешать, за меня ее прольют твари. Причем намного больше, чем пролил этот мальчишка со своими пришельцами. Ладно, не будем себя раньше времени накручивать. Давай спать.

Несмотря на усталость, мы долго не могли заснуть, поэтому и проснулись позже обычного. Утром жена проснулась первой, а меня разбудил ее поцелуй. За первым поцелуем последовал второй, потом — третий… Она вцепилась в меня, как утопающий в спасательный круг, и любила так, как будто делала это в последний раз.

— Опять я тебя всего исцарапала, — виновато сказала Адель, когда мы отдыхали после этого безумства. — А ты на мне почему–то никогда не оставляешь никаких следов.

— А что, надо? — спросил я. — Так ты только скажи… Малыш, давай вставать. Слуги уже закончили греметь посудой, значит, завтрак на столе. Дел на сегодня много, поэтому не будем затягивать с едой.

— Никуда не пойду! — сказала она. — И ничем не буду заниматься, пока не узнаю, что все закончилось, и с тобой все в порядке!

— Куда тебе идти без Герата? — сказал я. — А Эмму я тебе не дам, оставлю для себя. Не дерись, особенно локтями: они у тебя острые. Учти, что братья на нашу поездку могут не отреагировать. Не успеют или из–за отсутствия стражи заподозрят ловушку. Но взять с собой стражников, значит, ими пожертвовать.

— Возьмите вторую карету, — предложила жена. — Пусть в нее погрузятся стражники, а за воротами просто выйдут.

— Умница! — я поцеловал жену и вскочил с кровати. — Так и сделаем! Плохо, что не успели отправить Алексея. Сейчас прикажу Сигару, чтобы его ни в коем случае не брали с собой. Если с ним что–нибудь случится, мне его в России заменить некем. Слушай, малыш, у меня к тебе будет просьба. Нужно узнать у наших ребят, как можно быстро связаться с родителями Демона. Я этим сейчас заняться не смогу, а ты все равно пока никуда не уходишь.

До завтрака я, кроме Сигара, успел связаться с Гератом и Ортаем, поэтому когда подошел к комнатам мага, он уже был готов к поездке, а возле подъезда стояли обе кареты и поджидавшие нас стражники.

— Может, мы поедем с вами, милорд? — покосившись на мой автомат, предложил Занг.

— Мне вы сегодня не нужны, — ответил я стражнику. — Садитесь в карету, а за воротами выйдите и с полчаса постоите с караулом. Если кто–нибудь вернется раньше, можете испортить мне все планы. Быстро в карету!

Далеко нам уехать не дали. Высадив стражников, мы через несколько минут миновали Круглую площадь и выехали на Купеческую улицу. Купцы здесь уже давно не жили, но название улиц по традиции никогда не меняли. Первые выстрелы раздались, как только мы отъехали от площади. Как выяснилось позже, мы тогда едва успели уйти. Если бы подбежавший к карете жрец бросил свой шар чуть раньше, нам не помогла бы ни броня кареты, ни мой автомат. О дружине я вообще не говорю: сотня дружинников сразу же покинула новый дворец, но налетела на засаду и вынуждена была вступить в бой. Таких засад братство устроило три, по одной на каждой из трех улиц, которыми можно было до нас добраться. Засаду быстро смяли, но прибыли к шапочному разбор: ни нас, ни братьев на Купеческой улице уже не было. На брусчатке лежали тела обоих кучеров и нескольких прохожих, которым не повезло оказаться поблизости. Их, скорее всего, убили просто на всякий случай, чтобы не болтали об увиденном. Лошадей братья тоже перебили, наверное, от злости. Если бы операцию планировал я, на этом бы все и закончилось. Но Алексей распорядился иначе. Как только Сигар получил мое сообщение о нападении, он выслал полсотни дружинников, быстро выдвинувшихся к Святой площади и взявших под контроль две улицы, по которым могли возвращаться братья. Они были не в форме, а в обычной одежде и вооружены одними пистолетами. Эта засада оказалась неожиданной уже для жрецов. Больше трех десятков братьев были убиты, а пятерых раненых вместе со всем оружием унесли раньше, чем успели отреагировать в братстве.

Мы, как и собирались, вышли на заднем дворе моего дворца, где столкнулись с Алексеем.

— Понесли потери, — хмуро сказал он. — Я предполагал, что может быть засада, но действовать по–другому в наших условиях было нельзя.

— Сколько? — спросил я.

— Трое убитых и шестеро раненых. Саймур передал, что всех раненых вытянем. Братья потеряли семерых в засаде и еще примерно тридцать пять жрецов при подходе к братству. Точно их не считали: было не до того. Пятерых несут сюда. Мы обо всем сообщили капитану Ортаю, который своими силами уберет кареты и тела жрецов, погибших в засаде. Пострадали и прохожие, но Сигар приказал их не трогать.

— Разберемся, — сказал я. — А вам пора. Куда отправлять, в ваш подвал?

— Давайте, — ответил он. — Прямо из него кое–кому позвоню, и меня заберут. Номера своих телефонов я вам оставил, так что звоните.

Я сначала сообщил жене, что цел и невредим, а потом пробил канал в спортзал и вошел в него вслед за Рассохиным.

— Постарайтесь объяснить тем, с кем будете говорить, что я вишу на волоске, и никакая помощь лишней не будет, — сказал я. — А если меня не станет, не будет и никакой связи с нашим миром, по крайней мере, для России. У дяди, если он возьмет вверх, останутся только контакты с американцами. Я на вас очень надеюсь, Алексей.

— Все, что будет зависеть от меня, постараюсь сделать, — сказал он. — Если получится, постарайтесь со мной связаться через три земных дня. Раньше просто бессмысленно.

Мы пожали друг другу руки, и я ушел. Во дворе рядом с Гератом меня поджидал Сигар.

— Принесли наших, — сказал он. — Ранеными занялись маги барона, а убитые лежат у парадного подъезда. С минуты на минуту должны вернуться дружинники с пленными. Мне сообщили, что все они маги. Сейчас братья без сознания, а как оклемаются? Выдержат наши амулеты?

— Я сделаю так, чтобы вам от них не было неприятностей, — пообещал я. — Когда соберутся все, постройте дружину у тел погибших. И прежде чем лечить пленных, покажите их мне.

Он убежал, а я решил, пока есть время, поговорить с отцом. Сегодняшнее столкновение ничего не решило. Да, братство понесло заметные потери и не достигло своих целей, но я не обольщался: они не остановятся и будут бороться со мной всеми доступными способами. И оружие в арсенале их борьбы будет не единственным средством. Пожалуй, стоило их кое в чем упредить, а для этого я должен был заручиться поддержкой Ларга.

— Отец, с вами можно поговорить?

— Не по поводу бойни на Купеческой улице? — спросил он. — У меня только что об этом был разговор с графом Стором.

— В том числе и о ней. Начну с того, что вчера ночью из подаренного вами охотничьего дома бежал Гордой. Он умудрился спрятать в одежде какой–то амулет, а мы это проворонили. В результате он обездвижил и убил моего охранника и конюха, забрал коня…

— Рассказывай короче, — приказал Ларг.

— Если короче, то к тому перечню моих возможностей, из–за которого меня не любят жрецы, добавилась способность лишать их магии и ходить каналами в нашем мире. Это стало известно Гордою, и я не думаю, что он будет молчать. А сегодня на меня совершили нападение братья, которым я по глупости выдал оружие. Они знали, что я позову на помощь дружину и устроили для нее несколько засад. В дружине есть потери, но и мы не только уничтожили одну из засад, но и много братьев, участвовавших в покушении. Есть и пленные, так что жрецам не удастся отвертеться. Но, я думаю, они и не будут оправдываться.

— Думаешь, дядя выложит, кто ты? — сразу понял Ларг.

— Я бы на его месте сделал так, — сказал я. — И обвинил меня во всех грехах, вплоть до нашествия тварей.

— Твари появились задолго до тебя.

— А многие об этом знают? — возразил я. — Появился я, и разразилась война. Появился я, и налетели твари! Ну и остальное примерно в том же духе.

— Чего ты хочешь?

— Прежде всего, хочу убедиться в том, что я по–прежнему ваш сын и наследник.

— Считай, что ты убедился. Что еще?

— Мне нужно поговорить с народом. Под словом «народ» я понимаю дворянство столицы, купечество и цеховых старейшин. Я сейчас договорюсь с Зартоком, чтобы он собрал всех, кроме графов. Их вместе с главой столицы лучше пригласить вам. И нужно определить место, где это лучше сделать. Выступать на площади как–то не тянет: слишком уж легко будет закрыть мне рот пулей. Было бы неплохо собрать всех в одном из наших дворцов.