Плавильная лодочка. Карагандинская повесть - Елена Ивановна Зейферт

…Эта общая их дрожь, когда Юлиан встречает ее после разлуки, в аэропорту, на вокзале, в метро, улыбается, сразу берет за руку и быстро ведет за собой, а Йоханна идет, влекома, за ним, за ним, за ним, на край земли. Он, высокий, резко останавливается, поворачивает ее к себе и жадно смотрит в лицо, она тоже робко разглядывает его выпуклые веки, губы изысканного рисунка. Его руки уже легонько блуждают по ее телу, но владеет он ею лишь у себя дома, в своем царстве, сейчас они переступят порог этого рая. Пока же он поправляет на ней шарф, уголки ее губ радостные, ее рыжие волосы рассыпались по плечам, они оба говорят что-то веселое друг другу на ухо, наверное, она делает много ошибок в немецком, но как они сладки для него. Ее робость при нем столь взволнованна и красноречива, да, да, Юлиану нравится ее робость, ее высоко дышащая грудь, опущенные глаза, руки, прикрывающие нежную кожу. В своей постели он осторожно целует ее шею, гладит пальцами ее лопатки; кусочек обоев перед глазами Йоханны похож для нее на золотистое солнышко, внутренний ландшафт освещен.

Вечером Йоханна едет в Вецлар, старая часть которого, начиная с моста XII века, – типичная германская сказка. Многовековые строения, мощенные крупным камнем мостовые, гербы на стенах домов. Йоханне не по себе. Дом Лотты, в которую был влюблен молодой Гёте, живший неподалеку. Чашка горячего шоколада в кафе у гигантского собора. Привольное течение внутренней реки.

2001.

Вертикальный самолет стоит в ангаре.

Мяч луны возвращен зрелому небу.

Этот собор доращивался в разные эпохи, он разного роста, цвета. Смотрит на Йоханну снизу вверх. Его огромное оголтелое существо лежит на вертикальной прозрачности неба. Йоханна наклоняет голову к своему плечу, с ее виска, как с горки, скатываются и ударяются о землю наковальня и молот. За минуту она теряет слух, в уши, как гвозди, входят плотные конусы воды.

По очереди, как водится среди влюбленных, они с Юлианом месили ногами глину тишины, серое яблоко пузырилось под их стопами, текло уставшее вино. Когда один прекращал танец, другой его начинал.

Но теперь нет на свете города, в который она бы уехала и вдруг встретила его на улице – наспех прилетевшего к ней, ошалевшего от драгоценной пропажи, со взволнованным сердцем. Йоханна не слышит. Люди еще не воздвигли этот город, Бог его не придумал. Можно много раз выходить ночью на площади и берега разных городов, но, увы, никто не купил билета на ночной рейс, ничье нетерпение не мешает любящему уснуть, вертикальный самолет стоит в ангаре.

Йоханна на чашке весов в руках Юлиана – лишь крошечная золотая гирька, она не перевесит другой, грубой силы камня на шее, возле которой он сам, его родственники, друзья, домашние животные и деньги.

Он больше и не прикасается к ней. Его мимика, обращенная к ней, теперь не полна смущения, изумленной радости, узнавания. Раньше, чуть оставшись наедине, они с разбега обнимали друг друга, яростно изучая пальцами и губами любимые пейзажи. Их лица и тела не знали границ друг друга. Юлиан и Йоханна радостно улыбались друг другу в лицо, и пальчики ее были частью его лица, и он целовал ее горло.

Мужчина в белой рубашке и черных брюках бежит ей навстречу, полоски его легкого черного галстука борются с напором воздуха, он пытается освободиться от галстука. На причале одинокий контрабасист. Бегущий слышит. Юлиан не отталкивает Йоханну, но бежит сквозь нее, как птица летит сквозь небо.

Тряпичная луна в руках девушки и мужчины, они раздирают ее на куски. Но он твердый свет, а она процесс. Их нет больше вместе. Мяч луны возвращен зрелому небу.

2013.

В ней Божья искорка.

Он царственно забывает обо всех, кроме себя.

Будто кто-то возвышенный заглядывает внутрь Анны. Он успокаивает ее, похлопывая изнутри своими умозрительными ладонями.

– Пришли мне свое фото. Как ты сейчас одета?

– Я сегодня позавтракала фотографией творога. Потом на фотке такси доехала до Лубянки. Лубянка тоже была на фотоснимке.

Анна чувствует, как Олег, слушая ее в телефонной трубке, улыбается. Он назначает ей встречу. Сама не зная зачем, она соглашается. Эти встречи ничего не дают, у нее не возникает ощущения родства с ним. Анна садится в машину Олега, поднимая край своей длинной шубы. Она смотрит на мужчину, с которым неделю назад уже почти простилась, и в ее зеленом взгляде он читает изумление. Он теперь видит ее воочию, он тоже понимает, что они чужие, и тоже сам себе удивляется. В свои сорок Анна выглядит на двадцать пять – двадцать восемь. Но дело не в этом. В ней Божья искорка, от этой девочки уйдешь, а потом будешь всеми силами возвращать. Анна родилась со звездой внизу живота. Звездочка загорается избирательно,