Мужики воскресают по вторникам - Кристина Агатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зачем брать старье?
– Это старье, как ты выражаешься, отличается лишь парой дополнительных функций, которыми ты не будешь пользоваться.
– Но ты же купил новейшую модель! – возмутилась я.
Тарас терпеливо повторил:
– Это вышло по ошибке. Продавцы поставили новый телевизор в уголок с распродажей, обклеили красными ценниками. Только на кассе выяснилось, что его реальная стоимость намного выше, но администрация магазина признала, что моей вины нет, и продала по заявленной цене.
– Из-за тебя продавцов накажут, оштрафуют!
– Не думаю, – Сладченко беспечно махнул рукой. – Такие издержки заложены в расходы магазина. Спишут, как просроченную колбасу в гастрономе.
Я недоверчиво поцокала языком, прошла на кухню и заглянула в чайник.
– Вот отсюда ты пил чай?
– Нет, – на полном серьезе ответил Тарас. – Из кружки.
– Умираю от смеха! – рассердилась я. – Воду отсюда наливал?
– Конечно, – спокойно пожал плечами он и протянул мне коробочку с фильтр-пакетами. – Вот – чай.
– Это же зверобой? – удивилась я. – Лекарство!
– А я люблю всякие травки пить на ночь: ромашку, мелиссу. В этот раз купил зверобой. Простой чай – скучно как-то, да и бодрит.
Я с жалостью посмотрела на него:
– Ты дурак? Нельзя бесконтрольно пить всякие, как ты выражаешься, травки. У них всех разные свойства! Ладно, ромашка с мелиссой – они успокаивают. А откуда ты знаешь, что этот твой безопасный зверобой может сделать?
– Это всего лишь трава, – стал оправдываться Сладченко. – Она продается без рецепта!
– Простой травой можно человека насмерть отравить. Хотя, ты прав, в аптеке такую опасную не купить. Но и эти твои эксперименты с растениями и грибами лучше заканчивай. В древности у людей не было антибиотиков, жаропонижающих, болеутоляющих… Они лечились исключительно травами, и, кстати, довольно успешно, поскольку человечество пережило даже несколько эпидемий чумы. А каннабиоиды? А опиаты?
– Чего ты завелась-то? – вздернула брови Марина. – Это всего лишь зверобой! Полезная, говорят, штука. Меня больше волнует вопрос – где чашка, из которой ты пил?
Тарас огляделся, подошел к шкафчику с посудой и достал массивную кружку с трогательным мишкой, держащим в лапах сердечко. Наверняка – подарок бывшей.
– Чашка чистая, – заключила Марина.
– В чайнике тоже пусто, – добавила я.
– Ты мыл чашку?
Тарас задумался.
– Вроде, нет.
– Значит, тут точно кто-то был. Внимательно осмотри все вокруг. Что лежит не на своем месте? Может быть, что-то появилось? Или пропало? Но не из ценностей, а из ерунды.
Тарас принялся внимательно разглядывать обстановку, переходя из угла в угол.
– Такое ощущение, что стало чище, – немного растерянно заключил он. – В коридоре чисто – только наши следы, а я не мыл пол уже пару недель. Вся посуда помыта, хотя я часто оставляю в раковине чашку и тарелку. В холодильнике тоже ничего нового. А, и мусора нет. Мусор пропал!
– Офигенная ценность, – съехидничала я. – Может, ты сам его вынес и забыл? Сомневаюсь, что убийца решил прибраться перед уходом.
– Возможно, он хотел скрыть следы, вот и постарался протереть все, с чем мог соприкасаться, – предположила Марина. – Допустим, дело было так: ты пришел, попил чаю, потом пришел кто-то знакомый, принес с собой препарат, который подлил тебе куда-то, пока ты не видел. Ты потерял сознание, он быстренько все прибрал за собой, и тихонько ушел.
– А потом Тарас встал и пошел в морг, откуда его и доставили к нам, – торжественно закончила я.
– Н-да, – протянула Марина. – Неувязочка. А ты не мог сам уйти из дома вечером?
– Вообще-то, я никуда не собирался. Но, теоретически, мог, если меня куда-то позвали пацаны с работы.
– Все возвращается к ним, – покивала я.
– Но куртка на месте, и ботинки – вот. Не мог же я уйти в мороз босиком! Стоп! А где перчатки?
Он принялся обшаривать полку, тумбочку, заглядывать за вешалку. Спустя полчаса тщательных поисков по всей квартире, мы пришли к выводу, что перчатки все-таки пропали.
– Это самое тупое преступление в мире, – наконец выдала я. – Попытаться заживо похоронить человека, чтобы спереть его перчатки! Они хоть стоят того?
– Да нет, конечно! – отмел мою мысль Тарас. – Обычные кожаные на меху, не самые дорогие, не эксклюзивные и уже далеко не новые.
– А ты точно не потерял их на работе или в автобусе?
– Сто процентов – я пришел в них. На улице зверский холод, я бы заметил.
– Слушайте, это все замечательно, но мне завтра девок замуж выдавать. Пойдемте-ка домой!
Не успели мы зайти, как у Тараса зазвонил заряженный телефон.
– Это мама, – он растерянно посмотрел на Марину. – Можно отвечу?
Она пожала плечами:
– Мы же решили, мама – это святое, валяй. Только динамик включи!
– Зачем? – удивилась я, но Тарас уже нажал на кнопку, и мне пришлось прикусить язык. Игра в сыщиков зашла слишком далеко. Расследование – это очень весело, но слушать приватные разговоры мамы с сыном – ни в какие ворота.
– Сына, – раздался слишком громкий голос мамы Тараса. – Ты куда пропал? Дозвониться не могу, вот только эсэмэска пришла, что ты в сети. Что случилось?
– Ничего не случилось, все хорошо, мам!
Тарас смутился и даже покраснел.
– Я звоню-звоню, волнуюсь!
– Нормально все, мам! У вас как дела?
– Да тоже нормально, Пашка вон пришел, принес лекарство Тарзану. Он по двору носился, цепью лапу повредил. Анька приходила, перевязала, укол поставила, а тот теперь на нее рычит, кидается, не подпускает! Ужас! А еще пять дней уколы ставить, а она боится, сил нет! А Пашка молодец, хоть и не врач, но мамка чему-то научила, да и смелый… Привет вон тебе передает! Да, сейчас включу громкую связь!
– Тарас? – раздался мужской голос. – Ты там как? Чем занимаешься?
Маринка принялась размахивать руками. Тарас приподнял брови, но, кажется, понял ее послание и ответил:
– Да ничем, телек вот смотрю!
– Ну да, – хохотнул собеседник. – У тебя ж не телек, а кинотеатр целый! Такого ни у кого в деревне нет, мы –
