«Если», 2012 № 12 - Журнал «Если»

У меня было нехорошее предчувствие относительно этого разговора.

— Мы полагаем, что вы сделали все, что могли, — начала она.

— То есть проект закончен?

— Во всяком случае, ваше в нем участие.

— Понимаю. Руководство переходит к вам?

Она покачала головой.

— Осталось не так уж много. Как только женщина умрет, что ожидается в скором времени, единственным вопросом будет: что делать с остальными шестью «спящими»? Подозреваю, что они отправятся в какую-нибудь правительственную лабораторию для дальнейшего изучения или устранения.

Правительство обычно не посылало специального человека для передачи сообщения, если в нем не было какого-либо скрытого жала.

— А что насчет меня?

Кларисса сдвинула брови, будто размышляя над сложной проблемой.

— Ваши действия в последнее время неубедительны. Хотя этот проект и доведен до успешного завершения, по крайней мере к настоящему моменту, вы проявили колебание в нескольких ключевых моментах. Мы обеспокоены вашим психологическим состоянием. — Она окинула меня сожалеющим взглядом. — Мы пришли к решению прекратить выплаты по текущему сроку вашей службы.

Технически говоря, я был уволен.

Это не явилось для меня потрясением. Правда, я думал, что они все же немного подождут — засунут меня в какую-нибудь контору в глуши до тех пор, пока мой срок не выйдет. Единственное, что меня удивило: они решили оборвать связь начисто.

Вся прелесть системы, по крайней мере с точки зрения правительства, состояла в том, что недовольные кадры не могли причинить ей особенного вреда. Так она была устроена. Я не мог представлять угрозу для национальной безопасности, потому что не знал почти ничего, за исключением некоторой внутренней информации о правительственных методах наблюдения. А это совсем немного; я был способен навредить системе лишь немногим больше, чем тот больничный санитар.

Внезапно мне подумалось: а может, и он тоже бывший агент?

Самым важным вопросом была моя личность. Согласятся ли они окончательно закрепить ее за мной?

— За достойную службу, — продолжала Кларисса, глядя куда-то в потолок, словно там отображался мой послужной список, — мы установим вашу личность согласно вашему запросу. Все деловые бумаги, налоговые записи, правительственные базы данных, документация о приеме на работу, нотариальные свидетельства и личные рекомендации за вами закреплены. Вы раз и навсегда станете…

— Я не хочу.

Кларисса изумленно взглянула на меня. Честно говоря, я и сам был немного потрясен.

— Не понимаю, — сказала она.

— Я хочу стать самим собой. Тем, кем я родился. Я хочу снова быть Рексом Кимболлом.

Она издала несколько нечленораздельных звуков; ее рот открывался и закрывался, приведя мне на память золотую рыбку, которую я видел в аквариуме в приемной больницы.

— Это мое имя, — пояснил я.

— Невозможно, — выговорила она, наконец отыскав свой голос. — Вы не пользовались этой личностью больше десятка лет. Неужели вы не понимаете, что в вашем резюме окажется пробел, который вы никогда не будете в состоянии объяснить? Вас нигде не возьмут на работу, потому что заподозрят самое худшее: будто вы сидели в какой-нибудь иностранной тюрьме или психбольнице либо занимались преступной деятельностью все эти годы. И мы не станем вас прикрывать, когда вы начнете отрицать это, — просто не сможем. Нельзя допустить, чтобы люди знали, сколько агентов безопасности мы нанимаем, где они бывали, откуда они взялись — это значит открыть врагам наши уязвимые места. Мы установим для вас постоянную личность, но мы не станем публично признавать, что вы у нас служили. Несомненно, самое разумное, что вы можете сделать, это…

— В кои-то веки меня не привлекает самое разумное. Я не желаю закреплять за собой эту личность. Я хочу снова стать тем, кем был изначально.

— А как же ваша семья? Ваша подруга?

— Если она мне действительно подруга, то поймет.

Я оставил Клариссу брызгать слюной в кабинете. Без сомнения, она не замедлит отправить отчет о том, что у Марлона Мэтерса, он же Рекс Кимболл, начинается буйное помешательство.

И возможно, так оно и есть.

Кто-то мягко взял меня за локоть. Я осознал, что уже час бесцельно расхаживаю взад-вперед по больничным холлам. Остановившись и подняв голову, я обнаружил перед собой Кристал Уэффл.

— У вас все в порядке? — спросила она, внимательно глядя на меня.

— Лучше не бывает.

Кажется, я ее не убедил.

— Есть новости? — спросил я, просто чтобы продолжить разговор.

Кристал поколебалась. В конце концов сказала:

— По вас ищет.

Она провела меня к лестнице. Мы поднялись на два пролета и по коридору дошли до вычислительного центра, где перед большим пультом сидел По Уэффл.

— Пациентка умерла, да? — спросил я.

— В некотором роде, — отозвался По.

Он начал говорить что-то еще, но остановился. Я заметил, как они с Кристал обменялись взглядами.

— Удалось найти что-нибудь интересное? — не отступал я.

— Гораздо интереснее то, чего найти не удалось. — Он показал на экран. — Ее энцефалограмма постоянно наблюдалась и записывалась, так что данных у нас полно. В настоящее время ее головной мозг почти полностью пассивен, она в коматозном состоянии. Однако записи, сделанные до этого, демонстрируют очень интересные ритмы.

Он показал на экран. Для меня это была всего лишь масса извилистых линий.

— То же, что и при последнем переносе?

— В основном. Но на этот раз вложенные ритмы отсутствуют. Никаких подструктур нет. — По поглядел на меня. — А ведь мы бы их непременно увидели, если бы они были; это оборудование на порядок чувствительнее, чем тот график напряжений, с которым мы имели дело в прошлый раз.

— И что это означает? — Я подумал, что знаю ответ, но По, кажется, не хотел обсуждать это. Я не мог его винить: он и без того уже достаточно поставил себя под удар. — У них все получилось, да?

По кивнул.

— Гипотетически, — прибавил он осторожно.

— Они избавились от своих паразитов, — сказал я. — Вы думаете, им для этого и нужно вселяться в чужие тела и мозги?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Может быть, они не могут наладить свои ритмы и структуры без какого-либо твердого носителя. Возможно, для того чтобы очистить подструктуры, нужно нечто вроде кувалды, только на ментальном уровне.

— А может быть, — добавила Кристал, — они просто пользуются случаем, чтобы время от времени получать возможность ощущать, слышать и видеть, чувствовать вкус и запах. Ну, и одновременно занимаются уборкой.

Я сказал:

— Поскольку у них самих бывают паразиты, эти существа… эти путешествующие сознания, или ангелы, если использовать термин Кристал, знают, что означает, когда в тебе кто-то живет. И наверное, поэтому они стараются не подвергать тому же других. Я думаю, существование специально подготовленных тел показывает, что они предпочитают идти этим путем, вместо того чтобы поселяться в других живых, сознательных существах.

— Не спешите приписывать им такие благородные побуждения. Может быть, они просто не способны поселиться в организме, уже обладающем сознанием.

— Проблема курицы и яйца предполагает, что могут или, по крайней мере, когда-то могли.

По кивнул.

— Вы подняли интересный вопрос. Впрочем, все это теории…

Кристал внезапно рассмеялась.

— Что тебя развеселило? — спросил По.

— О, ничего особенного, — отозвалась она, явно не в силах справиться со смехом. — Я просто подумала: вот ты так часто восхищаешься нашей цивилизацией, наукой и технологией, все время говоришь, какие мы великие и могучие. А теперь тебе придется как-то справляться с новыми данными: ты узнал, что существуют существа настолько продвинутые, что мы для них всего-навсего удобный столбик, о который можно почесаться!

По залился краской, но через несколько мгновений на его лице вспыхнула улыбка.

— А я никогда и не отрицал, что существует куча всего, чего мы еще не знаем!

Я размышлял о том, как в действительности зовут Клариссу. Кто она такая? Где она родилась, к чему стремилась в жизни? Переживала ли она потерю себя так же остро, как и я? Или, может быть, ее совесть чиста и ее не кусала никакая блоха у нее на спине?

В любом случае, она казалась мне достаточно здравомыслящей, чтобы заключить сделку.

— Вы хотите, — медленно проговорила Кларисса, ворочая в мозгу новую идею, — чтобы оставшиеся шестеро «спящих» содержались в лаборатории По?

— Если он согласится.

— Но По ведь чокнутый!

— Я так не считаю.

— Его теории — сплошной бред.

Я лишь улыбнулся в ответ. Кларисса продолжала:

— Необходимо помнить об интересах безопасности.