Игра престолов. Часть I - Джордж Мартин

– Прекрати! – завопил мальчик. Он шагнул вперед, сжимая кулаки, едва ли не со слезами.

Неожиданно Тирион почувствовал себя виноватым. Он шагнул вперед, намереваясь приободрить мальчика, похлопав его по плечу, и пробормотать какие-нибудь извинения.

Он так и не заметил волка, откуда тот появился и как напал на него. Только что он шел в сторону Сноу и уже в следующий момент лежал на спине, на жесткой каменистой земле, а книга взлетела в воздух, вырвавшись из его рук. Дыхание оставило Тириона, рот наполнился грязью, кровью и гнилой листвой. Когда он попытался встать, его спину пронзила вспышка боли. Должно быть, он растянул мышцу, когда падал. Тирион раздраженно скрипнул зубами, ухватился за корень и с трудом сел.

– Помоги, – сказал он мальчику, протягивая руку.

И вдруг волк оказался между ними. Зверь не рычал. Проклятая тварь никогда не издавала ни звука. Он только глядел на Ланнистера своими ярко-красными глазами и скалил зубы, но и этого было довольно. Тирион со стоном осел на землю.

– Не надо помогать мне, ладно. Я посижу, пока ты не уйдешь.

Джон Сноу погладил густой мех Призрака и улыбнулся:

– А теперь попроси меня вежливо.

Тирион Ланнистер ощущал, как собирается внутри его гнев, и подавил его усилием воли. Не первое унижение в его жизни и, бесспорно, не последнее. Быть может, это он даже и заслужил.

– Я буду очень благодарен тебе за любезную помощь, Джон, – кротко произнес Тирион.

– Сидеть, Призрак, – сказал мальчик. Лютоволк уселся на задние лапы, но красные глаза так и не отрывались от Тириона. Джон зашел сзади карлика, взял его за плечи и легко поставил на ноги, а потом поднял книгу и подал ее.

– Почему он набросился на меня? – спросил Тирион, искоса глянув на волка. Тыльной стороной руки он стер со рта кровь и грязь.

– Наверное, принял за грамкина.

Тирион холодно посмотрел на него, а потом внезапно фыркнул и заржал против воли.

– О боги, – проговорил он, заливаясь смехом и покачивая головой. – Действительно, я похож на грамкина. Ну а что он делает со снарками?

– Этого ты бы узнать не захотел. – Джон подобрал бурдючок и передал его Тириону.

Тирион извлек пробку, склонил голову, плеснул в рот струйку вина. Холодный огонь пробежал по горлу и согрел живот. Он подал мех Джону Сноу.

– Хочешь попробовать?

Мальчик взял мех и осторожно глотнул.

– Это ведь правда, да? – спросил он. – То, что ты говорил о Ночном Дозоре.

Тирион кивнул.

Джон Сноу мрачно стиснул губы.

– Ну и что, если так, значит, так и будет.

Тирион качнул головой:

– Молодец, бастард. Большинство людей чаще предпочитают отрицать жестокую истину, чем становиться к ней лицом.

– Большинство, – проговорил мальчик. – Но не ты.

– Да, – согласился Тирион, – только не я. Больше я не мечтаю о драконах, поскольку их не существует. – Он подобрал медвежью шкуру. – Пойдем, надо бы вернуться в лагерь, прежде чем твой дядя начнет созывать знамена.

Путь был недолог, неровная почва утомила его ноги. Джон Сноу подал ему руку, чтобы помочь перебраться через густо сплетенные корни, но Тирион отмахнулся. Он должен идти сам, как всю свою жизнь. И все же в лагере было приятно. Возле обветшавшей стены давно заброшенной крепости установили укрытие, устроили заслон против ветра. Лошадей покормили, разожгли костер. Йорен сидел на камне и обдирал белку. Аромат отвара наполнил ноздри Тириона. Он направился к своему слуге Морреку, приглядывающему за котлом. Тот без слов передал ему ложку. Тирион попробовал и вернул ее назад.

– Больше перца, – сказал он.

Бенджен Старк выглянул из укрытия, которое делил со своим племянником.

– Так вот ты где, Джон! Проклятье, не повторяй этого впредь. Я думал, что Иные схватили тебя.

– Это были грамкины, – со смехом ответил Тирион. Джон снова улыбнулся. Старк бросил вопросительный взгляд на Йорена. Старик что-то буркнул, пожал плечами и вернулся к своему кровавому делу.

Белка добавила питательности отвару, и, сидя в тот вечер вокруг костра, они съели ее с черным хлебом и твердым сыром. Тирион пустил по рукам свой мех с вином, наконец даже Йорен размяк. По одному путешественники отправлялись в укрытие спать, все, кроме Джона Сноу, которому выпала первая ночная стража.

Как всегда, последним отправился спать Тирион. Он замешкался перед входом в укрытие, которое соорудили для него его люди, и оглянулся на Джона Сноу. Лицо мальчика было спокойным и жестким, когда он стоял у костра, вглядываясь в его пламя.

Тирион Ланнистер печально улыбнулся и отправился спать.

Кэтлин

Нед и девочки отсутствовали уже восемь дней, когда мэйстер Лювин однажды ночью явился в комнату Брана с лампой для чтения и книгой отчетов.

– Давно пора сверить цифры, миледи, – сказал он. – Вы захотите узнать, во что обошелся нам визит короля.

Кэтлин посмотрела на Брана, лежащего на кровати, и смахнула волосы с его лба. Она заметила, что они сильно отросли, скоро ей придется их подстричь.

– Нет необходимости изучать цифры, мэйстер Лювин, – сказала она, не отрывая глаз от Брана. – Я знаю, во что он нам обошелся. Уберите отчетные книги.

– Миледи, отряд короля не стеснял себя в еде. Нам нужно пополнить запасы, прежде…

Она прервала его:

– Я сказала – уберите книги. Стюард займется нашими нуждами.

– У нас больше нет стюарда, – напомнил ей мэйстер Лювин.

«Будто маленькая серая крыса, – подумала она, – не отстанет».

– Пул отправился на юг, чтобы устроить хозяйство лорда Эддарда в Королевской Гавани.

Кэтлин рассеянно кивнула:

– О да, помню. – Бран казался таким бледным. Она подумала, не переставить ли кровать под окно, чтобы утреннее солнце падало на него.

Мэйстер Лювин оставил лампу в нише у двери и принялся возиться с фитилем.

– Есть несколько назначений, которые требуют вашего непосредственного внимания, миледи. Помимо стюарда, нам требуется капитан гвардии на место Джори, новый мастер над конями…

Она резко перевела взгляд на него.

– Мастер над конями? – ее голос походил на удар хлыста.

Мэйстер был потрясен.

– Да, миледи. Халлен уехал на юг с лордом Эддардом, поэтому…

– Мой сын лежит здесь покалеченный и умирающий, Лювин, а вы желаете обсудить нового мастера над конями? Неужели вы думаете, что меня интересует, что будет с конюшней? Неужели вы думаете, что это вообще беспокоит меня? Я охотно зарежу каждую лошадь в Винтерфелле своими руками, если после этого Бран откроет глаза, вы понимаете это? Понимаете?

Он склонил голову.

– Да, миледи, но назначения…

– Я займусь назначениями, – сказал Робб.

Кэтлин не слышала, как он вошел, но сын стоял в дверях и глядел на нее. Кэтлин с внезапным стыдом поняла, что кричала. Что с ней творится? Она так устала, и голова постоянно болит.

Мэйстер Лювин перевел взгляд от Кэтлин на ее сына.

– Я приготовил список тех, кто может заместить вакантные должности, – сказал он, предлагая Роббу бумагу, извлеченную из рукава.

Сын быстро просмотрел имена.

Кэтлин заметила, что он пришел снаружи: щеки раскраснелись на холоде, а ветер взлохматил его волосы.

– Хорошие люди, – проговорил Робб. – Обсудим это завтра, – и вернул список мэйстеру.

– Слушаюсь, милорд. – Бумага исчезла в рукаве.

– А теперь оставь нас, – попросил Робб. Мэйстер Лювин поклонился и вышел. Робб закрыл за собой дверь и повернулся к матери. Она заметила, что он был с мечом. – Мать, что ты делаешь?

Кэтлин всегда думала, что Робб похож на нее и, как Бран, Рикон и Санса, пошел в породу Талли. Темно-рыжие волосы, голубые глаза. Но теперь впервые она увидела в его лице нечто, унаследованное от Эддарда Старка, суровое и жесткое, словно сам север.

– Что я делаю? – отозвалась она удивленным голосом. – Как ты можешь спрашивать такое? Что, по-твоему, я могу здесь делать? Я забочусь о твоем брате. Я забочусь о Бране.

– Значит, ты так называешь свое занятие? Ты не оставляла эту комнату с того мгновения, как Бран упал. Ты даже не вышла к воротам, когда отец и девочки уезжали на юг.

– Я распрощалась с ними здесь. Из этого окна смотрела, как они уезжали. – Она молила Неда остаться и не уезжать сразу после того, как все произошло. Все переменилось, неужели он не понимает этого? Но уговоры остались безрезультатными. У него нет выбора, сказал Нед уезжая. – Но я не могу оставить сына даже на минуту, когда любое мгновение может оказаться последним в его жизни. Я должна быть с ним, если… если… – Она взяла вялую руку сына, переплела его пальцы со своими. Он стал таким хрупким и тонким, в руке не осталось силы, но она все еще могла ощущать под кожей живую теплоту.

Голос Робба смягчился: