Челюсти-2 - Хэнк Сирлз

К тому же Миц была лучшей официанткой в городе. Она поставила тарелку с едой перед Мидоузом и такую же - перед Броуди.

- Доброе утро, Броуди, - Миц приветствовала его на диалекте Роуд-Айленда. - Послушай, если ты с ним вместе завтракаешь, как же это получается, что ты не числишься среди моих клиентов?

- Еще не конец вечера.

Она ухмыльнулась и пошла по своим делам. Мидоуз посмотрел ей вслед, не переставая работать челюстями.

- Ее ты из города не собираешься вышибать. А почему придрался к Москотти?

- Глупый вопрос, Гарри.

- Нет, вопрос не глупый. Это ты дурак. В Эмити должны быть представлены все профессии. У нас всегда торговали порнографией, всегда можно было достать выпивку. Вот ты же не пытаешься закрыть "Рэнди бэр" только потому, что там приторговывают спиртным в поздние часы.

- Нет, не пытаюсь, - признался Броуди. - И хотел бы, чтобы у них был такой же порядок в баре, какой они поддерживают с заднего крыльца.

Мидоуз продолжал:

- И если у нас появятся азартные игры, то с ними и грязные деньги, и ты это знаешь не хуже меня. И никто ничего с этим не может поделать. Все прекрасно это знали, когда собирались строить казино.

- Ну, положим, я не знал.

- А я знал. И можешь быть уверен, что и Вогэн знал, и Питерсон знал. Где бы то ни было - в Лас-Вегасе, Атлантик-Сити, Нассау или Эмити - азартные игры не обходятся без мафии. И точка.

- Тогда давай заблокируем закон об азартных играх.

- Не исключено, что у тебя это получится, если ты не оставишь в покое Джеппса. Кстати, с кем у него связи?

Броуди пожал плечами.

- С членом полицейской комиссии или с кем-то еще.

- И ты готов довести дело до того, что на Уотер-стрит и Мейн-стрит начнут пасти коз, лишь бы упечь его в тюрьму?

- Не знаю.

Мидоуз заметил, что Броуди ничего не ест, и забрал его тарелку.

- Кстати, эта история с Джеппсом...

- Я читал.

- Ты ее фактически написал, не забывай об этом. Между прочим, как идет расследование? Какие у тебя улики?

Броуди все ему рассказал. Каждый раз, когда он делился своими подозрениями, они казались все более слабыми. Мидоуз слушал, подняв вилку в руке, качая головой.

- И это все?

Броуди кивнул.

- Достаточно.

- Нет, не достаточно. Может быть, хватит, чтобы обратиться в лабораторию округа, но не достаточно, чтобы было о чем писать в газете. Ты когда-нибудь слышал об ответственности за клевету?

Броуди устало кивнул.

- Поскольку ты спрашиваешь, о благородный писарь, да, слышал.

- Тогда помолчи до тех пор, пока не получишь данные баллистической экспертизы. И молись.

Броуди еще поглядел на него, а потом вышел на улицу. Ему никогда еще не случалось видеть Мидоуза таким серьезным.

Подполковник Чип Чэффи, ответственный за безопасность полетов в Квонсет-Пойнт, вцепился руками в поручни крохотного мостика спасательного катера, бросившего якорь у затонувшей "Орки". Его подташнивало от качки. Годы, проведенные на суше, не прошли даром. В последний раз он выходил в море на борту авианосца в Тонкинском заливе, и тогда с ним был погибший пилот вертолета. Да и корабль занимал чуть ли не целый городской квартал, не то, что эта посудина, заваленная оборудованием для подводного плавания. Она раскачивалась так яростно, что в любую минуту он мог опозориться.

Чэффи взял еще одну чашку кофе из рук командира команды подводников, мичмана крепкого телосложения, который вполне мог бы стать главным нападающим футбольной команды. Казалось, он мог оставаться под водой десять минут без кислородного баллона.

Мичману проводимая операция не понравилась с самого начала.

- Вы должны понимать, подполковник, что это бесполезное занятие.

Чэффи передернуло. Словечко-то какое подобрал: "бесполезное". Небось, закончил Гарвардский или Йельский университет. Новое поколение...

- Вы откуда?

- Училище подрывников-подводников в Сан-Диего.

- А до того?

- Джорджтаунский университет.

Сколько мускульной энергии зря пропадает, а Чэффи не был уверен, что у них есть футбольная команда. Он отставил чашку.

- Ну, хорошо. Вы считаете, что это бессмысленно. А вашим коллегам там, под водой, вы тоже внушали, что искать бесполезно?

- Моим коллегам, честно говоря, все равно, потому что им платят за время, проведенное под водой, а деньги всегда пригодятся. Но если хотите знать, они того же мнения, что и я. Они прекрасно понимают, что с приливами, отливами, подводными течениями... Ведь прошли целые сутки.

- А как насчет дельфина?

- Вы же сами видели, что он большого энтузиазма не испытывал.

В десять утра команда запустила в воду свою гордость - дельфина по имени "Пи-19". Его научили находить потерянные торпеды, затонувшие подлодки и бомбы, случайно свалившиеся с самолетов.

С того момента, как подводники бросили якорь, Пи-19 крайне неохотно выполнял свои задачи. Он оказал сопротивление, когда его стали вынимать из бассейна, что-то жалобно заверещав, а когда наконец его опустили в воду, минут пять он отказывался отойти от борта.

Все были очень удивлены. Тренер дельфина объяснил Чэффи, что Пи-19 всегда отлично себя вел, прекрасно слушался, не отказывал в помощи и все выполнял безукоризненно. Он в свое время обнаружил на тренировке макет ядерной боеголовки на глубине в сорок морских саженей у Норфолка и истребитель, затонувший в Ки-Уэст. На прошлой неделе он следовал за подлодкой "Гроулер" всю ночь на глубине в двадцать морских саженей при скорости в восемнадцать узлов и всплывал на поверхность каждые четверть часа секунда в секунду, чтобы сообщить о своем местонахождении группе преследования.

Чэффи смотрел вниз на дельфина, прижавшегося к борту катера, как к своей матери.

- Может быть, он недоволен пенсией, которую вы ему обещали?

Все улыбнулись, но невесело. Повода для радости не было. Речь шла уже о чести команды. Что бы ни заставляло дельфина так себя вести, следовало быстро найти причину.

Наконец тренеру, удалось оттолкнуть своего питомца веслом от борта катера. Пи-19 медленно отошел в сторону и нырнул.

С тех пор его не видели, хотя он должен был всплывать каждые пятнадцать минут. Теперь тренер носился на лодке между катером и берегом, не переставая свистеть. Потом вернулся к катеру и прокричал мичману:

- Сэр, он опаздывает уже на двадцать минут!

- Неужели ушел? - расстроился мичман. - Дай ему еще минут пять.

Потом он бросил в воду осветительную бомбу, чтоб вернуть подводников.

- Проклятье! - выругался мичман, когда подводники стали подниматься на борт. - Не поверите, сколько теперь мне придется исписать бумаги.

- А они часто исчезают? - спросил Чэффи.

Мичман пожал плечами.

- Иногда случается. В основном из-за сексуальных эмоций. Но здесь что-то не то. Нашего кастрировали.

- Он вам, должно быть, за это благодарен, - заметил Чэффи.

Мичман взорвался:

- Этот кастрированный дельфин стоил значительно больше всего того, за чем мы его заставили гоняться.

Чэффи хотел было сказать, что зонд звукового локатора, который они пытались найти, помог бы разгадать тайну гибели пилота, который провел под огнем противника больше времени, чем мичман на флоте. Мог бы добавить, что черный шар, разъяснив причину крушения, спас бы в будущем новые жизни. Но промолчал.

Все, на сегодня хватит. С поисками покончено навсегда, команда подводников уже ничем не могла помочь. Чэффи выплеснул кофе в воду и уставился на волны. Потом он перевел взгляд на пляж Эмити.

Нет, что бы ни было, от поисков он не откажется. Надо будет уговорить командование объявить денежную награду тому, кто найдет зонд. Это привлечет частников или любителей. Ему тут же стало дурно от мысли, сколько придется извести бумаги, но это был его долг перед погибшим другом.

А так что-то ничего не получается.

Дельфин ушел в океан на десять миль, а теперь, когда понял, что акулу удалось потерять, повернул снова к берегу. По пути он прощупывал дорогу впереди и чувствовал береговую линию и остов "Орки". За полмили до цели он понял, что судно, на котором находился его тренер, собирается уходить.

Он родился в бассейне и его другом был человек. Ему нравилось плавать с людьми и находить на дне их игрушки. Нравилось гоняться за громадными посудинами под водой, которые они просили его преследовать.

Дельфин остро реагировал на отрицательные эмоции, а сейчас был несколько обескуражен. Он почувствовал акулу еще на борту катера и нервно ворочался в руках тренера, принимая сигнал опасности, поступивший из окружающей атмосферы.

Акул он не боялся, но тренировки привили ему стремление предупреждать людей о находившейся поблизости опасности. Ему хотелось сообщить им о беде еще на катере, когда он понимал, что его друзья собираются опуститься под воду. Но его не поняли.