Всему вопреки - Салли Стюард

— Тебе не кажется, что ты все-таки чего-то лишен?

— Как и всякий человек в этом мире. Одинокими мы приходим на свет, одинокими и уходим.

Девушка ничего не сказала. Теперь она смотрела на окошко, задернутое занавеской, — словно пыталась разглядеть в вечернем сумраке нечто непостижимое. Казалось, ее изящный профиль выточен умелым резцом античного скульптора — чистая, без следов косметики кожа, прямой нос, полные розоватые губы, тонко очерченный подбородок…

Издалека донесся телефонный звонок.

Ребекка резко повернулась к Джейку. В ее глазах все еще застыло отрешенное выражение — мысли ее явно были далеко.

Звонок повторился, и она очнулась от грез.

— Кажется, это телефон в моем номере?

— Да, похоже на то. Ты ждешь звонка?

Ребекка помотала головой, и они разом бросились к двери. Если это опять звонит неизвестный «доброжелатель» — Джейк предпочитал быть рядом, услышать таинственный голос и, возможно, поговорить с его обладателем.

Трясущимися пальцами Ребекка отперла дверь своего номера, рывком распахнула ее и бросилась к телефону.

— Алло!

Джейк нагнал ее, придвинулся ближе к трубке, чтобы слышать каждое слово разговора.

— Ребекка, это Дорис Джордан.

— Здравствуйте, миссис Джордан. Как приятно, что вы позвонили.

Судя по голосу Ребекки, она действительно была искренне рада этому звонку. Связь, подумал он. То, в чем сейчас отчаянно нуждается Ребекка. Если не родная бабушка, то хотя бы ее замена.

Вопреки всему, что уже случилось, вопреки всем его наставлениям девушка по-прежнему верила в сказки со счастливым концом: «И после этого жили они долго и счастливо»… А ведь покуда события разворачиваются так, что надежда на сказочный финал тает на глазах.

— Не могли бы вы снова принести мне это голубое платье? С тех пор, как вы ушли, оно все не выходит у меня из головы. Это было так давно, но все же мне кажется, что такими платьями мы торговали в шестьдесят восьмом году. Мода в те дни менялась так стремительно. Мини, миди, макси — очень трудно было идти в ногу со временем. Ничего не могу обещать, но если вы не против, мне хотелось бы еще разок взглянуть на платье.

— Да, конечно! Когда нам его принести?

— Я была бы рада, если б вы и мистер Торн-тон завтра пришли ко мне на ланч.

Не дав Джейку ни малейшего шанса выразить свое согласие либо несогласие, Ребекка радостно выпалила:

— С удовольствием!

— Скажем, где-нибудь около часу дня — это для вас не слишком поздно?

— Нет, что вы! Значит, увидимся завтра.

Ребекка положила трубку на рычаг и, сияя, повернулась к Джейку.

— Дорис хочет еще раз взглянуть на платье! Она что-то вспомнила!

— Возможно. Или же ей просто скучно одной. Она ведь говорила, что любит гостей.

Эти слова не произвели на Ребекку никакого впечатления, и Джейк понял: ей абсолютно все равно, с какой целью Дорис Джордан пригласила их на ланч. Само это приглашение воодушевило ее ничуть не меньше, чем возможность того, что Дорис вспомнила нечто касательно голубого платья.

— Что ж, отлично, — сказал Джейк. — По крайней мере, нам не придется обедать в «Барбекю с дымком» и снова столкнуться с шерифом Фарли.

Ребекка улыбнулась этой немудреной шутке, и Джейк лишь сейчас осознал, как она близко, как его дурманит аромат ее чистой кожи, аромат лесных цветов на согретой солнцем лужайке…

Он поспешно отступил к двери, потому что иначе сделал бы очередную глупость, например, поцеловал бы Ребекку, сжал в неистовых объятиях, увлек бы за собой в омут желания, не думая о том, как это бессмысленно и опасно для нее…

Потому что она ищет не страсти, а защиты от одиночества.

— Нелегкий выдался денек, — сказал Джейк. — Пойду я, пожалуй, спать. Если кто-нибудь еще позвонит — разбуди меня.

— Хорошо.

Ребекка захлопнула дверь за Джейком, радуясь и одновременно печалясь тому, что он все-таки ушел.

От усталости она валилась с ног. День и вправду выдался не из легких, да и предыдущая ночь тоже. Целых две нелегкие ночи.

Сейчас Ребекке хотелось только одного — забраться в постель и уснуть мертвым сном. Но вот если бы в этой постели оказался Джейк…

Девушка стянула ленточку с затянутых в конский хвост волос, тряхнула головой и присела на край кровати, чтобы как следует причесаться. Ее стул так и остался в номере Джейка, и в глубине души Ребекка остро жалела, что не может так же просто и непринужденно остаться там сама.

В ее жизни изредка появлялись мужчины — но это была как правило дружеская приязнь, которая к обоюдному удовольствию завершалась в постели. Не более того. Хорошо, когда есть спутник для вечеринки либо для делового обеда, хорошо, когда есть с кем поболтать — и все. Сейчас, оглядываясь назад, Ребекка даже не могла вспомнить, почему она рассталась с тем или иным приятелем. Разрыв совершался так же легко и небрежно, как начало связи.

Связи, а не любви.

До сих пор ни один мужчина не сумел перевернуть всю ее жизнь.

До сих пор ни к одному мужчине не влекло ее так, как влекло к Джейку.

Они даже не друзья, и Ребекка твердо уверена, что, окажись они в постели, это событие вряд ли можно будет скромно назвать «обоюдным удовольствием». «Безумие», «неистовство», «бурная страсть» — это так, но вот «удовольствие» — чересчур ручное, чересчур скромное слово.

Она до сих пор не понимала, отчего ее так тянет к Джейку, и уж верно не доверяла этому слепому влечению. Весь ее мир превратился в хаос, и нужно поскорей навести в нем порядок, а не впускать в свою жизнь человека, который только перевернет все с ног на голову. Не Джейка Торнтона, который чересчур желанен, который завладеет всеми ее мыслями и чувствами, а потом как ни в чем не бывало уйдет прочь. Если вспомнить, что он рассказывал о своей бесчисленной родне, то Ребекка решительно не хотела стать еще одним проходным персонажем в суматошной пьесе о жизни Джейка Торнтона.

В дверь постучали… и девушка подпрыгнула как ужаленная.

— Ребекка!

Это Джейк.

Он вернулся, и вряд ли у нее хватит сил прогнать его.

— В чем дело?

Если не открывать двери, не смотреть на него, не вдыхать чистый и пряный, истинно мужской запах его сильного тела, не дрожать от желания, чувствуя, как твердеют, изнывая от предвкушения, соски напрягшихся грудей, быть может, тогда Ребекка и устоит.

— Ты одета?

Как будто это имеет хоть какое-то значение.

— Да.

— Тогда можно мне войти?

Лишь сейчас она расслышала в голосе Джейка тревожные нотки — и поспешила к двери.

Волна тяжелого липкого жара, которому нипочем были все кондиционеры, ворвалась в номер вместе с Джейком и окутала их обоих. Джейк стоял на пороге, опершись одной рукой о косяк, и мир за его спиной казался сумрачным и невообразимо далеким. Как будто нестерпимая июльская жара была порождена только страстью, бушевавшей в их крови.