Меч-кладенец - Борис Орешкин

Когда же достал Вел из лодки железную наковальню, а Лана разложила на шкуре оленя железные и бронзовые наконечники для копий и стрел, топоры, ножи и другие изделия Гура, все вдруг словно языка лишились… Никто такого богатства в жизни не видел.

— Вот сколько бронзовых и железных вещей я привез! — воскликнул счастливый и гордый Вел.

Руки мужчин и женщин потянулись к топорам и наконечникам, к иглам, скребкам, украшениям. Даже степенные старшие матери не могли удержаться — чуть не вырывали одна у другой невиданные изделия. А Вел, чтобы еще сильнее удивить родичей, вынул из лодки завернутый в шкуры драгоценный подарок Гура — меч в чехле украшенном. Медленно, чтобы всем было видно, вытащил он из чехла светлый, как вода в ручейке, клинок, поднял его над головой. Сверкнул меч на солнце, как тростинку рассек пополам толстый шест для вяления рыбы. Ахнули воины-охотники. Ну и оружие! Стали из рук в руки его передавать, рассматривать восхищенно. На бронзовой узорчатой рукоятке камень зеленый вделан. На самом мече — знаки какие-то непонятные…

И уже не смеялся никто, не похлопывал по плечу Вела, не шутил снисходительно. «То-то! — очень довольный, подумал Вел. — Не мальчишкой вернулся я к вам!»

— Совет рода надо собрать! — сказал Вел. — Привезенные вещи делить.

Пошли все к Родовому столбу. Забыли даже, что прежде накормить надо прибывших. Да и сам Вел про все забыл. Уж очень нравилось ему, что столько хорошего для рода он сделал. Поесть, поговорить после успеется.

— Надо Колдуна и Крисса позвать! — сказал кто-то.

— Крисс и Геда теперь отдельно от нас живут, в своем жилище, — пояснила Велу мать недовольным голосом. — С Колдуном Крисс дружбу завел. Соль на меха меняют…

А тут и сам Крисс прибежал. Обнял Вела, шепчет ему на ухо:

— Не вздумай вещи, что привез, все раздавать. Себе оставь.

За три года хорошо научился Крисс на языке венов говорить, совсем как вен стал. Только мысли у него не как у венов. А вот и Колдун идет. Торопится, бороду вперед выставил. «Эх, Колдун, Колдун, плохо ты в воду глядел, гибель Бала не смог увидеть. Говорил, что оба назад вернемся. Плохой ты предсказатель, Колдун, никудышный. Разве можно тебя с Гуром сравнить?» — подумал Вел.

Никогда еще Совет рода так долго не продолжался. Из-за каждой вещи спор шел. Каждому охотнику хотелось железный топор иметь. А их всего четыре. Как поделить? И с наконечниками для копий та же беда. И с ножами. Охрипли все от крика и споров. Наконец поделили. Вечером пир устроили по такому важному случаю. Но не радостный пир получился. Видел Вел, что каждый охотник в обиде остался. Тур жалел, что ему наконечника для копья не дали: у тебя, мол, и так бронзовый есть; Грач, получив наконечник, о топоре думал. И так все. Каждому того, что имел, уже мало казалось. А Колдун с Криссом те и совсем на Вела обиделись: хотели, чтобы он никаких вещей не раздавал людям. Даже Лана и та рассердилась, с пира ушла: почему он себе только один топор и одно копье оставил? Никак Лана понять не хочет, что не его это вещи, а рода. Роду они принадлежат, не ему! Совет и так Велу больше других дал: копье, топор, нож и еще все инструменты Гура. А ей, Лане, большую иглу оставили и украшения бронзовые. Разве не справедливым дележ был? На что же тут обижаться? Но если по правде говорить, то и самому Велу жаль было расставаться с вещами. Привык он к ним. Как без них обходиться теперь? Железное шило понадобится — иди и проси его у кого-то…

Но еще хуже получилось, когда Вел меч Сверкающий у Родового столба положил. Кому его дать? Очень боялся Вел, что меч другому охотнику отдадут. И стыдно ему было и радостно, когда каждый его имя назвал. «Вел принес этот меч, ему и владеть им…» Так было сказано. Но ведь тем самым все признавали, что Вел в роду самый сильный, самый смелый охотник и воин, потому что лучшее оружие всегда лучшим из лучших давали. Каково это Туру, Дану, Грачу видеть и слышать? Ведь они не слабее Вела и вдвое старше его.

После пира и дележа жизнь в роду, казалось, пошла прежним порядком. Мужчины на охоту ходили, женщины еду у очагов готовили. А Велу больше всего хотелось ту болотную землю найти, из которой железо можно добывать. Очень ему хотелось, чтобы у каждого охотника и топор железный, и нож, и копье были, чтобы у каждого всего много стало, чтобы не завидовали один другому и опять все как братья стали.

Начал Вел по целым дням в лесу пропадать, землю в разных местах рыть. Но не находил той красной тяжелой земли. Постепенно стал замечать Вел, что все более сторонятся его родичи. Даже мать, даже маленькие ребятишки. А что плохого Вел сделал? Пробовал он объясниться, почему на охоту вместе со всеми не ходит, что в лесу да в болотах ищет. Кивали в ответ охотники, соглашались. Никто Велу плохого слова не сказал. А смотрят кто вниз, кто в сторону. Плохо, очень плохо жить стало Велу. И Лана хмурая ходит. Живут они в общем жилище, а она свой Очажный огонь по-прежнему отдельно от всех бережет. Нет прежней радости в жилище родном. Соберется Совет рода — все ждут, пока Вел слово скажет. И не спорит больше никто, все с ним соглашаются. Да и как спорить, если он больше всех знает, всегда правильно говорит… А всегда ли? Может, это ему только кажется, что правильно?

Решил Вел нарочно на Совете глупое, неправильное решение предложить. Все равно одобрили. Хоть бы кто-нибудь ему возразил! Только старый Выдра горестно головой покачал. Когда разошлись все, подсел Вел к нему.

— Неладно в роду у нас. Скажи, почему так?

Улыбнулся старик печально, поглядел на Вела еще по-молодому быстрыми, с хитринкой глазами:

— Ты в разных краях побывал, людей разных видел. Тебе лучше знать.

Хотел Вел встать, уйти, но пересилил себя, положил руку старику на колено, в глаза заглянул:

— Или не видишь, как тяжело мне? Забыл, как к урсулам Бала и меня отпускал? Не для себя, для рода мы с ним старались.

— Это хорошо, что про Бала ты помнишь, не отделяешь его от славы своей. Ладно, скажу тебе все. Неужели не видишь: боятся тебя люди. Очень сильным ты стал, мечом небывалым владея. Кто против тебя устоит? Кому охота такого врага нажить?

— Да не враг я им!

— Пока нет… А что дальше будет, не знает никто.

Понурил голову Вел. Понимал, что правду Выдра сказал. Вот и начинали сбываться вещие слова Гура. Таким, как Яр, становится он в родном племени. Но только ли в нем здесь дело?

— Хорошо! — сказал Вел старому Выдре. — Пусть мой меч во всем виноват. И я вместе с ним. Но почему тогда охотники не только меня сторонятся, но и один на другого волками смотрят? Или и тут моя вина?

— Нет, в этом не только ты виноват… Еще с приходом Крисса неладное у нас началось. Он первый о себе одном начал думать. Отдельное жилище себе построил. Долю свою от общей добычи брал, а что сам добудет, не к Родовому столбу несет, а тоже к себе. Молчали мы, думали, плохо еще обычаи наши он знает, жалели его. Потом они с Колдуном отдельно от всех к торгу поехали. Соль у них появилась, стали ее на меха у охотников выменивать. Подумать только: у себя внутри рода торг завели! Отсюда все и пошло. У одного очага с солью пищу готовят, у другого — без соли. Старшие матери ссориться начали. Отобрали мы у Крисса и Колдуна запасы соли, снова между всеми поровну ее поделили, и меха снова в общий мешок складывать начали. А тут ты со своими железными ножами и наконечниками приехал! Если бы их каждому члену рода хватило, тогда другое дело. Может, и не таил бы один на другого обиду. А так…

И старик огорченно махнул рукой.

— Что же делать теперь? Собрать железные вещи и в озеро кинуть? — спросил Вел.

— Нет, — покачал головой Выдра. — Нужны эти вещи роду. Очень нужны. Всякая работа теперь быстрее идет. И охота стала добычливей. Нельзя железные топоры и копья в озере топить.

— Что же делать?

— Не знаю я, Вел. Не знаю…

— А я знаю! Надо, чтобы у каждого охотника и нож, и копье, и топор был железный. И я могу это сделать! Только надо железную землю найти.

— Что же, ищи. Я скажу родичам. Если хочешь, сам помогу искать. Я леса наши лучше тебя знаю. Только запомни, Вел: пока твой меч при тебе, пока ты один всех сильнее, прежней дружбы не будет в роду.

— Тогда пусть Тур меч мой возьмет. Или Грач, или еще кто! — с досадой воскликнул Вел.

— Глупые слова говоришь! Разве от этого лучше станет? Ты хоть род любишь, племенем своим дорожишь. А Грач, если меч получит, сразу всех под себя подомнет.

— Утоплю я меч. В озеро брошу!

— А если кафы на нас нападут или другое племя? Нырять за своим мечом станешь?

Не знал Вел, что ответить на это. Много дней темнее тучи ходил. Ничего придумать не мог. Как-то раз, будто случайно, Крисс ему встретился. Опять те самые разговоры повел, что могут они с ним самыми главными не только в роду, но во всем племени стать.

— Многое ты повидал, — говорил Крисс, — знаешь теперь, в каком богатстве люди у теплого моря живут. И мы здесь так жить можем. Зачем тебе самому на охоте мерзнуть и мокнуть? Ты, Вел, для подвигов военных рожден. Ты предводителем должен стать. Верных молодых воинов под начало себе соберешь, племя защищать будешь, в набеги на другие племена ходить. Много добычи тебе достанется, много пользы всему роду будет!