Загадка доктора Хауса человека и сериала - Л. Уилсон

Хаус креативен и гибок до такой степени, о которой мы и мечтать не смеем. Но кое-чем в этой области может овладеть любой достаточно умный человек с помощью научных методов. То, как он рассматривает рабочие гипотезы, отражает хорошую научную теорию: она может объяснить имеющиеся данные (или симптомы), она может предсказать будущие события (или результаты лабораторных анализов), и она экономична (т. е. это самое простое из подходящих объяснений). Он ищет единственное условие, которое может объяснить все симптомы, а не пять различных условий, чтобы отдельно объяснить каждый из пяти симптомов. Его рассуждения изящны, хотя в нем самом нет ничего изящного. А в редком случае, где факты говорят, что рациональный ответ может оказаться неправильным, как это случилось, когда Брэндон ошибся и не принял лекарство от подагры в серии «Бритва Оккама» (1–3), Хаус начинает злиться, и злиться оправданно, на то, что жизнь не такая изящная и стройная, как теория.

Одно из правил разработки хороших теорий заключается в создании ситуаций для проверки этих теорий. Неудивительно, что Хаус обладает хорошими экспериментальными навыками, причем иногда это качество вызывает у его коллег отчаяние. К примеру, для подтверждения эксперимента обычно требуется контрольное условие, чтобы исключить альтернативные объяснения. Если у троих младенцев с непонятным приступом болезни одни и те же симптомы, имеются научные основания в пользу того, чтобы назначить им разное лечение и сравнить результаты (серия «Материнство», 1–4). Есть также научные основания для сбора данных, даже если это противозаконно или аморально. Если остальных врачей моральный долг или страх перед наказанием останавливает, Хаус идет вперед. В серии «Охота» (2–7) он спровоцировал отца больного ударить его и сделал это, как мы вскоре увидели, чтобы нанести удар в ответ, и этот шаг оправдан. Все это явилось частью грандиозного плана нанести точный удар, разорвать ему кисту и убедиться в том, что у сына и отца одно и то же заболевание. Однажды Хаус разбивает флакон с патогенной субстанцией болезни легионеров в изоляторе, где находится Форман, поскольку считает необходимым сорвать завесу тайны с его болезни. Он часто забирается в дома больных, чтобы найти там причину их заболеваний. (К сожалению, ему трудно контролировать склонность к подобному сбору информации. Он роется в истории болезни Стэйси, содержащей данные осмотра у психиатра (серия «Вращение», 2–6), или в мусорной корзине Кадди (серия «Навсегда», 2–22), или в шкафчике новой медсестры в серии «Линии на песке», 3–4.)

Но и у него есть свои нормы. Он проводит эксперименты, чтобы помочь конкретному больному, нуждающемуся в незамедлительной помощи, а не ради высокой цели науки (и не для того, чтобы оказать возмездную услугу фармацевтическим компаниям или врачам, проводящим клинические испытания). Он — ученый, но он выступает против участия больных в клинических испытаниях (серия «Контроль», 1–14). Таким способом он демонстрирует наличие морали, которой у медицины и науки в целом нет.

Нам следует порадоваться, что следующее поколение телевизионных врачей пройдет школу доктора Хауса. Он показывает, что не только мыслит, но игнорирует, спит, оскорбляет, разрушает, заражает, роется в чужих вещах, глотает таблетки — и все это помогает ему разгадывать сложные загадки. Конечно, важно иметь соответствующую медицинскую подготовку и обладать научным мышлением. Но сложные задачи и считаются сложными, потому что обычным способом их не решить. Когда они возникают, вся штука в том, чтобы использовать знания творчески.

Нэнси Фрэнклин — доцент кафедры психологии в Университете «Стоуни Брук», специализируется в вопросах человеческого мышления и памяти. Она защитила диссертацию в 1989 Году в Стэнфордском университете, где училась вместе с Барбарой Тверски и Гордоном Боуэром. В настоящее время занимается изучением ложной памяти и эмоциональным влиянием на память и суждения.

Bartlett, Edward. «Physicians' Cognitive Errors and Their Liability Consequences.» Journal of Healthcare Risk Management 18 (1998): 62–69.

Beckman, Howard B. and Richard M. Frankel. «The Effect of Physician Behavior on the Collection of Data.» Annals of Internal Medicine 101 (1984): 692–696

Brennan, Troyan A., Lucian L. Leape, Nan Laird, Liesi Hebert, A. Russell Localio, Ann G. Lawthers, Joseph P. Newhouse, Paul C. Weiler, and Howard

H. Hiatt. «Incidence of Adverse Events and Negligence in Hospitalized Patients. Results of the Harvard Medical Practice Study I.» New England Journal of Medicine 324 (1991):

370-376. Dijksterhuis, Ар and Zeger van Olden. «On the Benefits of Thinking Unconsciously: Unconscious Thought Can Increase Post-Choice Satisfaction.» Journal of Experimental Social Psychology 42 (2006): 627–631.

Elstein, Arthur S. «Heuristics and Biases: Selected Errors in Clinical Reasoning.» Academic Medicine 74 (1999): 791–794.

Graber, Mark, Nancy Franklin, and Ruthanna R. Gordon. «Reducing Diagnostic Errors in Medicine-What's the Goal?» Academic Medicine 77 (2002): 981–992.

Groopman. Jerome. How Doctors Think. New York: Houghton Mifflin Company, 2007

Hill, Shirley Y., Robert Schwin, Barbara Powell, and Donna W. Goodwin. «State-Dependent Effects of Marihuana |sic| on Human Memory.» Nature 243 (1973): 241–242.

Janis, Irving L. Victims of Groupthink. Boston: Houghton Mifflin Company, 1972.

Lacey, Charles F., Lora L. Armstrong, Morton P. Goldman, and Leonard L. Lance. Drug Information Handbook. Hudson, Ohio: Lexi-Comp, Inc., 2001.

Tversky, Amos and Daniel Kahneman «Availability: A Heuristic forjudging Frequency and Probability.» Cognitive Psychology 5 (1973): 207 232.

Yaniv, llan and David E. Meyer. «Activation and Metacognition of Inaccessible Stored Information Potential Bases of Incubation Effects in Problem Solving.» Journal of Experimental Psychology: Learning. Memory, and Cognition 13 (1987): 187–205.

Yerkes, Robert M. and John D. Dodson. «The Relation of Strength of Stimulus to Rapidity of Habit-Formation.» Journal of Comparative Neurology and Psychology 18 (1908): 459–482.

Сьюзан Эталь и Сэм Левин

КАКОЙ ИЗ ХАУСА УЧИТЕЛЬ?

Одной из самых захватывающих и изящно снятых серий «Доктора Хауса» до сего времени была серия «Три истории» из первого сезона: в ней фигурирует Кармен Электра, кроме того, из этой серии становится ясно, почему Хаус хромает. Серия начинается и заканчивается с лекции Хауса в аудитории, заполненной студентами-медиками. Это, конечно, не единственный эпизод, где Хаус выступает в роли преподавателя. Фактически он в каждой серии учит Формана, Кэмерон и Чейза тому, как проводить диагностику. Улучшение в их знаниях налицо, значит, он это делает неплохо. А на самом деле — хороший ли учитель Хаус? Это обсуждают Сьюзап Эталь и Сэм Левин.

Многим нравится поговорка «Можешь — делай; не можешь — учи, как делать», однако было бы правильнее сказать: «Любой может учить. Немногие могут научить». К счастью, медицинским специальностям обучают как раз те, кто отлично знает свое дело.

Чтобы хорошо учить, нужно иметь энциклопедические знания по теме, но этого недостаточно. Что еще требуется, чтобы стать выдающимся учителем? И есть ли у Хауса то, что для этого необходимо?

Хорошие учителя должны обладать глубокими познаниями в своей дисциплине; и несмотря на то что этот принцип и является основополагающим, в школьной среде он соблюдается не всегда. Дело не только в том, что знания сами по себе — необходимое условие отличного преподавания (как можно учить, не зная — чему?), знания важны еще и потому, что они дают свободу учителю вести занятия без конспекта.

Хаус знает намного больше других но своему предмету. Кто-то скажет, что он просто очень умен. Судя по его энциклопедической памяти, по острым как бритва аналитическим способностям, обширному и точному словарному запасу и высокой мыслительной скорости, IQ Хауса — 150 или выше (Нейссер). Однако человек может быть сообразительным и не иметь глубоких знаний в конкретной области. Наш герой не только потрясающе умен, но и обладает внушительным объемом знаний по медицине. Хаус часто ведет себя так, как будто он не всегда придерживается медицинских канонов. Но в то же время он демонстрирует отличное знание медицинских прецедентов, малоизвестных способов лечения и необычных, но важных диагностических приемов. Поверхностными его знания никак не назовешь, настолько они глубоки; он так много знает, что легко видит ускользающие от других аналогии между случаями или типами лечения, которые кажутся абсолютно не связанными между собой. Он настолько хорошо ориентируется в медицинской литературе, что если надо, легко вспоминает мелкие, всеми забытые детали. Если у учителя жестко очерченный набор методик, определений и примеров, значит, у него поверхностные знания по предмету. В случае с Хаусом все наоборот.

Знания Хауса проявляются в том, например, как неожиданно быстро и к месту он умеет отличить обычное от нестандартного. Когда в клинику приходит человек с онемевшей кистью, Хаус не тратит время на составление длинного утомительного списка возможных причин или на не относящееся к делу обследование больного, а, едва взглянув, советует тому ослабить ремешок часов на руке и переходит к другому пациенту. Хаус часто прибегает к подобного рода бытовым объяснениям болезни. Так, когда Хаус удалил из носа малыша несколько крошечных игрушек: полицейского, пожарную машину, а следом пожарника, ему вдруг пришло в голову, что там может быть что-нибудь еще, и при помощи магнита он извлек маленькую игрушечную кошечку. Он догадался, что ребенок «вызвал» пожарных и полицию, чтобы спасти кошку. Он знает, в каких случаях повседневный опыт, бытовое мышление или простое объяснение полезнее, чем эзотерическая медицинская информация.