Дождись прилива - Долли Грей

Я многому научился у них.

— Расскажи об этих людях, — попросила Роберта.

— О, я могу говорить о них часами, потому что семейство Пуччини занимает добрую часть моего сердца, — произнес Гейл с необычайной теплотой в голосе.

— Пуччини? — Роберта вопросительно вскинула брови. — Они имеют отношение к известному композитору? , — Нет. Простое совпадение фамилий, — ответил Гейл. — Впрочем, это не мешает им быть не менее выдающимися личностями. Глава семьи, синьор Марио, и его жена синьора Лиза, которую все домочадцы называют моной Лизой или просто мамитой, весьма колоритные фигуры. Далее следуют старший сын Серждио и его жена Сильвана, средний Роберто и его жена Мария и младшая Консуэла, которая по малолетству еще не замужем…

Слушая, как Гейл повествует о неизвестных ей людях, Роберта испытывала зависть к тем счастливчикам, которые обладали правом называться его друзьями. Она задумалась над вопросом, который ее постоянно тревожил: какое место в жизни возлюбленного отведено ей самой?

Заметив, что Роберта нахмурилась, Гейл поспешил прервать рассказ о семье Пуччини и предложил:

— Может, все же согласишься пойти со мной в каюту?

Зак Престон переменил позу, потому что от долгого сидения на одном месте у него затекла спина. Интересно, как долго будут болтать Лейтон и Роберта? И вообще, о чем можно разговаривать несколько часов подряд?

Словно уловив его мысли, молодые люди поднялись из шезлонгов и скрылись из виду.

Зак поспешил на верхнюю палубу.

Так и есть! Эти прелюбодеи уединились.

И на верхней палубе никого, кроме капитана, не оказалось. Зак стал придумывать повод, чтобы оказаться поближе к каюте Гейла. Капитан, до этого не спускавший с него подозрительно-внимательного взгляда, заботливо поинтересовался:

— Вам необходима помощь, мистер Престон?

— Нет! — рявкнул мужчина и, усевшись в оставленный Робертой шезлонг, принялся ожидать возвращения молодых людей, надеясь, что у Лейтона просто не хватит сил предаваться любовным утехам до прихода яхты в — Майами.

— Никогда еще не занималась этим во время морской качки, — хихикнула Роберта, позволяя Гейлу снять с себя майку.

Завладев ее упругой грудью, он, между поцелуями, заметил:

— Уверяю, нет ничего более увлекательного, чем подобное времяпрепровождение.

— Тогда почему мы медлим?

— Мы?! — с оскорбленным видом воскликнул Гейл. — В отличие от тебя я уже действую!

Роберта засмеялась и, сбросив остатки одежды, упала в его объятия. Гейл подхватил ее и, удерживая на весу, проник в нее.

Стоны, срывающиеся с их губ, перемежались поцелуями и более откровенными ласками до того момента, когда блаженство распахнуло над ними радужные крылья и устремилось ввысь, чтобы раствориться в воздухе коротким криком, исполненным неземного счастья.

Обессилев от страсти, Роберта припала к груди Гейла и замерла, мысленно вновь и вновь переживая посетивший ее восторг. Любовь стала для нее постоянным открытием, каждый раз удивляя новыми гранями.

Периодически испытывающий усталость, следствие перенесенного недавно приступа лихорадки, Гейл погрузился в безмятежный сон.

Не желая его беспокоить, Роберта привела себя в порядок и поднялась наверх, чтобы наедине с морским ветром предаться размышлениям о будущем.

Все то время, пока Роберта с Лейтоном отсутствовали, Зак дожидался их. Вернее, Роберту. Поэтому, когда она появилась на палубе, он мысленно возблагодарил собственное терпение.

Игнорируя присутствие Зака, молодая женщина прошла мимо и остановилась у леера. Ее взгляд устремился вдаль, словно надеялся отыскать где-то там нечто, способное принести успокоение мятущемуся сердцу.

Зак выбрался из шезлонга, подошел и остановился неподалеку от нее, обдумывая, с чего удобнее начать беседу. Наконец легким кашлем он обозначил свое присутствие и произнес:

— Неужели ты думаешь, что он вот так запросто впустит тебя в свою жизнь? Что вас связывает, кроме физического влечения?

— Любовь, — неожиданно для самой себя ответила Роберта. Поначалу она намеревалась не замечать Зака, однако он озвучил то, что уже некоторое время тревожило ее душу.

— Любовь?! — Зак усмехнулся. — Допустим, "но так ли уж это много? Брось ее на одну чашу весов, а на другую ваше социальное различие, интересы, идеалы… Много еще чего. Как думаешь, что перевесит?

Роберта молчала, пытаясь найти достойный ответ, но безуспешно. Зак добавил в голос покровительственных ноток, вставая в позу старшего товарища, наставника, каким являлся для нее долгое время.

— Ты гонишься за призраком. Иногда тебе удается поймать его и даже ощутить руками.

Но рано или поздно он все равно растает как дым, превратится в ничто.

— Пытаешься смутить меня? Зачем? Неужели торжество глупой идеи для тебя важнее человеческого счастья? — Роберта повернулась к нему и пристально посмотрела в глаза.

— Еще недавно ты не признавала счастья отдельно взятого человека в мире, где оно не может быть доступным всем, — напомнил он ей.

— Я была во власти утопии, но теперь прозрела, — заявила Роберта, не скрывая страсти в голосе.

— Или, наоборот, ослепла, — тихо добавил ее оппонент.

Наступила пауза, и Зак не стремился ее нарушить, давая Роберте возможность осмыслить все, что она услышала от него. Ему удалось пробить ту защиту, которую женщина выстроила вокруг себя, и все сомнения, некогда изгнанные, вновь хлынули потоком, причиняя боль и страдание.

— Неужели все должно окончиться вот так, ничем? — Роберта уставилась перед собой потерянным взглядом.

— По сути, ничего и не начиналось. — Зак прекрасно знал не только, как заронить сомнения, но и как вырастить из них нечто большее. — Двое, мужчина и женщина, оказались на острове. Между ними возникла связь. Что может быть банальнее подобной ситуации?

— Ты прав. Я сшила одежды из яркой ткани, а они оказались иллюзией. Знаешь, так непривычно чувствовать себя обнаженной, выставленной на всеобщее обозрение. И еще это странное чувство одиночества.., никогда еще оно не причиняло мне такой муки, как сейчас. — В голосе Роберты появились смирение и печаль.

Зак мысленно поаплодировал себе.

— Ты не одинока, Роберта, у тебя есть друзья и «Остролист». Они помогут тебе справиться с любыми неприятностями. С ними ты вновь сможешь стать веселой и энергичной Робертой Стайн, грозой всех «губителей природы».

— Нет. — Молодая женщина медленно покачала головой. — Мне уже никогда не стать прежней. Никогда…

Хотя Гейл проснулся, он еще некоторое время лежал с закрытыми глазами, пытаясь определить место своего нахождения. Легкое покачивание кровати вызвало в памяти определенные ассоциации. Я на яхте, мелькнула у него мысль. Не успела она как следует закрепиться в сознании, когда ей на смену пришла следующая: а если я на яхте, то почему мы стоим? И где Роберта?