Первопроходцы. Русские имена на карте Евразии - Михаил Ципоруха

По дороге в Харьков Зуев пересек всю Среднерусскую возвышенность, примерно по 36-му меридиану, и дал довольно точную ее характеристику: «Холмистые места… ничего с настоящими горами общего не имеют, а только составляют ровные высокие поля, разделенные глубокими долинами, которые… делают спуски и подъемы несколько трудными. Возвышенное место продолжается беспрерывно. до самого Харькова».

В Харькове он еще раз столкнулся с произволом местных чиновников, которые игнорировали выданную ему в Петербурге подорожную и требовали, чтобы он платил двойную цену за найм лошадей и взял больше лошадей, чем ему требовалось. Зуев пожаловался губернатору на чинимый произвол и в результате. попал на гауптвахту, где вынужден был провести ночь.

В степях по дороге в Херсон Зуев обследовал древние курганы и зарисовал стоявшие на них каменные статуи; осмотрел огромный Чертомлыцкий курган, знаменитый впоследствии найденными в нем при раскопках древностями. Поднявшись на курган, Зуев увидел, что наверху стоит «каменный болван увеличенного роста», изображенный в военных доспехах и своеобразном шлеме. Зуев велел зарисовать эту статую и приложил рисунок к своим запискам.

В районе Кривого Рога, который расположен у впадения реки Саксагани в Ингулец, Зуев первым обратил внимание на обнажения железистых кварцитов («железистого шифера») по берегам обеих рек, следовательно, стал первооткрывателем Криворожского железорудного бассейна.

7 октября 1781 года молодой ученый прибыл в Херсон, где приветливо был принят начальником крепости и города Херсонa — генерал-поручиком флота Иваном АбрамовичемГаннибалом, героем Чесменского сражения в 1770 году, когда был сожжен турецкий флот (он был сыном известного в истории «арапа Петра Великого»).

За зиму в Херсонe Зуев привел в порядок собранные коллекции и часть ящиков с зоологическими, ботаническими и геологическими экспонатами отправил в Москву. B Херсонe заболел и скончался стрелок Денисов. Деньги от Академии так и не поступили. Выручил экспедицию Ганнибал. Из местных средств он выплатил членам экспедиции жалованье за 1781 и первую треть 1782 года и выдал Зуеву деньги на проезд в Петербург.

Постоянное игнорирование Академией обращенных к ней просьб привело к тому, что Зуев посчитал возможным отступить от утвержденного плана экспедиции и расширить район исследований. На деньги, полученные от Ганнибала, и за счет своего жалованья 20 ноября 1781 года он отправился на русском фрегате в Константинополь; возвратился 9 марта 1782 года, заняв там деньги у российского посланника Якова Булгакова.

Обратный путь в Херсон Зуев совершил по сухопутью через Европейскую Турцию, Болгарию, Валахию (теперь Румыния), Молдавию и Бессарабию. Из Константинополя он привез собрание рыб черноморских и средиземноморских, гербарий и семена растений, произрастающих в Турции, раковины, кораллы, геологические образцы. Кроме того, он доставил оттуда несколько медалей и декоративных вещей.

В письме в Академию наук он описал условия плавания по морскому пути до Херсонa в Константинополь, а также сообщил некоторые данные о погоде и характере волнения. Он обратил внимание на условия, способствовавшие безопасному плаванию по Черному морю: «Оно есть лучшее море для мореплавания, какое только кроме открытого океана желать должно… Оно во всем своем пространстве чисто, без мелей, без островов, без подводных каменьев, глубоко до чрезвычайности, и ветры хотя сильные, но порывистые и не вихрями».

Впоследствии Зуев опубликовал статью, в которой указал на возможность широкого использования русских портов на Черном море для вывоза экспортных товаров, причем он утверждал, что главным путем для подвоза этих товаров к портам должен служить Днепр, на котором будут проведены работы по устройству судоходного фарватера в районе порогов. Эти же черноморские порты, по его мнению, могли быть использованы для привоза турецких товаров (оливковое масло, кофе, верблюжья шерсть) не посредниками голландцами и французами «втридорога» через балтийские порты, а непосредственно из Турции.

Из Херсонa Зуев с рисовальщиком Бородулиным 12 апреля 1782 года отправился в Крым. Средствами для путешествия вновь его снабдил Ганнибал. Исследователь направился в Крым через Перекопский перешеек. Для современного читателя любопытно узнать, как выглядел перешеек по описанию Зуева: «Перешеек перекопан широким и глубоким рвом, внутри камнем устланным, от Черного моря до Сиваша, или Гнилого моря. Со стороны Крыма над рвом сделан высокий земляной вал, также от моря до моря. Переезд через ров сделан подъемным мостом и воротами, сквозь вал проведенными». У подъемного моста располагалась «изрядная крепость», преграждавшая дорогу в Крым.

Затем Зуев проехал крымской степью на юг, побывал в Крымских горах, вероятно, посетил Судак, побывал в Кефе (город Кефе, иначе Кафа; теперь Феодосия) — административном и торговом центре полуострова.

Но к середине лета он вынужден был возвратиться в Херсон через Азовское море, а затем по сухопутью южными степями и вдоль Днепра. Причиной поспешного отъезда были междоусобные волнения среди крымских татар. В то время Крым был независимым государством и в среде феодальной верхушки Крымского ханства шла борьба нескольких групп.

Впоследствии он напечатал довольно подробный историко-географический очерк о полуострове Крым, в котором многие описания изложены по личным наблюдениям. Наконец в августе 1782 года, получив опять деньги на дорогу от Ганнибала, Зуев выехал из Херсонa. От устья Ингула он проехал к его верховью и добрался до Кременчуга. При этом он вновь, но значительно западнее, пересек Приднепровскую возвышенность и верно заметил ее простирание: «Кряж, идущий под землею от Буга (Южного) прямо через Ингул и Ингулец к Днепровским порогам… по всем рекам и балкам, оказывается (выступает)… также порогами или каменными в берегах утесами. Впрочем, поверхность (кряжа). представляет чистую, везде открытую, сухую и ровную степь».

Наконец 30 сентября Василий Федорович добрался до Петербурга, где (несмотря на успешное завершение экспедиции, на присланные ранее и привезенные им ценные коллекции) его ожидали новые неприятности.

В январе 1783 года директором Академии наук стала княгиня Е. Р. Дашкова. Она враждовала с академиком Далласом и перенесла свое недоброжелательство на его адъюнкта Зуева. В конце 1783 года Зуева пригласили преподавать в Главном народном училище и в открытой при нем Учительской семинарии. Он читал лекции по естественной истории и написал специальный учебник «Начертание естественной истории для Народных училищ Российской империи» — первый русский учебник по этой отрасли знаний.

Княгиня Дашкова под предлогом самовольного принятия Зуевым предложений по преподаванию в семинарии приказала исключить Василия Федоровича из академической службы. И только вмешательство Палласа, который пообщался с императрицей Екатериной II, привело к тому, что Дашкова отменила свое приказание.

В 1787 году вышли из печати написанные Зуевым «Путешественные записки от С.Петербурга до Херсонa в 1781 и 1782 годах», которые через два года были переведены на немецкий язык. А 27 сентября 1787 года Зуев был избран академиком. На этот раз княгиня Дашкова не противодействовала его избранию.

Весной 1787 года Зуев освободился от обременительных обязанностей редактора ежемесячного научно-литературного журнала «Растущий виноград», которые он исполнял два года. Он стал больше времени уделять работе в Академии наук, написал несколько статей для академического журнала «Новые ежемесячные сочинения» и занялся разбором коллекций Минералогического кабинета Академии. Завершив эту работу, он возобновил прерванное отъездом в экспедицию описание коллекции рыб академического музея. Ему удалось установить ряд новых видов рыб в академической коллекции.

Последние годы жизни Зуев тяжело болел; 7 января 1794 года он скончался в возрасте всего немногим более 40 лет. Вероятнее всего, его болезнь была связана с тягостями сибирских путешествий. Академик Никита Соколов, который, еще будучи студентом, также участвовал в экспедиции Палласа, сказал, что Зуев «утратил в Сибири свою юность и здоровье». Видимо, волнения и хлопоты во время путешествия на юг не прибавили ему здоровья. Все это привело к тяжелой болезни и кончине отважного путешественника и натуралиста Василия Федоровича Зуева.

Иван Лепехин

ЧЕТЫРЕ ТОМА О РОССИИ

От севера прошел претрудными путями

До моря, что Кавказ своими жмет хребтами;

Безводную едва прешел Уральску степь

Рифейских гор противу стала цепь…

Восходит на верхи с солончатых долин,

Сибирских чрез Урал касается равнин.

Потом из дали в даль еще он поспешает,

На Белом море сам шнякою управляет.