Обречены и одиноки - Александра Салиева

Нежданный приступ смеха пришел, и я не смогла удержаться. А смеялась я долго. Аж до слез и колик в животе, пока он непонимающе следил за моей реакцией.

– Так вот зачем ты был в моем доме, – сквозь смех, еле выдавила я.

– Что смешного? – возмутился Прайм.

– С чего ты вообще взял, что это связано с моим пребыванием здесь? – продолжала смеяться, глядя на искреннее в своем недоумении лицо Кириниона.

– Это только для Вероники и никак не связано с тобой. Если помнишь, я сказала им не возвращаться, – слицемерила легко и без раскаяния.

Может быть, Прайм не настолько ужасен и жесток и все, что происходит в этом мире, не является целиком и полностью его виной, но все равно желание вернуться домой – мое право, и я не позволю возникшему мимолетному чувству внезапной видимой идиллии между мной и ним испортить все.

Черные глаза сузились. Мужчина быстро разозлился.

– Ты врешь, – сквозь зубы процедил он.

Ну вот, как и думала – идиллия между нами только видимая!

Пока я еще не придумала способ влияния на него, воспользуюсь старым, который действует на большинство мужчин и так весьма результативно.

Взяла его ладонь в свою, и опустила обе на мужскую грудь.

– Ты такой холодный, – пояснила свои действия.

Он перехватил мое запястье и поднес к своим губам. Сел. Руку мою так и не выпустил, зато второй стал быстро и ловко расплетать камни в моих волосах.

– Неужели? – отозвался он в процессе.

– Я не в этом смысле, – даже покраснела от двусмысленности сказанного. – Твое тело холодное. Я встречала только одну причину такого явления, но ты точно не вампир, – пояснила миролюбиво. – Так почему ты… такой? – высвободила свою руку из его и провела немного вниз, останавливаясь чуть выше живота.

Прайм перестал дышать и замер в ожидании. Я же развернулась и подобрала под себя колени, ласково касаясь его щеки. Он, наконец, убрал свою руку от моих кристаллов и положил ее поверх моей. Даже голову склонил, прижимаясь к моей ладони.

Подействовало.

– Ты будишь во мне… чувства, Аэлин, – получила я новое признание тихим шепотом.

– Ну да. Гнев, злоба и похоть – тоже чувства, – не смогла сдержать открытой усмешки.

Прайм, похоже, обиделся, поскольку отодвинулся, повернувшись ко мне спиной.

Мне как-то неудобно стало. То, что он слабак в отношении плотских воздействий с моей стороны – это я уже поняла. И воспользовалась даже. Но вот чтобы так оскорбиться – это уже как-то совсем странно. Почему-то стало стыдно.

Проклиная себя за то, что и сама не сильнее его в этом эквиваленте, прикоснулась к полуобнаженному плечу хранившего хмурое молчание Прайма.

– Кир, – позвала его тихо.

Он обернулся и удивленно посмотрел на меня. Видимо его впервые так переименовали.

Улыбнулась ему виновато, пытаясь загладить вину за свою недавнюю грубость.

– Если ты называешь меня именем, которое мне никогда не нравилось, но нравится тебе, я тоже буду именовать так, как нравится мне, – пояснила я.

Взгляд черных глаз перестал быть отстраненными, и мужчина снова повернулся в мою сторону.

– Почему у тебя три имени? – спросил он заинтересованно.

Маленький нехитрый прием с переводом темы разговора в другое русло удался, и я с готовностью ответила.

– Традиции велели назвать меня Камелия, – пришлось показать ладонь, где значились мои отметки архимага воздушной стихии – маленький черненький цветочек, появившийся на коже вместе со мной. – Мама хотела, чтобы мое имя было Аэлин. Папа хотел, чтобы меня звали Лилит. Поскольку папа был главным в доме и любил меня больше всего на свете, то и первое имя у меня от него. Еще папа любил маму и не мог отказать ей. Ну, а традиции соблюдать должен каждый архимаг Альтерры, если желает продолжить свое наследие. Вот так и назвали меня Лилит Аэлин Камелия.

Прайм откинулся на подушки. Долго смотрел на меня, молча. Пристальный взгляд черных словно сама Бездна глаз изучал меня. Я это ощущала так явно в тот момент, но все же позволила.

– Я никогда не желал забирать то, что так дорого тебе, – наконец изрек он.

Создатель! Теперь мне будет еще труднее!

– Я верю тебе, Прайм, – ответила честно, проглотив подкативший к горлу комок.

Киринион устало прикрыл глаза и уже через минуту заснул. Я еще некоторое время просто сидела рядом, поджав губы, силясь совладать с новыми странными чувствами, постепенно, но уверенно удаляющими боль прошлого, при этом возрождая надежду на новое будущее. С ресниц скатилась слеза, и я прикрыла глаза, пока разбирала тоненькую заплетенную в косу прядь, вынимая оставшиеся кристаллы.

Прошлое должно оставаться в прошлом, как бы нам не хотелось сделать его настоящим.

Глава 12

Основание грез

Рассветный подъем обоих солнечных планет, сопровождающих Алнаир, разбудил меня первыми же лиловыми лучами, попавшими прямо в глаза. Прайма рядом не было. Судя по доносящимся из ванной комнаты ругательствам, он был там. Я честно терпеливо ждала в течение получаса и выслушивала все его познания в области непристойностей Вселенной, пока они не замолкли после глухого падения мужчины на пол. Тут я не выдержала и решила вмешаться.

Картина, представшая перед глазами, едва вошла в ванную, заставила на несколько мгновений замереть. Среди виртуозно использованных старинных техник росписи и золочения напольной плитки сидел правитель Алнаира. Он обхватил руками голову, что только добавляло ему беспомощности. Но и это не было главным, из того, что подвигло меня нагло и безотчетно пялиться на мужчину. Хорошо, что он даже не предпринял попытки встать. Совершенно обнаженным я увидела супруга впервые. Гладкая кожа с бронзовым оттенком так подчеркивала рельефы стройного сильного тела Прайма, что не любоваться просто невозможно. Правильно атлетически сложен. Ни единого изъяна. Почти. Насквозь промокшие бинты вокруг живота и бедер свидетельствовали о том, что рана кровоточила. Это и заставило меня прекратить думать не о том, что было бы более логично в такой ситуации. Я осторожно подошла к нему и присела рядом.

– Кир, – коснулась его плеча. – Позволь мне помочь.

– Выйди, – озлобленно отмахнулся он. – Бажен скоро придет и поможет.

– Бажена пока здесь нет, – ответила непреклонно. – А я есть.

Взяла с полки аккуратно сложенный халат и протянула ему.

– Тебе не стоит быть здесь, – продолжал отказываться от помощи Прайм.

– Обещаю, что никому не скажу, как внушающий благоговейный ужас повелитель целого мира принял помощь от женщины, – улыбнулась доверительно.

Поскольку самостоятельно одеваться он не спешил, пришлось самой накинуть на его плечи одеяние. Помогла подняться.

– Я жалок, – усмехнулся он.

– Неправда, – возразила твердо. – Ты почти умер. Вот когда меня пытаются убить, я минимум два дня после этого с постели встать не могу, – чуть призадумалась, поднимая взгляд к потолку. – Хотя, признаться честно, таких серьезных ран я не получала ни разу.

Прайм ничего не ответил, отвернувшись в сторону.

Очевидно, что ему стыдно за свою слабость передо мной. Мужчина грубо оттолкнул меня и самостоятельно, пусть и сильно пошатываясь, дошел до постели.

Он же говорил, что к утру все будет хорошо! Так почему на нем ничего не заживает?!

– Может нам стоит вернуться в столицу? – предложила тихо. – Мы можем переждать здесь, пока ты сможешь самостоятельно без ущерба состоянию организма вставать, а потом…

– Не думаю, что ты действительно этого захочешь, – перебил он. – Через три дня состоится церемония признания власти кесаря в измерении Альтерра. Мы, как и другие представители некоторых миров, приглашены для установления дружеских отношений между нашими владениями.

До конца поверить в услышанное мне как-то сразу не удалось.

– Ты хочешь сказать, что через три дня мы посетим Альтерру? – переспросила я.

– Сначала нанесем еще один визит в моем мире, прежде чем отправимся в твой, Аэлин, – сухо ответил Прайм.

Словно миллионы бабочек, запорхали радость и надежда в моей душе.

Я увижу его! Я увижу архимага Ашерро!

– Я могу наложить обезболивающие заклинания, – тут же отмела все мысли о возвращении в столицу, не в силах сдержать улыбки. – Они имеют очень хороший, правда временный эффект, и там есть целители, – предложила альтернативу.

Супруг не скрывая усмешки, посмотрел мне в лицо. Тьма шевельнулась в черных глазах.

– Обезболивающие, так обезболивающие, – согласился Прайм.

Во мне плескалось столько восторга, что я даже сама не поняла, как подошла к мужчине и обняла его, выражая свою благодарность за то, что он позволит вновь побывать дома. Киринион чуть застонал – объятия получились слишком крепкими, но не отстранил меня. И даже обнял в ответ, правда не так сильно.