Обречены и одиноки - Александра Салиева

Повернулась обратно к алнаирийцам, все еще не поднявших голов.

– Я так и буду тут стоять? – поинтересовалась вежливо.

Караульные тут же поспешно поднялись и открыли ворота, позволяя мне пройти вперед.

– Дальше я сама, – грубо прервала попытки дальнейшего сопровождения.

Воины почтительно склонили головы снова. Они так и стояли, пока я пересекала аллеи, ведущие в дом градоначальника. Из открытых окон были видны ярко-освещенные помещения, в одном из которых на втором этаже я смогла различить уже знакомый мне силуэт. Алнаириец, все с такой же жуткой в своей сложности прической и шелковом красном халате был определенно занят любовными подвигами с двумя женщинами одновременно.

– Я пойду с тобой, но ты не должна выдать моего присутствия, – еле слышно сказал мне на ухо Киринион.

Слова Прайма вывели стоящую в ступоре меня в реальность.

Вдохнула поглубже и поднялась на крыльцо, затем вошла в дом. Внутри было много людей, но никто не остановил меня. Это меня не удивило. Меня удивило то, что алнаирийцы все как один падали на колени, опуская головы, но я не услышала ни одного слова от них. Преодолев пару комнат с ложными сводами, и поднявшись по лестнице на второй этаж, я прибыла как раз к моменту пика творившегося разврата. Обе алнаирийки, при моем появлении склонившиеся, как и все остальные, возраста не более лет шестнадцати, были украшены несколькими синяками и довольно глубокими ссадинами вдоль линии спины.

С неприкрытым отвращением посмотрела на раскрасневшегося сейида Аранона, далеко не юное и не ласковое лицо которого увенчала в данный момент маска досады.

Подумать только, еще утром он так мило беседовал со мной за завтраком.

– Садист, – резюмировала я данность.

Старший децернент Эллезиса насмешливо, но не почтительно чуть кивнул мне, жестом указывая своим жертвам на дверь.

– Сейида Прайма Аэлин, – расплылось его лицо в мерзкой улыбке.

Если перед входом на территорию обитания децернента Аранона я и сомневалась в том, силовой метод воздействия – это не гуманно, то теперь пришла к выводу, что это как раз самый действенный способ.

Тем временем алнаириец, натянуто вежливо улыбнулся вновь. Устроился поудобнее на бархатных подушках около небольшого резного столика с едой и напитками. Взял в руки несколько виноградин, запуская их в рот, только потом продолжил разговор:

– Не ожидал столь позднего визита с вашей стороны. Присоединитесь? Или подождем прибытия Прайма Кириниона?

Упомянутый Араноном Прайм в этот момент как раз сжимал побелевшие кулаки, видимо испытывая не только свою выдержку, но и мою. И все равно видимо не собирался объявить о своем присутствии. Даже несмотря на то, что взор правителя полностью почернел от гнева, и мне было вполне очевидно, что предел его терпения уже наступил.

– У вас есть один час, на то, чтобы привести себя в порядок и собрать городской совет младших децернентов, – жестко ответила я. – А я пока в саду погуляю. Боюсь мне не хорошо от ваших… благовоний, – добавила я презрительно. – Девушек – тех, что только были здесь – пришли ко мне.

Алнаириец явно собрался запротестовать, но ледяной взгляд, который я кинула в его сторону, тут же охладил неуместный тщетный пыл.

Девушки спустились на улицу следом за мной буквально в течение пяти минут – уже полностью одетые.

– Как вас зовут? – спросила я как можно спокойнее.

Тишина в ответ. Попробовала на древнем наречии – тот же самый результат.

– Используй свою власть, – тихо произнес Киринион, лениво облокотившись на ствол большого дерева. – Иначе тебе не удастся ничего узнать. У них отрезаны языки, моя дорогая Аэлин.

Пользоваться артефактом Прайма я целенаправленно еще не пробовала. И теории мне тоже никто не подсказал, разумеется. Попробую взаимодействовать как со своим кольцом.

Машинально сжала левую ладонь, в попытке получить поддержку от родного артефакта.

Твою ж… Вселенную! Столько времени прошло! Перстень! Мой перстень! Его нет на моей руке! Как я сразу не ощутила его отсутствие? Когда его не стало?

И как это вообще возможно?!

Быстро закипая от бешенства, кидаю гневные взгляды в сторону дражайшего супруга. Девушки не поняли моей внезапной странной реакции и побледнели, отчаянно жестикулируя о чем то.

– Бездна Огненная тебе дом родной, – выругалась я от души. – Чтоб тебя… через Гондурас. И не раз.

Все это время супруг продолжал ласково смотреть на меня и даже совсем не смутился от сказанного. Видимо уже привык. Осознавая, что сейчас в глазах алнаириек я выгляжу как минимум странно, решила, пусть это и стоило мне огромных усилий, отложить дознавательные действия в связи с пропажей артефакта на потом.

– Может, напишете? – предложила я.

Обе алнаирийки отрицательно покачали головой.

– Не умеете? – удивилась я.

Тут же получила подтверждение с их стороны. И так плохо складывающийся разговор с девушками пришлось также отложить, потому что в воротах усадьбы старшего децернента Аранона появилась процессия из двенадцати не бедно одетых мужчин.

«Младшие децерненты», – догадалась я, как только они приблизились на близкое расстояние и склонили головы, поприветствовав меня с жеманно-уважительным тоном.

Не успела я опомниться, как слуги хозяина дома уже поставили высокий круглый стол и принесли (о чудо, не подушки!) стулья с высокими спинками. Сам градоначальник не заставил себя ждать. Как только все мужчины расселись, поучительным тоном я начала свою речь:

– Общество не может обойтись без устойчивых социальных или политических установлений, учреждений, объединений и общностей, выполняющих необходимые функции, – начала я почти дословно цитировать учебник по теории государства и права.

– Вы, безусловно, правы, сейида Прайма Аэлин, но что конкретно вы хотите этим сказать? – непонимающе уставился на меня градоначальник.

«Что, что? Что ни черта не понимаю в политике, вот что!», – проснулся мой внутренний голос, вещавший мне параллельно с алнаирийцем.

– Почему в городе бардак? – раздражённо перебила я его.

Аранон, молча, перевел глаза на русого старика, сидевшего рядом.

– Почему вы позволяете людям напиваться как последним свиньям и шататься по ночным улицам? Им что заняться больше нечем? – применила я тактику нападения.

Второй алнаириец растерянно опустил глаза, храня молчание.

– Почему почти что взрослые женщины даже писать не умеют? – продолжала я с нажимом давить на них психологически.

– Так им же не положено, – сказал кто-то шепотом.

– А мне пофиг, что у вас и где положено, – резко отреагировала я.

Их отношение в неграмотности женского населения, нашло волной негодования так резко, что сама удивилась, как мне обидно сейчас за женский пол.

– Начиная с сегодняшнего момента, рабство отменяется! Эксплуатация женского труда отменяется! Алкоголизм в общественных местах отменяется! И наведите чистоту в городе, децерненты!

– Они не алкоголики, они под воздействием нектара аллаисы…

– У нас нет рабства…

– А что будут тогда делать женщины?

Пронеслась волна вопросов со стороны децернентов.

Ну не сильна я в политике! Зато сильна кое в чем другом. Чуть поморщилась от того, что снова придется очистить, едва начавшийся восстанавливаться, энергетический резерв. Легкое поочередное движение пальцами, пара слов на латыни шепотом, немного энергии, которой и так было мало, в коктейль из ветра и озона. Легкие каждого начинают жить отдельной жизнью, сгибая волю непокорных под угрозой понижения кислорода в организме.

– Вследствие начинающей развиваться в данный момент гипоксии, в ваших жизненно важных органах в данный момент развиваются необратимые изменения, – елейненько, не уступая манере Прайма пугать народ, говорю я медленно и с расстановкой. – Центральная нервная система, почки, печень, сердце, наконец. Не буду вас утомлять подробностями, но вам определенно следует знать, что скоро вы умрете.

Эффект оказался предсказуемым. Хватая голодными вдохами воздух, мужчины затравленно уставились на меня в полном раскаянии. Решив, что хватит, я вернула природную среду в исходное состояние.

– Через две недели старшему децерненту прибыть в столицу с отчетом, всех своих слуг взять с собой. Всех, до одного, – сурово сказала напоследок и развернулась, чтобы покинуть ненавистную мне территорию. – До этого момента я лично нанесу вам еще один визит, чтобы убедиться в вашей исполнительности, – весьма довольная произошедшим, гордой походкой удалилась под стоящую жуткую тишину.

Едва я вышла за ворота, Прайм наконец решил подать признаки своего присутствия:

– А ты не только строптива, но и кровожадна, – с усмешкой сказал он.