Принцесса гламура - Мелани Рокс

– Патриция, как только ты встретишь своего мужчину, то поймешь, какое это счастье.

– Бенедикт, а ты уверена в Нике? Вдруг он с тобой только из-за денег твоего отца?

– Ник любит меня.

– Ты общаешься с ним меньше двух недель. За столь короткий срок нельзя узнать человека, – возразила Патриция.

– Я узнала Ника за несколько секунд, когда наши взгляды впервые встретились.

– Боже, сколько пафоса! – фыркнула Патриция. – Такое чувство, что мне позвонила героиня дешевого бульварного романа. Пребывание вне цивилизации плохо влияет на тебя.

– Наоборот, теперь я чувствую себя счастливым человеком. Когда я находилась в Лос-Анджелесе, мне казалось, что любви не существует, а ее значение слишком преувеличено поэтами и писателями. А все из-за чего? Из-за того, что вокруг я видела только лицемерие, измены, корысть и продажность.

– Не забывай, что место в группе Фримана ты тоже купила, – напомнила Патриция.

– Когда мы вернемся, то начнем совершенно другую жизнь.

– Надеюсь, твой отец позволит тебе это, – тихо произнесла Патриция.

– У меня вот-вот разрядится батарея. Так что пока. Передай привет моим родителям.

Бенедикт отключила телефон, оставив подругу в растерянности и смущении. Патриция не знала, стоит ли сообщать чете Вернон о предстоящей свадьбе. В конце концов она решила не спешить. Вдруг Бенедикт одумается и пошлет Ника куда подальше еще до возвращения в Лос-Анджелес? Возможно, разговоры о любви и браке – всего лишь очередной каприз импульсивной Бенедикт. Будучи крайне впечатлительной и увлекающейся натурой, Бенедикт частенько делала заявления, о которых через неделю сожалела. Кто знает, как долго продлится ее нынешняя влюбленность?

15

Последний вечер в Бразилии Бенедикт и Ник провели в постели, наслаждаясь друг другом. Бенедикт сказала Патриции правду: ни с одним мужчиной она не чувствовала себя такой счастливой. Ник был воплощением ее мечты: добрый, чуткий, нежный, сильный и благородный.

– Это похоже на сказку, – прошептала Бенедикт после того, как Ник нежно поцеловал ее.

– Не хочешь возвращаться? – догадался он о причине застывшей в ее глазах грусти.

– Не знаю, что ждет нас в Лос-Анджелесе. Нам не удастся долго скрывать наши отношения.

– Ты меня стыдишься? – спросил Ник, отодвинувшись от нее.

– Нет, что ты! – поспешила успокоить его Бенедикт и обхватила торс Ника обеими руками. – Я… я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, Бенедикт, но что скажет твой отец? Если даже твоя подруга не пришла в восторг…

– Не беспокойся. Мой папа – чудо. Ты сам это увидишь, когда познакомишься с ним.

– Бенедикт, ты уверена?

– Конечно. Я люблю тебя и не сомневаюсь, что ты понравишься папе. Он самый замечательный человек в мире!

Ник промолчал, хотя до него доходили противоположные слухи о Джозефе Верноне. Среди подчиненных он слыл настоящим деспотом, конкуренты же называли Вернона «медийной акулой». Его влияние было настолько сильным, что мелким рыбешкам оставалось только подбирать крошки, которые вылетали из «пасти» Вернона.

Ник был реалистом, а потому в отличие от наивной и восторженной Бенедикт сомневался в том, что они с мистером Верноном подружатся. Скорее всего, богатый «папочка» решит, что Ник – очередной охотник за его состоянием.

– Может, мне пока не стоит знакомиться с твоим отцом? – осторожно спросил Ник, боясь, что Бенедикт поймет его неправильно.

– Но я хочу, чтобы мои самые любимые мужчины поскорее встретились! – капризно заявила Бенедикт, уткнувшись носом в обнаженную грудь лежащего рядом Ника.

– Бенедикт, ты чудо, – прошептал он, поцеловав ее в макушку. – Я не хочу тебя терять. Никогда.

– Ты меня и не потеряешь, глупый.

Они в последний раз переглянулись, словно заговорщики, и затем Бенедикт постучала в дверь кованым кольцом. В холле послышались легкие торопливые шаги Марии, заботившейся о ней с раннего детства.

В следующее мгновение дверь распахнулась, и раздался громкий радостный визг.

– О, сеньорита… – всхлипнула Мария, обнимая Бенедикт.

Та тоже обняла сентиментальную домработницу. Нику же оставалось лишь молча созерцать сцену счастливой встречи.

Наконец пожилая женщина подняла увлажнившиеся от слез глаза и увидела высокого темноволосого мужчину, смущенно переминающегося с ноги на ногу.

– Мария, познакомься, это Ник Фриман, – опомнилась Бенедикт, запоздало представив своего избранника.

Женщина смущенно улыбнулась и опустила глаза, дабы друг ее воспитанницы не подумал, что она чересчур внимательно рассматривает его. Это стоило ей огромного труда, поскольку ее любопытство не знало пределов. Особенно когда речь шла о поклонниках Бенедикт.

– Надеюсь, папа и мама дома? – спросила Бенедикт.

– Да, с раннего утра все взволнованны и ждут вас.

– Я по ним жутко соскучилась, – призналась Бенедикт.

Она вошла в дом и потянула за собой Ника. Мария закрыла за молодыми людьми дверь, и, не боясь быть пойманной с поличным, рассмотрела незнакомца со спины. Интересно, зачем Бенедикт привела его? – мелькнуло в голове пожилой домработницы, уже засеменившей в кухню.

Мария не покривила душой, когда сказала, что в доме с раннего утра все ждали возвращения Бенедикт. Миссис Вернон трижды переоделась, а мистер Вернон попросил Марию приготовить что-нибудь особо любимое дочерью, предположив, что та наверняка будет голодна с дороги. Впрочем, Марии и не требовались особые указания хозяина. Она еще накануне вечером продумала меню важного дня. Хрустящий жареный картофель с курицей, салат, фрукты и конечно же торт-суфле, от которого Бенедикт с самого детства приходила в неописуемый восторг.

Мария лишь недоумевала, почему ни миссис, ни мистер Вернон не предупредили ее о том, что Бенедикт приедет не одна. Или они и сами об этом не знали? Что бы значил этот загадочный визит мистера Фримана?

Мария прожила долгую жизнь и умела читать по глазам людей. Взгляд Бенедикт светился от счастья и любви. Тот же свет излучали и глаза пришедшего с ней мужчины. Наконец-то ее девочка повзрослела. От этой мысли на глаза Марии снова навернулись слезы.

– Папа! – Бенедикт увидела спускавшегося по лестнице отца и кинулась ему на шею.

– Милая, наконец-то!

Джозеф Вернон сжимал дочь с таким нетерпением и нежностью, будто уже и не надеялся вновь заключить ее в свои объятия.

– Ты неважно выглядишь, – озабоченно произнесла Бенедикт, осмотрев отца. – Надеюсь, это не по моей вине?

– Нет, что ты, дорогая, – солгал Джозеф, не устоявший перед улыбкой и кокетливым взглядом любимицы.

Наконец он заметил Ника и вопросительно посмотрел на Бенедикт.