Tobeus - Илья Тауров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я поступил очень подло, но тогда за меня думал не мой мозг, а только инстинкты и страх, правда горькое чувство презрения к себе всё равно разливалось по телу.
Через какое-то время Мануэль вывел Смуглого в коридор, откуда тот ворвался в мою комнату и схватил меня за горло, за ним влетел и Мануэль, и стал сразу оттаскивать от меня, он нанёс Смуглому несколько сильных ударов, а я казалось уже был на пути в другой мир, как тут снова смог вздохнуть. С усилием получилось сфокусировать зрение и взглянуть на своего душителя, его бешеные глаза лавиной изрыгали на меня ненависть, а его животный рык мог бы пробудить страх даже в каменной статуе. Я оцепенел ещё больше, а Мануэль посмотрев на вот эту картину, только кажется убедился, что нашёл убийцу,
Он увёл его, а пришёл только ночью и сильно пьяным, это был один из самых долгих дней в моей жизни, я решил не трогать Мануэля и не лезть сейчас со своими вопросами, как и ещё пару дней потом мне было страшно его о чем-либо спрашивать, но прошло дня три и страх выпустивший меня из своих оков позвонил задать вопрос:
— Ты убил его? — спросил я валяющегося на диване солдата.
Сначала он посмотрел на меня, так, что мне опять стало страшно, хотя после его взгляда так становилось каждый раз, но всё же ответил:
— Нет.
— А где он тогда?
— Он теперь будет рабочим.
Мануэль видимо посчитал этот ответ исчерпывающим, я же не очень понял, позже другие дети мне объяснили, что солдаты, провинившиеся по разным причинам, отправляются на принудительные работы. Там они делают всё что угодно, роют каналы или окопы, ямы для могил, чтобы не напрягать обычных солдат или технику, кого-то отправляют в шахты, если они где-то есть на местности, в общем-то работы для них хватало всякой, в основном туда отправлялись русские мужчины, пленные солдаты и просто мирные жители, если кому-то этого хотелось. Ходили слухи, что оттуда почти никто не возвращается, точней будешь ты там в любом случае до смерти, но вот прожить долго не получится, потому что еда в подобных заведениях — в лучшем случае что-то просроченное, то что уже не смог бы есть нормальный человек, но в основном это просто объедки и другие отходы, условия содержания такие же как еда: деревянные сараи, заброшенные многоэтажные дома без окон, дверей, а только с цепями, чтобы «рабочие» не могли никуда сбежать, про электроэнергию и отопление можно даже не заикаться.
Тогда, когда Мануэль ответил мне, что Смуглый остался жив, я опять впал в свой почти цепенеющий страх, только сейчас додумавшись до того, что он может вернуться и он будет, мягко говоря, очень разозлён на меня. После того, как я разузнал, куда именно попал Смуглый стало чуть спокойней. Я понял, что вроде бы его шансы вернуться не сильно большие, и через несколько дней боязни мой страх стал постепенно угасать, со временем пропав совсем, зато появилось какое-то чувство безнаказанности, один раз я даже чуть не рассказал своим редким друзьям во дворе, что я сделал. Тогда русские люди не особенно выпускали своих детей из домов, особенно боясь выпустить девочек, но всё же иногда получалось увидеть старых знакомых. Правда их родители старались позвать своих детей, как только замечали их со мной, я понимал, что это из-за того, что я приезжий, а сейчас ещё и живу с европейским солдатом в одной квартире.
Но всё же у меня хватило ума сохранить свой секрет.
Я несколько месяцев прожил с Мануэлем, в общем-то неплохо, конечно иногда он мог меня и избить, зато одежда и обувь у меня появились получше, как и наша еда, точней еда Мануэля, были получше, той, чем мы питались со Светланой. Я прекрасно понимал откуда это берётся. Отбирают у русских. Иногда Мануэль был пьяный, тогда он становился почти добрым, я расспрашивал его о Германии, он говорил, что тут в России один большой свинарник, и лучше было захватывать кого-нибудь другого, говорил, о том как было хорошо там, дома, я спрашивал как он попал в Печору, оказалось, что они были той частью, что заходила с самого севера, а потом через несколько дней после ядерного удара и метаний руководства их около тысячи человек пошло добывать пропитание, только получилось так, что вместо захвата магазинов, они захватили и опустошили город, а потом следующий, а потом и до Печоры добрались, и тут оказалось довольно пусто, что в плане женщин, что в плане еды или оружия, поэтому дальше на восток похоже пока нет смысла двигаться, может быть скоро они отправятся на юг. Он мне ещё много чего рассказывал, но не так уж часто я слушал пьяные россказни так же внимательно, как это изображал.
Как-то в один из осенних дней я бродил по своему двору, как и во многие те дни, школа не работала, был, наверное, октябрь, а может быть и ноябрь, тогда для меня дни слились воедино, я ждал весны, потому что Мануэль говорил, если в следующем году весна всё-таки наступит они уедут из «тухлого болота, которое тупые русские называют городом».
Прошедшим недавно летом не зацвели ни цветы, ни листьев не было на деревьях, но температура была такой, что я даже не надевал своё пальто, из которого порядком вырос, а нового Мануэль не приносил. Вот в такой же ничем не отличающийся от других день, я бродил в знакомых окрестностях, отойдя на пару дворов от своего, я уселся на остатках скамейки под ветвистым деревом без листьев и, наверное, изучал узоры, которые получались с помощью веток и неба.
— Ты здесь живёшь? — услышал я мужской голос впереди себя, а опустив голову заметил мужчину, протягивающего руку, чтобы поздороваться прям как со взрослым, чем к моему удивлению сразу расположил меня к себе.
Это тогда я в голове назвал его мужчиной, реально же ему было лет девятнадцать.
— А что такое? — почти весело спросил я в ответ.
— Да просто так, я может тут квартиру сниму. Мне говорили, что можно найти тебя и ты договоришься со Светланой. — Обыденно
