Tobeus - Илья Тауров

Конечно же придя домой я проигнорировал намёк не пользоваться телефоном, и сразу стал изучать, что в нём есть, одно было видно, что он явно не рассчитан на десятилетнего ребёнка, ни игр, ни, конечно, интернета, однако это не мешало мне просадить за тот вечер половину заряда. Вот где-то на половине и проснулся здравый смысл, что посмотреть сто десятый раз настройки будет не так уж интересно и если в течение недели я не позвоню, то никто не будет слушать моих оправданий о том, как я скучал по какой-нибудь технике.

Мануэль не заставил долго себя ждать. Уже следующей ночью он зашёл домой и пытался говорить о чём-то на русском с женщиной, которую притянул с собой, она была кажется немного трезвей его, солдат рассказывал на немецком ей о том, что летом у него уже будут шлюхи получше чем она, а та слушала и улыбалась, скорей всего, не понимая ни слова, через пару часов начались стоны, я прекрасно знал, чем они там занимаются, а несколько раз даже видел, а когда звуки утихли, я полез в лохмотья Светланы, в которых прятал телефон и позвонил Максиму.

— Ну что? — сразу спросил он.

Мне показалось это ужасно громким, настолько, что сейчас Мануэль услышит и проснётся.

— Он заснул, — прошептал я, — скоро я всё сделаю.

— Хорошо, я еду.

Наш разговор прекратился, ни гудков, ничего, да и это скорей всего был какой-то военный канал, а не гражданская связь, которая, думаю, как и интернет, не работала. А я, предварительно полностью одевшись и обувшись так тихо, как только мог, и собрав уже прилично отросшие волосы в хвост, стал прокрадываться в комнату Мануэля.

Он похрапывал, а рядом спала женщина, казалось, что так же крепко. Мои ботинки создавали намного больше шума, чем если бы я шёл в носках, но я был готов в любую секунду побежать изо всех сил прочь из этой квартиры доверившись словам какого-то незнакомого человека по имени Максим.

В комнате стояла почти абсолютная темнота, ведь луна никогда не светила с нашей стороны, как и сегодня, а фонари на улице уже давным-давно не работали, но я всё же примерно знал где лежит форма Мануэля и довольно быстро нащупал её. Руками я стал немного хлопать по карманам — там нашлись и его документы, а пистолет и нож лежали около формы на столе. Моё сердце колотилось так, что отдавало даже в висках, он иногда всхрапывал и это меня чуть-чуть успокаивало. Кое-как всё собрав я пошёл к двери положив на форму и нож, и пистолет, ведь на всё моих детских рук не хватало, пришлось импровизировать. Я стал успокаивать себя, потому что внутри развивалось чувство похожее на эйфорию, я думал, что у меня всё получилось, я практически вышел из комнаты, как за спиной послышался сонный женский голос:

— Мануэль, — она, наверное, стала его толкать, чтобы разбудить, — Мануэль, тут кто-то есть, — сонно сказала женщина по-русски, в темноте было видно, как силуэт её головы будто сканирует комнату.

Этот немецкий бык, только что-то мычал в ответ, а я застыл на месте, а потом каким-то невероятным усилием, я заставил свои ноги идти вперёд, но женщина всё не сдавалась, и её усилия дали результаты.

— Это ты? — услышал я голос Мануэля, — что ты тут лазишь? — заговорил он на моём бывшем родном языке.

— Стирать буду, — со страху ответил я на русском, потом сразу всё же добавил на немецком эти же слова.

— М, — снова промычал солдат, соображая ещё меньше чем я из-за своего одурманенного состояния.

— Мануэль, — зачем-то раздраженно произнесла женщина.

Ей никто не ответил и даже я уже подумал, что опасность миновала, как я сам испортил все свои усилия: когда потянулся к дверной ручке, забыл, что этой же рукой я поддерживал пистолет, который неумолимо соскользнул со сложенной формы и полетел вниз громко ляпнул собой об пол, тут и до Мануэля дошло, что то, что надо стирать с таким звуком не падает и с глубоким вздохом начал вставать, а я каким-то чудом нагнулся и сразу нащупал этот пистолет, который похоже лишит меня жизни сегодня, теперь упал нож, но его не поднимать у меня уже хватило ума, и я рванул ко входной двери. Мануэль к этому моменту начал соображать намного лучше и более торопливо бросился за мной, включил свет, как раз тогда, когда я открывал дверной замой, чтобы вылететь в подъезд, одной рукой держа форму и пистолет, а второй скользил вспотевшими пальцами по ручке замка, который всё не удавалось повернуть.

— Что ты делаешь, ублюдок? — спросил меня удивлённый солдат.

В этот-то момент дверь и открылась, я рванул в подъезд, думая только о том, как не упасть, я бежал по лестнице вниз. А ещё я смеялся, как, наверное, смеётся дьявол, из-за того, что я додумался пнуть ботинки Мануэля из квартиры, думая, что этим обезоружил его, но нет, это не помешало ему бежать босиком за мной и орать на немецком, что он сделает, когда догонит меня. Но пока скорость была на моей стороне, я выбежал на улицу и сразу свернул направо, туда где должен ждать Максим, я будто не чувствовал усталости и бежал не оглядываясь, чтобы не терять время, да и Мануэль своими криками всё равно давал о себе знать, иногда в окнах зажигался свет, но на улицах не было никого. Я выбежал из нашего двора, ещё пару таких же, и я буду на своей спасительной заброшенной улице. Как раз и мой, казавшимся бесконечным, заряд на бег стал иссякать, в отличие от сил разъярённого, босого, в трусах и майке, Мануэля.

Я ворвался в тот пустой двор и опешил, не было ничего и никого, я ничего не мог рассмотреть, от усталости я дышал так, что почти стонал, меня захватила в тот момент такая злость, да и Мануэль бы от меня сейчас кажется метрах в тридцати. Я уже сообразил, что могу в него выстрелить, но он приближался так, что я цепенел. Резко обернувшись я увидел, как загорелись два красных огня — фары машины Максима, а потом два белых, и она двинулась в мою сторону, а я к ней. На ходу открылась задняя дверь и подсветка из салона проявила из тьмы разбитый асфальт, ноги уже почти немели, но я бежал. Сзади у этой машины не было сидений, прямо на полу сидел мой знакомый с как обычно радушным