Запретный плод - Сьюзен Джонсон

— Может, попросить Гильома ехать помедленней? — спросил он. И, когда она не ответила, с улыбкой добавил: — Ax да, я забыл, ты выросла верхом на лошади. — Он нагнулся, чтобы снять свои дорожные сапоги, и задвинул их под сидение. — Чтобы не путались под ногами, — объяснил он, словно она о чемто его спросила.

Небрежный тон противоречил дикому желанию, которое он ощущал, а неторопливые движения при раздевании были возможны только благодаря огромному самообладанию. Выдержка у него была потрясающая. Перед тем как он встретил Дейзи в министерстве у Шарля, его не покидала мысль о том, чтобы заняться с ней любовью, так что он едва сохранял невозмутимый вид при официальной встрече. Прошедшая ночь без нее была ужасна. Несколько раз он был недалек от того, чтобы высадить входные двери дома Аделаиды.

— Вероятно, я заранее должен принести свои извинения, — произнес он, протягивая руки к пуговицам на брюках.

— Я сказала «нет»!

— После того, как сказала «да».

— Ты так считаешь?

— Поцелуй, и я отвечу тебе.

— Я не хочу тебя целовать.

— А я схожу с ума от желания поцеловать тебя. Иди ко мне. Не хочешь? А ты докажи, что мои поцелуи тебя не трогают, и я отвезу тебя обратно к Аделаиде.

— Это что, пари?

— Совсем маленькое пари, мон шер. — Этьен протянул руки, поднял ее и посадил к себе на колени.

Он переместил ее без всякого усилия. Бороться с ним было бесполезно. Она попробовала охладить его пыл, оставаясь безучастной к его поцелуям, и подставила свои губы с надменной холодностью. Ее деланная сдержанность не остановила его. Ощущая своим телом ее тепло, герцог взял ее маленькие руки в свои и осторожно положил их к себе на плечи. Ей пришлось приложить усилие, чтобы не отдернуть свои руки, лежащие на его стальных мускулах. Когда он еще немного придвинулся, пытаясь плотнее прижаться к ней, она прерывисто вздохнула, ощушая движение твердых мускулов под своими руками. Она явственно представила себе его тело и над собой, и под собой. Никакой другой мужчина не приводил ее к кульминационному моменту с таким изяществом. И она ненавидела его за эту уверенность, опыт и насмешливый вид. Возможно, соблазнение женщин и было его призванием, но она обучилась некоторым навыкам в своем клане у знахарки и была уверена, что в состоянии противостоять ему. Она изучила приемы самоконтроля, которые была готова сейчас применить.

Она представила покрытые снегом горы, величественно проступающие на горизонте напротив летнего лагеря ее отца. Все это она вызвала в своем воображении в тот момент, когда губы герцога коснулись ее губ. Она видела стадо лошадей, скачущих вдоль пастбища, когда его поцелуй мягко прикрыл ее губы. Крепко закрыв глаза, противясь медленному проникновению его языка, она пыталась представить себе загородный ландшафт.

Он обнимал ее крепко, только шелк ее юбки и сорочка разделяли их разгоряченные тела, когда его язык проскользнул в ее рот, забираясь глубже. Она ощутила его напряженную плоть, почувствовала это медленное проникновение, как будто его язык насиловал ее рот. Против желания волна страсти заставила ее вздрогнуть. Почувствовав ее ответ, он стал целовать ее еще более страстно, слегка надавливая на ее плечи. Она задохнулась. Дейзи отчаянно пыталась заставить себя не думать о получаемом удовольствии, но горы, летние лагеря, ландшафт — все както уменьшилось в ее воображении, подавленное чувственными желаниями.

— Нет! — пробормотала она, пытаясь оттолкнуть его. — Нет!

Но его руки крепко сжимали ее, поцелуи стали еще более страстными. Этьен Мартель, герцог де Век, большой поклонник и знаток красивых женщин, призвал на помощь весь свой опыт. Немного спустя ее ладони заскользили по его плечам, как будто против собственного желания. Первая маленькая капитуляция. Это продолжалось мгновение, но оба ощутили страстную дрожь такой силы, что мир исчез. Но всетаки, будучи дочерью Хэзэрда Блэка, такой же решительной, как ее отец и такой же независимой, она не могла позволить себе роль «следующего любовного приключения» в жизни герцога и секундой позже отдернула от него руки, как будто обожглась.

— Прекрати, — пробормотала она, отстранясь от поцелуев. — Я не хочу!

— Я люблю тебя, Дейзи Блэк. — Его пальцы оставляли отметины на ее коже. — И к твоему сведению, — добавил он спокойно, — я никогда не говорил это ни одной из женщин.

Потом он лихорадочно начал раздевать ее, и через несколько секунд она прошептала:

— Быстрее.

Раздетую он уложил ее на пол, разметал ее юбки и, сорвав пуговицы со своих брюк, вошел в нее с такой страстью, как будто им оставалось жить на земле только минуты.

Она была так же неистова, как и он, горя желанием, возбужденная, жадная и ненасытная. С горячей, пламенной несдержанностью они любили друг друга, прикасались, чувствовали и обнимали друг друга, и эта неистовая страсть подтверждала их любовь. Они были дикими и несдержанными. Их шатало и подбрасывало из стороны в сторону в быстро мчащейся карете, но их собственная бешеная гонка была похожа на скачки диких лошадей. Они не могли ни дышать, ни ждать. Хотя их тесные апартаменты были мало приспособлены для занятий любовью.

— Прошлая ночь была слишком длинной, — выдохнул Этьен, пытаясь удержать равновесие. — В результате я чуть не схватил тебя в свои объятия прямо перед Шарлем. Ты моя, — прошептал он, его глубокий голос напоминал рычание, а зеленые глаза были полны страсти. — Моя, — повторил он твердо. Его широкие плечи двигались в ритм движению кареты, и он обнимал ее, узницу собственной страсти и желания, наполняя ее любовью, волнообразными движениями, ускоряющимся ритмом вызывая головокружительное и сладкое безумие.

— Твоя, — прошептала Дейзи, на мгновение переведя дыхание, без всякого сожаления оставляя в стороне собственную независимость, приветствуя человека, который занял все ее мысли, истерзал душу за те несколько часов, что она провела без него.

Он вошел в нее с нетерпением и жадностью, побуждаемый неистовой страстью, словно жестокий ритм его желания смел все преграды.

Сливаясь с ним, она чувствовала его дикую освобождающуюся энергию, такую же пьянящую, как и его неудержимая, жаркая страсть, которая опаляла все ее чувства. И когда первые короткие волны оргазма начали накатывать глубоко внутри нее, он, казалось, предугадывал их, и его ритм соответствовал им так совершенно, так пылко, что она громко закричала, купаясь в горячих волнах удовольствия. А когда их страсть достигла высшей точки, он закрыл глаза, забываясь в неистовом наслаждении, и ничего больше не имело значения. Мир рухнул, исчез, каждый нерв и каждая клеточка наполнились ослепительно горячим взрывоопасным чувством.